Однажды в Валентинов день

Сквозь сладкий сон пробился пронзительный голос, истошно что-то поющий о любви, синих глазах и прогулках в Хогсмид.

— Начинается! – Сириус со стоном спрятал голову под подушку, пытаясь скрыться от надоедливого голоса.

Не тут-то было. И ведь неизменно каждый год находится какая-нибудь дурочка, которой просто позарез необходимо поздравить его с днем святого Валентина с самого утра. Не спится им. Или у них соревнование – кто первый успеет?

— Бродяга, заткни эту штуку, пока я не добрался до тебя! – раздался сонный, но при этом до изжоги ехидный голос Джеймса.

С обреченным вздохом Сириус на ощупь нашарил на тумбочке свою палочку. Сверкнул белый луч заклятия – и розовая бумажная птичка, порхавшая рядом с кроватью, вспыхнула и осыпалась пеплом, на полуслове оборвав свою песню.

— Как они мне все надоели! – Сириус рухнул обратно на подушку в надежде поспать еще хоть чуть-чуть.

— Кто именно? – хихикнув, уточнил Питер. – Девушки или валентинки?

— И те, и другие, — раздраженно буркнул Сириус, начиная понимать, что заснуть больше не удастся.

Солнце едва встало – до завтрака была еще уйма времени. Не говоря уже об уроках. Обидно.

— Посмотри внимательно на Сириуса, Джим, — с легкой улыбкой заявил Ремус, незадолго перед этим появившийся из ванной.

— А что такое? – от удивления с Джеймса слетели остатки сна.

— Именно так выглядит Лили, когда ты заваливаешь ее своими знаками внимания, — серьезно, но с веселыми искрами в глазах, объяснил Ремус, прошлепав босыми ногами к своей кровати, чтобы одеться. – И именно так себя чувствует.

Джеймс удивленно глянул на Ремуса, перевел взгляд на недовольно бурчащего Сириуса и, нахмурившись, надолго задумался. Друзья с улыбкой переглянулись: нечасто увидишь столь экзотичную картину, как задумавшийся Джеймс.

— И что мне делать? – растерянно спросил он.

— Удиви ее: не посылай никаких поздравлений и подарков. Или пошли, но анонимно. Глядишь – и интерес появится.

Джеймс в замешательстве взлохматил себе волосы и тут заметил, что окончательно проснувшийся Сириус направляется к ванной.

— Куда?! – возмутился Джеймс, одним прыжком догнав его. – Я первый!

— Разбежался! – задорно сверкнув глазами, ответил Сириус, и они наперегонки рванули к ванной, у двери в которую предсказуемо столкнулись лбами.

Ремус с Питером дружно расхохотались, глядя, как они потерев ушибленное место, одновременно схватились за ручку и дернули на себя дверь.

* * *
Это был очень странный Валентинов день: Лили получила множество валентинок, некоторые из них были даже очень красивые и романтичные, но ни одной от Поттера. А она уже так привыкла получать от него подарки! Да и, честно говоря – перед собой-то что уж притворяться! – Джеймс ей нравился. Даже очень нравился. Но ее совершенно не устраивала его невозможная самоуверенность и стремление быть постоянно в центре внимания. Поэтому раз за разом она отказывала ему, в тайне надеясь, что он поймет и изменит стиль поведения. Ну, вот и дождалась: похоже, Джеймс отчаялся добиться от нее согласия и прекратил попытки. В пору было локти кусать от разочарования. Хотя день только начался – может, пришлет еще…

За завтраком Лили угрюмо посматривала в сторону Мародеров. Джеймс болтал и смеялся с друзьями, не обращая на нее никакого внимания. То есть абсолютно никакого. Как будто ее вообще не существует. Лили раздраженно вздохнула и нарочито громко спросила какую-то ерунду об уроках у соседки. Поттер даже бровью не повел. Да что ж такое происходит-то?!

Весь день Лили украдкой наблюдала за Джеймсом и компанией, пытаясь понять тайну его странного поведения. На каждой перемене (а иногда и на уроках) на них сыпались всевозможные валентинки. Блэк страдальчески морщился, ворчал, большинство из них сжигал на подлете и только некоторые оставлял. Ремус внимательно читал каждую, слегка улыбался и убирал в сумку. Как он относился к той или иной дарительнице понять было совершенно невозможно. Петтигрю редкие валентинки, перепадавшие на его долю (видимо, за компанию), встречал восторженным писком, вызывавшем у Лили стойкие ассоциации с мышами. А вот Джеймс все доставшиеся ему поздравления – коих к своему неудовольствию Лили насчитала немало – убирал, не читая. Похоже, ему было абсолютно все равно, кто и что мог ему написать. Последнему обстоятельству Лили была безмерно рада, и проснувшаяся было ревность немного поутихла. Но если он не заинтересовался другой девушкой, почему тогда игнорирует ее весь день?!

После чар, которые были в тот день последним уроком, Лили как можно медленнее убрала все в сумку, махнув подругам, чтобы не ждали ее, и задумчиво побрела в сторону башни. Возвращаться в гостиную не очень-то хотелось: там наверняка началось бурное празднование со сливочным пивом, песнями, публичными признаниями и безудержным весельем, зачинщиками которого были все те же Мародеры. А настроение у Лили было, увы, далеко не праздничное. Неужели она все испортила из-за своего упрямства и гордости, и теперь поздно что-то менять?

Усевшись на подоконник в одном из коридоров пятого этажа, Лили принялась разглядывать школьный двор сквозь витражное стекло. Ей всегда нравилась эта игра: посмотреть через одно стеклышко, потом через другое, и все вокруг окрашивалось синим, красным, желтым, зеленым. Со сменой цвета будто что-то менялось в привычной картине, словно это была параллельная реальность. Можно было еще подождать пока солнечные лучи, освещавшие стену, доберутся до окна, и витражные стекла вспыхнут разноцветным пожаром.

От этого увлекательного занятия Лили отвлекла яркая красно-синяя птичка, с веселым чириканием зависшая перед ней.

— Ты ко мне? – удивленно спросила Лили.

Птичка утвердительно пискнула, в ее лапках прямо из воздуха появилась резная шкатулка и красная роза, которые упали на колени Лили. Еще раз чирикнув, птичка взмыла под потолок, сделала там круг и умчалась. Проводив ее взглядом, Лили принялась изучать посылку. На розе никаких записок не обнаружилось, и девушка открыла шкатулку. Внутри лежала дивной красоты заколка, будто сотканная из ажурного переплетения цветов, и коротенькое письмо:

«Дорогая Лили,

Поздравляю тебя с праздником. Надеюсь, мой скромный подарок понравится тебе. Ты давно мне нравишься, и мне очень хотелось бы познакомиться с тобой поближе. Если ты согласна, я буду ждать тебя у озера под вязом, в 5 часов.

Твой преданный поклонник»

То ли этот почерк был ей незнаком, то ли таинственный поклонник использовал заклятие изменения почерка, чтобы она его не узнала, во всяком случае, у Лили не было ни малейшей идеи насчет того, кто бы это мог быть. И тем сильнее хотелось это узнать. Настроение начало стремительно улучшаться.

Спрыгнув с подоконника, Лили помчалась в гриффиндорскую башню, чтобы переодеться, а заодно понаблюдать за однокурсниками: вдруг кто-нибудь себя выдаст?

В гостиной было шумно и весело – Лили застала самый разгар всевозможных конкурсов, в перерывах между которыми парни играли на гитаре, а особо смелые девушки пели. Организаторами была, конечно же, неизменная четверка, устроившаяся в креслах у камина. До назначенного часа еще было время, и Лили пристроилась в уголке, чтобы остаться незамеченной. Однако ее надеждам не суждено было сбыться: всего пару минут спустя ее увидела Мэри и, не обращая внимания на слабые попытки сопротивления, потащила в середину собрания, чтобы она спела что-нибудь.

— У нас конкурс на лучшую песню для любимого, — тараторила Мэри по пути. – Ты же отлично поешь, Лил! Тыпростообязанаспеть!

— А если у меня нет любимого? – ехидно осведомилась Лили.

— Подумаешь! — Мэри такой ерундой было не смутить. – Есть же кто-то, кто тебе хотя бы нравится. Спой для него.

Лили сразу перестала сопротивляться, поняв, что это ее шанс. Гостиная замерла в предвкушении. Лили бросила быстрый взгляд на Джеймса – он тоже смотрел на нее с каким-то непонятным выражением в карих глазах. Сердце забилось сильнее. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза и начала тихонько петь:

Closeyoureyes,

Givemeyourhand, darling.

Doyoufeelmy heart beating?

Do you understand?

Do you feel the same?

Am I only dreaming?

Or is this burning an eternal flame? (1)

В такт ее пению заиграла гитара – сначала неуверенно, подстраиваясь под незнакомую мелодию, но потом все ярче и ярче.

Когда она замолчала, ошеломленная тишина взорвалась бурными аплодисментами. Лили вздрогнула – она совершенно забыла о том, что не одна здесь, — и открыла глаза, встретившись с вопросительным взглядом Джеймса. Он будто пытался что-то понять для себя, решал какую-то необычайно важную задачу. Лили почувствовала, что неудержимо краснеет, и, вырвавшись из объятий поздравлявших ее подруг, бросилась бегом в спальню. Уже на лестнице она уловила веселый возглас Сириуса:

— А что я тебе говорил, Джим!

* * *
Лили стояла на берегу озера, обхватив себя руками и задумчиво глядя вдаль. Последние лучи садящегося солнца скользили по застывшей поверхности озера, играя на ней бликами и слепя глаза. Небо над верхушками деревьев Запретного леса полыхало пурпуром заката, который подсвечивал редкие облака, заставляя их светиться изнутри розовым и золотым. Завороженная этим зрелищем, Лили не услышала приближающихся к ней шагов.

— Привет, Лили, — раздался позади знакомый голос, заставив ее вздрогнуть.

Только в этот момент она осознала, что именно этот голос она хотела услышать больше всего.

— Здравствуй, Джеймс, — ответила она, не поворачиваясь, и улыбнулась, когда теплые ладони несмело легли на ее плечи.