Пролог

Рассвет, как поется в одной хорошей песне, был холоден и ал. Февраль выдался холодным; ветра гуляли по Годриковой лощине невозбранно, кладбищенские старые деревья были все еще схвачены инеем. Могилу пришлось мало что не выдалбливать.

Хоронили Главного аврора Поттера с большим размахом. Народу, несмотря на раннее время и собачью погоду, собралось ужасно много – памятник Поттерам-старшим выглядел утесом в сплошном людском море. Если б можно было вскарабкаться на него, устроиться на лохматой, седой от того же инея голове Джеймса – так толпа сразу показалась бы куда менее хаотичной.

Сразу бросились бы в глаза люди в красном – кольцо по периметру и аккуратный клин у самой могилы. Авроры пришли сюда все, и встречаться с ними глазами не хотелось. Рядом с ними, отделенные почтительно-пустым пространством, родные и близкие: семья усопшего, рыжая мрачная супруга и молчащие дети в школьных мантиях; новый Главный аврор Уизли с супругой, главой Отдела магического правопорядка – оба не столько объятые горем, сколько сосредоточенные. Неподалеку – шумные визенгамотские либералы, гудят, как рассерженный улей, тем громче, чем ближе к нервно прохаживающемуся Джорджу Уизли.

А по другую сторону от этих последних – степенные, молчаливые консерваторы. Только мужчины, только в черном, у каждого две белые лилии в руке. Теодор Нотт и Блейз Забини стоят в первом ряду спокойно, как два шахматных ферзя перед партией. Ближе к ним – но не с ними – семейство Малфоев, три черно-белых недвижных фигуры.

У самого постамента, точно между ними – эбеновый Министр Магии, Кингсли Шеклбот, с тростью и неподдельной скорбью на лице.

А рядом с ним – закрытый гроб. Маггловская взрывчатка – это, знаете ли, не Авада, тела не щадит.

Надгробные речи ожидаемо затянулись.

— …Мы знаем, хорошо знаем, что Гарри Поттер никогда, я подчеркиваю, никогда не думал о политике, — голос у Гермионы был скорее для судебного зала, чем для митингов под небом, к тому же сейчас она временами почти шипела, как гневная выдра. – И я настаиваю, что это убийство было ударом не по каким-то мифическим «милитаристам», но по всей Магической Британии!

— …И я не буду разбрасываться тут всякими обещаниями или нерушимыми клятвами. Гарри бы не понял. Он бы так и сказал, — вот у Рона Уизли глотка была луженая, — мол, Рон, найти террористов – наша работа и есть. Безо всяких там. Так что заткнись и ищи следы. И вот так-то я и сделаю.

— …Пускай никто не заблуждается – я уже сделал выводы. И намерен работать так, как Гарри мне и рекомендовал, — Кингсли все же был уже стар; он говорил спокойно, с большими паузами, но каждое слово казалось вычеканенным на пуле. – Кое-кто будет очень удивлен, господа. Дальнейшее узнаете из газет.

— … Да, знаю, многие считают, что ради такого случая в моем доме разопьют ящик огневиски еще до трех часов, — Теодор Нотт, черный визенгамотский насмешник, и не думал напрягать голосовые связки. Чистокровному куда приличней сотворить Сонорус. – Но они ошибаются. Поттер ни на минуту не был моим врагом. Покуда я и мои товарищи пытались сохранить наше общество, он хранил каждого отдельного гражданина. И когда мы придем к власти, отпрыску великого рода Поттеров поставят лишний памятник.

Гроб опустили в мерзлый грунт, приготовленные комья земли сбросили на крышку в порядке живой очереди. Герой был благополучно упокоен в английской земле, о чем не замедлили сообщить все, решительно все газеты.

Только самому Поттеру до этого уже не было никакого дела.

* * *
У него имелись совсем другие проблемы. Начать с того, что после краткого пролета в пучке яркого света его чувствительно приложило о плитку.

«Ну вот, выкинуло через лобовое. А ведь вроде пристегивался! Хм, неужто повезло? Ну что ж, Мунго, я иду к тебе!» — так он подумал первым делом. Однако, открыв глаза на предмет пересчета конечностей, Гарри увидел совсем не пустынную улицу возле министерской телефонной будки. О нет, он был совершенно уверен в том, где именно он оказался.

За двадцать лет его посмертный Кингс-Кросс никак не изменился. Белый дымок над путями, свет ниоткуда, безлюдная серая платформа. «Нет, не повезло» — спокойно отметил про себя Поттер. В общем-то, он чего-то такого ожидал, надеялся только, что успеет первым и на этот раз; к этому он был готов еще с аврорской учебки, но пока что-то не доводилось.

Ничего, думал он, неторопливо выходя знакомым маршрутом к той самой лавке, что и в прошлый раз, все равно этот взрыв ничего не изменит. Чего господа из Парижа не поняли – так это что Гарри, являясь лицом отдела, работает все-таки не в одиночку. Документы будут собраны, арест-команды – отправлены. Только и потерь, что на суде не позубоскалить.

Семью, конечно, жаль, ну да ничего. Во-первых, они у него крепкие, даже Лили; во-вторых, уже ничего не поделаешь.

Подойдя к памятной лавочке, на которой мертвый господин Поттер когда-то имел милую беседу с мертвым профессором Дамблдором, Гарри несколько неохотно заглянул под нее. Никакого Волдеморта там не было. «Или унес кто?» — подумал Гарри, попытавшись прикинуть, кто там из Упивающихся успел умереть в Азкабане. Занятый пересчетом, он опустился на лавочку и только тут заметил, что рядом уже кто-то сидит.

Мерлин знает откуда появившийся сосед был тонкой фигурой, завернутой до пят в черный, чуть колышущийся при полном безветрии плащ. Такая манера одеваться Гарри всегда нервировала, с третьего курса еще, но палочка, опять же, осталась явно в мире живых.

— Мистер Поттер, так?

Голос у визитера был хорош – глубокое, сочное контральто, каким могла бы обладать сестрица Кингсли, если б существовала в природе. Стало быть, дама. Быстрый пересчет женщин, которые могли бы встретить Гарри за порогом, ситуацию никак не прояснил. Ладно, посмотрим.

— Да, именно. А вы? Мы встречались с вами до… Ну… — Гарри неопределенно махнул себе за спину.

— Ах, нет. Мне доводилось видеть вас как минимум раз, но разговаривать мы не разговаривали, — его собеседница качнула головой в капюшоне. – Однако кое-кого из ваших предков я знавала. Инготуса Певерелла, прежде всего.

Ох. Вот так номер.

— Так вы… Смерть?

— Если упрощенно, то да, — она чуть наклонила голову, как, бывало, делала Гермиона, пытаясь ему что-то объяснить.

— И вы, надо полагать, за мной пришли? Никакого больше Дамблдора? – Гарри несколько кривовато улыбнулся. Ну в конце концов, а кого еще, кроме как Смерть, и встретить-то после смерти?

— Ну, это сложный вопрос. Дамблдора действительно больше никакого, и пришла я действительно за вами. Но не затем, зачем вы подумали.

— А что, есть варианты?

— Помилуйте, мистер Поттер, уж вы-то знаете, что есть. С Кингс-Кросс вполне можно вернуться.

— В привиденья не пойду, — отрезал Гарри. – Еще какие-то вопросы?

— Ну что вы. Это же мелко, — она рассмеялась, низко и довольно, как Андромеда Тонкс. Гарри помимо воли тоже хмыкнул, вспомнив старину Ника. Пусть его теперь Джейми доводит, если не лень.

— Да нет, второй раз вернуться в собственное остывающее тело мне явно никто не даст. Там и возвращаться-то не во что, наверное.

— Там, откуда вы сюда явились – не во что, — кивнула Смерть, — но там вы мне и не нужны. У меня к вам совсем другое предложение.

Предложение? А вот это уже интересно. Гарри никогда не лез в политику, что бы ни случилось, но одно Гермиона ему сумела объяснить: нет такой услуги, за которую нельзя было бы стребовать награду. Умеючи, конечно.

— С радостью выслушаю. Делать-то больше нечего. Что у вас случилось-то?  — Поттер прикинул варианты. – Опять Волдеморт? Вот чего я не люблю, так это приветов из прошлого.

Смерть откинулась на спинку скамейки – и Гарри с удивлением понял, что у абстрактного философского понятия, похоже, неплохая фигура.

— Ах, Волдеморт? Да, неприятный случай – вы только представьте, четыре вызова за один день! Абсолютный рекорд по зависанию между небом и землей! Впрочем, кому я это рассказываю? – она отмахнулась, ладонь так и не показалась из широкого рукава. – В общем, все-таки нет, не он; но да, привет из вашего прошлого.

В прошлом аврора Поттера было всякое. Волдеморт, конечно, был самым серьезным, но, пожалуй, не самым неприятным.

— К делу, если можно.

— Я – мифологическая сущность, мистер Поттер, говорить загадками – это своего рода служебный этикет. Но извольте. Проблема в Дарах Смерти. Я бы хотела все же получить их назад.

— Чего же проще, я назову вам почти точное место для каждого…

— …И куда я потом с этим пойду? Во-первых, я все-таки не человек, чтобы свободно действовать среди людей. Во-вторых, ни один из них так и так не извлечь незаметно; а каждый раз, когда меня замечают, начинается история в тысячу лет, вот как с этими самыми Дарами. Ну и в-третьих, есть вариант попроще – вы мне их и принесете.

— Я? – Гарри усмехнулся. Задачка была не из рядовых. — Если вы меня вернете, я с радостью отблагодарю вас мантией, но мавзолеи вскрывать – я вам не Волдеморт, не говоря уже о прочесывании Леса. Тут уж вообще или успех, или секретность.

— Господин Поттер, не разочаровывайте меня. Вы же держали их в руках одновременно – сразу три, всей коллекцией. Кстати, впервые за пятьсот лет. Даже Дамблдор не имел трех одновременно.

— Но с тех пор утекло никак не меньше Хогвардского озера.

— Что время смертного мира для Смерти? – его собеседница сделала патетический жест. Вот только именно в ее исполнении сказанное фигурой речи не выглядело.

— То есть вы предлагаете вернуть меня в то поганое лето, чтобы я сперва отнял у себя же и отнес куда надо ваши вещи, а уже потом умирал от острого Волдеморта реальности? – скепсисом Гарри можно было строгать дерево. Вот только Смерть этого не заметила.

— Нет-нет, это так не работает. Во-первых, в одной реальности у нас будет только один вы. Во-вторых, перенести я вас действительно могу, но строго в определенные даты – иначе начнутся проблемы с пересечением… — Смерть помедлила, — начнутся большие проблемы. Поверьте на слово.

— Так, минуточку, если я там, у себя в прошлом, буду один, то куда денется тот самый бедолага, которым я тогда был? – подозрительно осведомился Гарри. – Все-таки этот парень мне не чужой человек.

— Ну, знаете, — Смерть хихикнула, — я бы скорее спросила, куда денетесь вы. А мальчик Гарри за одну ночь просто проживет вашу жизнь от  этой ночи и до этого разговора. И будет воспринимать ее, как свои собственные воспоминания.

— Хм, видел я людей, у которых поработали с памятью, — голос Гарри звучал уже далеко не так уверенно, как ему бы хотелось.

— Помилуйте! – тот же пренебрежительный жест, — Ваши заклятия – это настолько грубая работа, что и говорить стыдно. Да и для вас все будет куда проще – вы проснетесь в своей собственной кровати, в своем собственном теле, только куда как моложе, чем обычно.

— Насколько моложе?

— Зависит от вас. С этого вокзала, если уж я дам отмашку, уйдут поезда в тридцать первое июля девяностого, девяносто четвертого или девяносто восьмого годов, — снова пожатие плечами, но… Гарри отчетливо, всей битой шкурой аврора чувствовал пристальный взгляд.

— Вот, значит, как. День Рождения.

— Да, таковы правила.

— Ну что же… в девяносто восьмом все уже два месяца как кончено. Не пойдет. В девяностом мне исполняется десять, а на такие жертвы я не готов. Так что понятно.

— То есть вы согласны?

— Разумеется, — Гарри улыбнулся. – Я слишком люблю жить, чтобы прекращать это делать из-за каких-то лягушатников. Что мне надо знать? Я вроде как не должен менять прошлое?

— Ну что вы! Что вы! – вот теперь Смерть по-настоящему смеялась. – Меняйте, как хотите! Это, в конце концов, и есть ваша награда. Если говорить технически, то у нас просто будут две реальности – в одной вы умерли, и там все идет уже без вас, а другую вам еще предстоит создать. Единственное что…

— Да? – Гарри подобрался. Пошел инструктаж.

— Вам следует найти Дары до того, как вы пойдете убивать в себе Волдеморта. В этом случае, если вы того захотите, то вы окажетесь на этом вокзале с ними в руках. Это, по сути, единственные предметы, которые можно сюда протащить.

— Ну допустим. Если до этого дойдет.

— Дойдет. Я буду признательна, если вы убьете Волдеморта и тут. Он мне, понимаете ль, не нравится, как профессионалу.

Теперь они рассмеялись оба.

— Да ладно, у меня на него свой зуб. Ну так что делать с Дарами?

— Да оставьте вы их под лавкой, я заберу. Слышите?

К платформе медленно подходил Хогвартский Экспресс, выдыхая клубы белого сияющего пара. На борту золотом светились цифры: 31/07/1994.

— Вам пора, мистер Поттер, — Смерть протянула ему золотой билет. Он взял – задев руку Смерти и даже не удивившись, когда пальцы не встретили сопротивления.

Он уезжал с Кингс-Кросс в Хогвартс. Как всегда. Вот только на этот раз вместо детской улыбки на его морде была усмешка аврорского оперативника.

У него есть к Волдеморту несколько серьезных вопросов. И не только к нему.

II. О Спорт, ты!..

Визит Уизли прошел мягко. Вернон дисциплинированно кивнул Гарри на прощанье; Дадли с постным лицом простоял, руки за спину, у дальней стены; в уголке уже лежали толстые доски, которыми Дурсли забьют камин уже навечно, во избежание. Ну и хорошо – Гарри пока еще в том возрасте, когда адреналин шарашит на полную при любом удобном случае, но одновременно уже и не в том, чтобы получать от этого удовольствие. Хватило уже.

Визит в Нору, напротив, от известной ему реальности мало отличался. Лишенная возможности устроить братьям Уизли разнос за ириску, Молли отвела душу по факту поддельных волшебных палочек. Разные поводы – одно и то же содержание: никакого честолюбия, никаких перспектив, одни только правонарушения с фейерверками. Право слово, как домой вернулся.

Рон ничуть не подвел его надежд – все тот же, все тот же Рон Уизли, может, пониже на пару дюймов, без щетины, зато со всеми волосами. Смотришь на него – и вспоминаются все эти совместные сидения на ночных дежурствах. Якорь в чужой реальности, думал Поттер, все же великая вещь. С близнецами было и еще того лучше – Гарри понял, как же ему не хватало этих двоих; он так и запомнил их такими, одинокий же Джордж все эти двадцать лет воспринимался как досадное, грустное недоразумение. Значит, что? Значит, будем это недоразумение править.

Увы, с кое-кем другим дело обстояло куда как хуже.

Начнем с Герми. Да, она все еще – уже… да что такое… — была умна. Действительно, подающая самые большие надежды ведьма в своем поколении – но пока еще только подающая. Слишком, слишком сильно было для Гарри искушение, как всегда, опереться на ее интеллект, столько раз вытаскивавший весь аврорат из глубоких административных пропастей. И слишком больно было понимать, что – по крайней мере, пока – этого сделать не удастся. Впервые еще с… первого шестого курса Гарри обладал более полной информацией, чем она, и на этот раз не было ни малейшей возможности ее передать. Да и что была информация без опыта?

Хуже всего, пожалуй, было с Джинни. Джинни Уизли была здесь, рядом, теплая, рыжая и огненная, со всеми своими острыми улыбками и быстрым шагом. Не было Джинни Поттер. Не было той женщины, которую Гарри Поттер, пусть когда-то, пусть со всеми оговорками, любил; той, которая ждала с задания юного безголового аврора, а потом, зубами перекусывая нитку, зашивала на нем разошедшиеся после криворуких полевых лекарей раны. Не было женщины, которая носила и, что как-то важнее, каждую поганую осень собирала в школу его детей. Была девочка тринадцати лет от роду.

«А что я, собственно, дурью-то страдаю?» — резонно спросил себя, в конце концов, Поттер. – «Я вроде как в свои первые четырнадцать о семейной жизни и близко не думал, ну а весь тот ужас, который я тогда считал романтикой, начнется где-то через год. Да и вообще, как говорил Хагрид, до грибов ли ныне?».

Так что оставалось просто сидеть во дворе Норы, жмуриться на свечки, слушать топоток садовых гномов, за которыми прыжками ломится Косолапсус, да поедать домашнее мороженое, которое Молли перестала готовить еще до того, как Альбус пошел в Хогвартс.

Долго, однако, Гарри не просидел – закончил мороженое, да и удалился, сказав жалостливой Молли, что из-за привычки Дадли храпеть не поспал вчера как следует. Вместо того, однако, чтобы отправиться под крышу и улечься под квиддичным плакатом, Гарри отчего-то долго стоял под календарем, что-то высчитывая на пальцах. Затем стянул с любимого кресла Артура сегодняшний «Пророк» и заперся в кладовке с пером и пергаментом – ненадолго, но чувствовал он себя после этого хуже, чем после матча под проливным дождем.

Позже, той же ночью, Гарри уже устроился на кухне, укутавшись в мантию-невидимку. Оставалось только ждать. Сперва спустился Перси, нашел остатки мороженого и быстро, тихо удалился.  Следующей была Джинни, унесшая с собой всего один пирожок. Уже блюдет линию, однако – эта узнаваемая черточка Гарри даже согрела. В отличие от самой Джинни, пусть даже и одетой в тонкую ночнушку; возраст, возраст не тот. Сейчас она напоминала скорее Лили Луну Поттер, чем Лили Эванс – что начисто отсекало какие-либо мысли в ее сторону, а уж если учесть, что сам Гарри походил сейчас скорее на Альбуса... «Н-да, тяжко ж в Хогвартсе будет с таким подходом» — подумал про себя Гарри, но тут же услышал тяжелые шаги по лестнице. Так-так…

Да, это действительно был Билл Уизли, именно тот, кто нужен.

— Хей, Билл! – громким шепотом позвал Гарри, — Билл, это Поттер. Надо поговорить.

— Гарри, чтоб тебя, — испугать профессионального авантюриста все-таки нелегко. Но удивить, кажется, удалось. – Что у тебя случилось, где пожар?

— Говорю же, надо поговорить, — сердито огрызнулся Гарри, — притом не здесь. Выйдем? Это важно.

— Тот-кто-и-так-далее? – в неверном свете летней луны было видно, что Билл ухмыляется.

— Да. Нет. Увидишь.

Гарри поднялся и пошел прочь из дому, уверенный, что Билл следует за ним. Они прошли сад, пройдя по тропке к Оттери-сейнт-Кэтчпоул, покуда не свернули в мелкую ольховую рощицу. Гарри наконец счел безопасным проявиться.

— Давай не растягивать. Я знаю, что Дамблдор иногда… находит приемлемым с тобой консультироваться. Не меньше, чем с твоим отцом – но по другим вопросам.

На лице Билла отразилось явное недоверие. «Что, Билли-волк, гадаешь, откуда я знаю? От тебя, именно от тебя образца, кажется, две тысячи седьмого года, когда мы готовили тот сборник воспоминаний к дате смерти директора. Только ты же мне не поверишь. А скажу, что ты станешь оборотнем и женишься на вейле – так и вовсе в Мунго сдашь».

— Допустим. Ты-то откуда знаешь?

— Билл, ну откуда я могу это знать? Я к тому, что профессор Дамблдор в людях не ошибается. И… в общем, есть дело. Да, это касается Волдеморта, но директора я не увижу до сентября, а это может сбить эксперимент.

— Я могу его проинформировать.

Что Гарри восхищало в Билле – это умение относиться серьезно к чему угодно, каким бы бредом оно не выглядело. Видимо, это как-то помогает выжить в пирамидах. Будущий боевик Ордена Феникса, да не простой, из первой тройки, уже сейчас был готов работать.

— Я писал ему кое-что перед самым отъездом, — Гарри покачал головой. Если так посмотреть – он не врет. – Но мне надо кое-что проверить, и тогда я смогу прийти к нему уже с доказательствами. Да, это касается Волдеморта.

— Договорились, — серьезно кивнул Билл, тронув клык в серьге. – Излагай дело.

— В общем, вопрос такой, — Гарри впервые за месяц перевел дух. Начиналась серьезная работа. – У тебя есть выход на совет директоров Гринготтса? Хотя бы опосредованный?

— Есть и прямой, — краткая отмашка рукой. – Орион Дервент, он отвечает за персонал из людей, мой должник. Была там одна неприятная история, но тебе об этом знать ни к чему.

— И правильно, лучше высплюсь, — Гарри пожал плечами. – Так вот, ему ты должен передать вот это письмо. Обязательно доведи до его сведения, что получил его у меня лично в руки.

— И всего-то?

— Если ты гарантируешь, что оно дойдет до гоблинских директоров…, — Гарри хмыкнул. – А если ты хотел сложной комбинации, то извини, я не Дамблдор. Я только учусь.

— Мне без разницы, если это сработает. И – да, гоблины это по меньшей мере прочтут. Ладно, возвращайся первый, я пойду минут через десять, — снова кивнул Билл, принимая письмо. Они разошлись мягко, незамеченными, и Гарри с чистой совестью отправился спать.

Что же до содержания письма – то вот оно:

«Уважаемые директора банка Гринготтс!

Довожу до вашего сведения, что информация о сентябрьском переходе Франции на серебряный стандарт более не является тайной от Министра Магии Корнелиуса Фаджа. Однако мне достоверно (от него самого, хоть и без его ведома) известно, что он, во-первых, полагает, что у вас этих сведений нет, а во-вторых, склонен скрывать их даже и от персонала Министерства. Ввиду того, что я курс Фаджа не поддерживаю, я передаю вам это известие в знак доброй воли и в надежде, что это – не последнее оказываемое нами друг другу благодеяние.

С уважением, Гарри Поттер».

На самом деле все то, что Гарри изложил этим жутким канцеляритом, к которому волей-неволей привык уже на верхнем своем посту, он некогда прочитал в учебнике Истории Магии, помогая Джеймсу с летним эссе. Фадж так и так не угадает со своей маленькой кредитной аферой, и действия гоблинов, пусть и предпринятые позже, придутся ко времени.

Так что общий курс событий не изменится – однако гоблины будут, возможно, благодарны маленькому мальчику с большой нуждой в деньгах. Хотя бы тем, что расскажут, как бы ему воспользоваться своим собственным золотом.

* * *
Гарри шествовал через палаточный лагерь сотни тысяч магов. Остались позади нервная утренняя побудка, кросс через холмы – Гарри вновь подосадовал на состояние своего теперешнего тела, зато это, кажется, заменило зарядку – и встреча с семейством Диггори. Пожимая руку парню, тело которого он выносил с кладбища под пучками Авады, Гарри улыбался самой чистой своей улыбкой. «Что, Сед, сдохнуть наладился, чемпион, мать твою? А вот жаба тебе шоколадная, будешь у меня, как дурак, живой ходить. Я еще на твоей свадьбе с Чанг напьюсь. Как раз можно будет», — с нежностью думал он, пока тянулся к сапогу-портключу.

И вот теперь он шел меж шатров и палаток, шпыняя павлинов и разглядывая гостей. В свою первую жизнь он узнавал среди них только своих хогвартских приятелей, теперь же едва сдерживал приветственные крики. На чемпионат в далекую Англию приехали денежные люди – в том числе и политическая элита. Вон там, у костра с кроликами, сидел Оскар Оботе с братьями – Гарри знал управляющего африканской транспортной сетью по одному дельцу в Гане. У госпожи Абигейл Сандерс из Салемского университета он когда-то стажировался по криминалистическому зельеваренью. Вот его задел плечом Хосе Альендес, сейчас – просто мрачный подросток,  а позже, в горах Афганистана – верный боевой товарищ. Воду Гарри набирал в каком-то полусне – да хорошо хоть к Краму за руку здороваться не полез.

В молчании он пожирал и яичницу с колбасой, о чем-то напряженно размышляя. К счастью, спохватился вовремя – он уже видел Людо Бэгмана, а Артур – еще нет. Гарри резко дернул близнецов за рукава.

— Быстро уходим. Есть дело на десятки галеонов.

По счастью, начальственный голос в исполнении подростка слышится скорее просто обеспокоенным. Близнецы еще не учуяли в Людо шанс заработать и, пока тот, улыбаясь и игнорируя волшебные костры, шел к Артуру, мальчики прихотливым маневрам ушли за девичью палатку и дальше в лесок.

— Что за шум, Гарри? – спросил Джордж.

— И что за галеоны? – добавил Фред.

— Галеоны – ваши, — хмыкнул Поттер, — Я же вижу, как вы держитесь за карманы. В общем, слушайте. Предлагаю обменяться кое-какой информацией. Денежной, конечно.

Близнецы переглянулись:

— Ну, что у тебя есть?

Гарри огляделся. Простой жест, а сколько значительности словам придает.

— В общем, так. Ни в коем случае не спорьте с Людо Бэгманом. Он жульничает, я не знаю, как точно, но уверен в этом.

— Источник? – бросил Фред.

— Это не то, что можно сказать просто так, Гарри, — пояснил Джордж. Гарри только головой помотал.

— Но и источник у меня не из тех, которые можно светить. Извините, ребята, это наше с Дамблдором дело.

Имя директора, кажется, заставило братьев призадуматься.

— Нерушимый обет, — сказали они в один голос, Джордж добавил:

— Бэгмен был нашей лучшей возможностью, Гарри. Он обеспечивает свои ставки своим постом.

— И все-таки он – аферист, — тряхнул головой Поттер. – Обет принести можно, но как насчет штрафа за внешкольную магию?

— Тут не работает, Гарри, — пожал плечами Фред.

— Слишком много детей с палочками, — хмыкнул Джордж.

— А Бэгмен сов не ловит вообще, — заключили они, доставая палочки.

Обет Гарри принес с легким сердцем. Послезнание – прекрасная штука.

— Ну, и сколько я спас? – полюбопытствовал он, хотя прекрасно знал ответ.

— Тридцать семь галеонов с мелочью, —  близнецы переглянулись, — как-то так. Ну, что ты хочешь от нас?

— Можем дать тебе пожизненную скидку в нашем магазине… когда он у нас будет, — предложил Джордж.

— Ну, не пожизненную, но лет на двадцать, — урезал осетра Фред.

— Начиная с этого дня, — добавил Джордж.

— Нет, нет и нет, — покачал головой Гарри, — все куда проще. Мне тоже нужен хороший букмекер, а я тут ровно никого не знаю.

— Всего-то? – близнецы только заржали. – Уговор дороже денег. Пошли.

Шли они долго, пробираясь меж палатками в ту же сторону, откуда некогда пришли на эту полянку.

— Что за дебри? – ноги Гарри отчетливо протестовали против всех этих прогулок.

— Старина Людо не любит конкуренции, -  пояснил Джордж, — Эй! Эй, Бэзил! Ты где, старый мошенник?

Навстречу им вышел уже знакомый им колдун в килте и пончо. Лицо его выражало все  осуждение мира – даже Перси было до него далеко.

— Ну что вам еще? Одни рыжие сегодня. Порциями. Если у вас что-то не так, идите-ка вы к Бэгмену, он как раз к вашему стойбищу уходил.

— Спокойно, — Фред вскинул ладони. – Мы о другом. Ты ведь, как обычно, заключил… договор с гоблинами?

Лицо Бэзила разгладилось, он поспешно отступил с тропинки.

— Ну так. Кто ж их сюда пустит – а ставки принимать надо. Что у вас есть? На продолжительность? На счет? На травмы?

Фред толкнул Гарри в спину.

— Давай ты. У нас уже есть ставка.

Какая у них ставка – Гарри прекрасно знал. Невероятная, бесконечная в своей дерзости выкладка о Краме, снитче и ирландском счете – никак не меньше шести к одному, хотя тут, конечно, не втюхать поддельную палочку за пять галеонов. Зато галеоны эти утром не испарятся. Нет, за близнецов Гарри был совершенно спокоен – но намеревался их перебить.

— А можно на всё сразу? – проговорил он, — И еще, есть проблема… у меня только маггловские деньги.

— Это-то как раз не проблема, их многие приносят для сторожа, — Бэзил протянул руку. – Сколько у вас, мистер…?

— Поттер, сэр. Гарри Поттер.

Волшебник внезапно улыбнулся.

— Тогда вам по номинальному курсу, пять к одному, — вздох, — У меня брат в войну погиб. Если уж вы поджарили Эту-Неназываемую-Скотину, то вы – мой лучший клиент. Итак?

— Два галеона, — Гарри передал десятку.

— Так и запишем. На что? Да, вы действительно можете ставить на сочетание, уж если рискуете.

Гарри закрыл глаза, вспоминая, наверное, самый яркий квиддичный матч в своей жизни. Пляшущих вейл, летучих лепреконов, стремительного Крама и беспощадным ядром пробивающий болгарское кольцо Квоффл.

— Продолжительность: один день.

— Недурно, — отчеркнул Бэзил, — три к одному, при том, что многие берут неделю. Я, понятно, желаю удачи – замучился уже тут сидеть. Дальше?

— Крам поймает снитч.

— Вероятно! – одобрительно кивнул маг.

— Выиграет Ирландия.

Бэзил недоуменно вытаращился, но строчку записал. А вот близнецы забыли, как дышать.

— Разрыв составит всего десять очков, — выдохнул Гарри. – Все это вместе. Сколько?

Букмекер нервно дернул полу пончо.

— М-мистер Поттер, вы должны понимать, что все это пари в целом никто не примет, но… но мы разобьем его на два по два, пустим вот с этими ставками, — он погрузился в вычисления, — и мы получим, если все это вместе выиграет… ровно… ровно… почти ровно двадцать пять галеонов. И еще три кната.

— Это как? – посмотрел на него Гарри.

— Это тринадцать к одному и четыре процента комиссии, — ухмыльнулся тот, — из них один мой, три – Гринготтсу. Ладно, что у вас, молодые люди?

Гарри как раз прикидывал, кому бы потом поставить эти четверть сотни на Турнире, когда на его плечи легло две руки. Он обернулся.

Глаза братьев Уизли горели негасимым огнем.

— Мы поддерживаем его ставку! – в унисон сказали они.

IV. Шашки на доске

Дождь-дождь, дождь-дождь, мы идем по Англии. На самом деле, после завтрака в обществе двух укушенных Скитер служащих Министерства, поездки в такси с вечно возбужденным совенком и котом-истериком и постоянной необходимости не проболтаться про Турнир льющаяся с неба вода не слишком-то и огорчила Поттера.

Рон проклинал все на свете начиная от мерлиновой бороды, а Гарри как наяву вспоминал того же Рона в джунглях Камбоджи, когда их загнали в малярийную низинку местные шаманы. Они даже не могли развести костер, греясь только спиртовкой и сигаретами. В той, прошлой жизни, стоило Рону пожаловаться на погоду, Гарри доставал армейскую зажигалку. Рон смотрел на уже довольно дохлый язычок пламени, улыбался и менял тему. Сейчас не было ни зажигалки, ни воспоминаний. Только дождь.

Поттер подтянул джинсы и залез в вагон. Вот ведь, полгода назад тут был, детей провожал. Вместе с Джинни, вон она скачет меж лужами. И Рон с Гермионой, понурые и нагруженные зверями, провожали. И Малфой, где бы этот тип сейчас не был, Скорпи привел – они еще потом, когда поезд отъехал, долго болтали; Драко явно набивался на вечер в картишки, но планы Гарри касались скорее жены. Сейчас-то Малфой явно презирает покер, как примитивную маггловскую забаву.

Было откровенно паршиво. Гарри забился в угол, у самого плывущего дождевой водой стекла, и молча смотрел, как за окном проплывает Большой Лондон. Где-то там Муди уже сунули в сундук, а Крауча – в кладовку. Где-то там Амбридж еще тихо начальствует над какой-то мурой. Где-то там, на площади Гримо, лежит маленький золотой медальон.

Кстати, о золоте – Молли не забыла-таки, кроме денег на покупку учебной справы, взять из Гринготтса и мешочек галеонов на карманные расходы. Двадцать пять звонких золотых монет, до Рождества должно хватить – должно было бы, потому что пятьдесят монет, весь кошелек и весь квиддичный выигрыш, должны уйти на ставку строго до первого испытания. Если Гарри правильно помнит, ставили на него немногие, и можно было сорвать славный куш – на сей раз не ничьей, но нормальной победой. Которая, что забавно, пойдет проигравшему Диггори только на пользу.

Но все это позже, все позже. Пока что он молчал, для проформы задавая вопросы – где же находится этот страшный, неизъяснимый Дурмстранг, из которого у Гарри вышло двое бойцов постоянного состава и жены еще пятерых? Как это так – Ненаносимые, что это за чары такие, которые Гарри не умел делать, зато умел обходить?

По счастью, скоро явились гриффиндорские сотоварищи, и полчаса трепа о квиддиче сильно разбавили картину. Кроме того, всегда здорово увидеть Невилла – пока еще не гриффиндорского декана, даже не заросшего щетиной лидера конспиративной ячейки – просто круглолицего стеснительного парня. На которого в один прекрасный день можно будет свалить вообще всю повседневную работу тайной организации, а он и справится – если не говорить, что это в принципе невозможно.

Но, как известно, гости бывают разные. Малфой – эх, нет, не Драко, еще далеко не Драко, куда ему – именно Малфой решил заглянуть на огонек. Как всегда, руки к поясу, палочка в чехле – застегнутом, заметьте – нос к потолку и пара троллей по бокам. Винсент Крэбб, пепел которого, наверное, разнесли на ботинках по всему Хогвартсу, и Грегори Гойл, в другом времени отбывающий пожизненное за торговлю алхимическими наркотиками.

Трое слизеринцев, шесть – ладно, пять, Гермиона уткнулась в книжку – гриффиндорцев. Драко бы заметил, что флеш бьет тройку, но воспитанники храбрейшего факультета из года в год безропотно терпели. А зря: Рон уже начинал закипать; памятуя, что им всем вскоре предстоит, Гарри решил, что исходить паром Рону ну совершенно незачем. Движение локтем – и палочка падает в ладонь.

Будем бить тройку старшей картой. Не по правилам? Отлично.

— Малфой, ты, случайно, ничего не забыл? – заинтересованно вставил слово Гарри.

— О, конечно! Например, вот это, – Драко уже тянулся к парадной мантии Рона. – Ну-ка, рыжий, расскажи-ка, ты и впрямь в этом придешь? Надо будет купить колдограф!

Гарри спокойно, без крика и махов рукавами, произнес длинную, почти нечленораздельную тираду, заставившую Гермиону… нет, не покраснеть. Посмотреть на Гарри с удивлением – и подозрением.

Было с чего. Когда Малфой с мантией в руках выпрямился, он с удивлением обнаружил, что Гойл, согнувшись, сосредоточенно блюет фиолетовыми слизнями. Крэбб же пятиконечною звездою распластался на потолке, откуда уже начал извергать незамысловатые ругательства.

Он попытался было дотянуться до палочки, но и ронова мантия на что-то годна – ладони Малфоя запутались в рукавах на слишком уж растянутую секунду – и Поттер успел раньше. Необязательно даже расстегивать – если ты быстр, палочку можно вытянуть и сбоку от кнопки. Понапокупают, мать их, у мадам Малкин…

Малфой беспомощно оглянулся. За его спиной, лучезарно улыбаясь, стояли Томас и Макмиллан. Поттер, сложив ногу на ногу, демонстративно чистил палочкой Драко свои не слишком-то холеные ногти.

— Так вот! – постучал он палочкой о столик, требуя внимания. – Милый мой наследник благоро-одного ро-ода Ма-алфоев, ты забыл, что всегда может найтись кто-то, кто знает тонкости лучше тебя.

— Да мой отец тебя… в Визенгамот сдаст! В Азкабан! – Драко рванулся было к Поттеру, но его немедленно подхватили и спеленали в мантию, как в рубашку для скорбных умом, — На двадцать лет пожизненного!

— Тонкости! – повторил Поттер тем самым голосом, каким когда-то требовал в Визенгамоте смертной казни для валлийских террористов. – Видишь ли, Хогвартс-экспресс – изумительное место. Тут уже не действует закон о неприменении магии детьми – да кто бы выдержал? Тут еще не действуют Хогвартские дисциплинарные взыскания. Мило, правда?

«Очень мило, я сам на себе это и испытал, валяясь в вагоне под Ступефаем. Тогда, Драко. Два года тому вперед».

— Так что вот скажу я сейчас Петрификус, например, Тоталлус, и ничего мне не будет. Проверим? Петрификус Тоталлус! Вот.

Вот уже второй раз Драко Малфой оказался вырублен своей же собственной палочкой. Ей же Гарри сперва снял с потолка – жестковато, конечно – несчастного Крэбба, ей же связал их простым школьным Инкарцеро. В тамбуре он остановил первокурсника в мантии с зеленой отторочкой. Мальчик выглядел немного испуганно – видать, из чуть более вменяемой семьи.

— Ты. Сбегай за старостой, скажи, чтобы это все убрали.

Гарри аккуратно сунул палочку в карман мантии Драко – и вернулся в купе, где и устроился кексик последний доедать. И натолкнулся на взгляд Гермионы.

Сперва он предпочел его не понять. Огляделся.

— Так, а парни-то куда ушли?

— Разносить сплетню,  — хмыкнул Рон, — и есть о чем. Слушай, Гарри, что это было вообще? Только не говори, что Сириус присоветовал – не успел бы.

Гермиона подалась вперед, прислушиваясь. Гарри проигнорировал и это.

— Какой Сириус, зачем Сириус? – ответил он, — Рон, вот уж тебя-то эти слизни не должны были бы так уж поразить. Помнишь, тогда, второй курс, только блевал ими ты?

Рон отодвинул в сторонку недоеденное пирожное.

— Не напоминай. А второе?

— А второе – Эверте Статум, — отмахнулся Гарри. – Чары, первый курс. Флитвика слушать надо было.

— Гарри, — проговорила Гермиона помертвевшим голосом, — профессор Флитвик не объяснял нам его. Оно было в книжке, но мы его не успели.

— Тогда иди-ка ты, Поттер, к книзлам с такими претензиями, — обрадовался Рон. – Услышать профессора я еще могу, а в книжку лезть…

Гермиона хихикнула, но глаза ее оставались слишком серьезны.

* * *
Первое, о чем подумал Гарри, когда наконец-то прибыл в Хогвартс – увидит ли он тестралов. Формально это тело еще ничью смерть не наблюдало – но в памяти своей держало трупов на целые табуны, на целые корпуса конно-тестральной полиции. Вопрос в том, чего же все-таки касается магия? Тела, или же все-таки души?

Не то чтобы после Кингс-Кросс у Гарри были какие-то сомнения на этот счет, но было приятно увидеть сразу несколько кожистых, перепончатокрылых доказательств, бьющих копытами у экипажей. Тестралы смотрели на Гарри не с любопытством, как когда-то, но с почтением. Слишком много трупов – для ученика, а не преподавателя, конечно.

Настроение как-то поднялось. Он даже не стал, как собирался, подвергать Пивза изощренному экзорцизму, ограничился предупреждением друзей и попыткой держаться поближе к стене. Собственно, с его-то отсутствием практики экзорцизм мог бы принести куда больше проблем, чем призрак с чувством юмора салемского студента. Пусть развлекается, талисман, Мерлином драный.

Кое-как высохнув и отвязавшись от набежавшего Колина Криви – пришлось клятвенно заверить мелкого восторженного поганца, что его братец непременно попадет в Гриффиндор – он был бы не против что-то уже съесть, чтоб быть в силах встретить предстоящую новость натуральным удивлением. Но нет, еды пока что не предвиделось. Лениво оглядывал он факультетские столы, пока первокурсники принимали то, что сейчас считали судьбой.

Само Распределение крайне мало его занимало: на самом деле, все это просто инструмент высвобождения злости человеческой. Найди своих, найди врагов – и ты на коне! В ведомствах, где в настоящих врагах недостатка не было – и прежде всего в Аврорате Гарри Поттера – факультетское деление просто игнорировалось, притом и на работе, и после нее. Вместо этого Гарри смотрел на уже давно рассевшихся.

Вон на подушках восседает Филеас Флитвик, когда-нибудь – Верховный Чародей Визенгамота, лучший, кто мог оказаться на этом посту – продукт самой блестящей политической комбинации Джорджа Уизли.

Вон, среди слизеринских девочек… кстати, что за блондиночки? Сестры? О, так вот какой была Астория в тринадцать лет. Ну что ж, у Малфоя есть время подготовиться… Так вот, среди слизеринских девочек о чем-то болтали Нотт и Забини. В том месте, из которого он ушел, Гарри когда-то поспорил с Роном, кто из них кого в конце концов сожрет ради лидерства над консерваторами. От своей ставки на Нотта Поттер и не думал отрекаться.

Снейп. Талантливый самоучка. В зельеварении это означает «самородок», в шпионаже – «неудачник». Вечная жертва обстоятельств, со всей своей смелостью – о которой Гарри когда-то говорил Альбусу – неколебимо стоящий на скале среди бурного моря, но никак не могущий оказаться на тепленьком пляжике. «Без него мы бы не победили – но так работать нельзя» — подумал Гарри, но все же расчувствовался. От мамы ему, похоже, осталось развитое чувство трагического. Ну и хорошо, всё память.

Новички все примеряли на себя шляпу. Стюарт Акерли, полевой криминалист и колдомедик, шагнул к Шляпе, дрожа от страха. Элеонора Брэнстоун, «новая Малкин», вышла в мантии на два размера больше. Многие, многие, многие будущие товарищи и… да, Грэм Притчард, восемь заказных убийств, два побега, милый круглоголовый мальчуган.

Ну что же, шляпа отмучилась, тарелки наполнились, Гарри заново открыл для себя хогвартский тыквенный пудинг, а Гермиона заново открыла для себя, что Хогвартс пользуется домовыми. Гарри, проведший двадцать лет с Кикимером под боком, понимал ее еще меньше, чем когда-то.

Собственно, даже Гермиона его времени, всегда готовая взять под охрану целые магические народности в глухих уголках земли, себя сегодняшнюю просто осмеяла бы. Правда, не за причины – за методы. Когда держишь в руках экономику, притом достаточно регулируемую экономику, быстро понимаешь, что если голодаешь ты – ничего не меняется, но вот если благодаря тебе имеет шанс поголодать кто-то другой…

Так или иначе, на хобби разной степени идиотизма имеет право каждый – особенно в школьные годы. В конце концов, когда-то Гарри безропотно купил Джеймсу гитару, а потом весь день провозился с усилителями, экранируя сложное оборудование от магического фона. И в тот же вечер проклял себя, и не раз. Но не вслух, не вслух!

Обычные объявления едва успели смениться необычными, когда в зал, неся с собой дождь и стужу, явился Грозный Глаз Муди. Явился он в сундуке на плече Барти Крауча, но это пока что секретная информация.

Гарри теперь уже ясно видел, как неестественно ходит Барти на деревянной ноге, как то и дело утрачивает контроль над глазом – тот тут же начинал бешено вращаться вокруг своей оси. Не столько даже детские воспоминания об истинном Муди, нет – скорее привычка внимательно приглядываться к подозреваемым.

Сундук девятнадцатого века, голландский флотский. Замок начала двадцатого века, Германия, точнее не скажешь. Увы, Гарри не имел ни малейшего понятия, как вскрывать настолько пожилые вещи, но… в конце концов, у него есть целый год. А вот фляжка, если что, снимается с поясной петли в три движения.

Славно, славно, дорогой мой Барти, думал Гарри, глядя на уже отчасти привыкшего к своему новому телу человека – теперь он хорошо знал это ощущение. Ты здесь, дорогой Барти, и игра пошла. У тебя есть в ней только один итог. Хотя…

Некая мысль пришла к Гарри очень быстро, но тут же потухла – это будет начало лета, не ранее. Да и Дамблдор наконец-то закончил витийствовать.

— С превеликим удовольствием я сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников, — возгласил Дамблдор.

VI. Дважды в один гранит

Со второго сентября официально, за неимением лучшего слова, началось. Кубок Огня, похоже, еще даже не доставили в школу, крылатые кони и совершенно буквальная подводная лодка еще только легли на курс. Диггори пока еще мог позволить себе роскошь думать, что все будет хорошо.

Гарри же мрачный, облачный осенний рассвет застал бегающим у озера. Обычный аврорский норматив в полмили, своего рода длинный спринт – когда-то он делал эту дорожку за три двадцать. Сейчас… нет, это даже стыдно. Квиддич дает неплохую тренировку твоим легким, ты учишься правильно дышать даже на высоких, небогатых на кислород слоях; ты учишься вниманию, чувству времени, меткости и прочему. Ты учишься мельчайшим оттенкам напряжения бедер. А вот дать на них нагрузку – это нет, это не сюда.

Ноги ныли, а денек предстоял наполовину на улице. Но нет, надо уже развивать привычку. А то, даже если простит кладбище Литтл-Хэнглона – не простит Динский лес. Заодно, спасибо трансфигурации, нашлось, чем нагрузить руки. По крайней мере, так не замерзнешь. Лезть в озеро Поттер тоже постеснялся – от этого-то он точно никуда не денется, но уж больно погода была отвратительная.

К завтраку Гарри уже вернулся и даже успел влезть в душ в общей очереди. Значит, так – строго, строжайше необходимо заделаться старостой или хотя бы выдурить у Рона соответствующий ключ; коллективная помывка терпима в спортзале, но не там, где ты спишь.

Сосредоточенно уничтожая плоды жуткого, чудовищного рабского труда не подозревающих об этом эльфов, он понемногу слушал зал. На самом деле – довольно простое умение: дело не в том, кто говорит активней или просто громче всех, и не в том, чтобы разобрать, что там некоторые бубнят. Вот когда вокруг негромко говорящего застывает островок тишины – это и тебе послушать ой не вредно.

В общем-то, все четыре факультетских стола трепались так или иначе о Турнире. Проблема была в том, что информацией не обладал никто. Вообще. Попытки разговорить чистокровных учеников, против обыкновения, ничего не дали, разве что несколько рейвенклоу сумели вспомнить записи о парочке самых эпических происшествий. Гарри с большим интересом прослушал о затоплении покоев Чемпионов кислотой прямо перед первым раундом в 1678 году – ошибка в наложении заклятий на лабиринт с ловушками спровоцировала самую бесспорную ничью. Ему-то ничего такого не грозило.

История магии в Хогвартсе вообще была поставлена невероятно отвратительно – Катберта Бинса изгнали к гоблиновой матери только в две тысячи третьем, по настоянию Гермионы; Гарри помнил ее диалог с Минервой: «Как ты могла так обидеть старика?» — «Лучше старика, чем детей!». Гарри пообещал себе, что так надолго это пустое место не задержится.

Долго предаваться кровожадным – хотя кровь привидения непросто себе представить – мыслям, увы, не довелось. Списки на тему «кого мы расстреляем из палочек, когда придем к власти» уже были длиннее списков этих самых «нас» — однако все их перечеркивала грубая школьная действительность.

Сперва – бубонтюберы и их гной. Липкий бензиновый запах, пугающий чистокровных детишек; тугие, подвижные стебли; неописуемый звук, с каким гной выходит из опухоли… Странно, что ученики не расстались с завтраком; ладно Поттер – тот вспоминал, как как-то раз, вздумав провести отпуск в Новом Орлеане, выловил из канала первую жертву очень запутанной цепочки убийств. Но как остальные-то не зеленеют? Дети – существа с нервами из чистой стали, в который раз решил Гарри.

Потом, соответственно, настал черед тащиться к Хагриду. Старый лесничий – хотя нет, пока еще все-таки нестарый – вызвал у Гарри очередной приступ ностальгии, но этого следовало ожидать. Забавнее, что его же вызвали соплохвосты. Теперь, оказавшись лицом к соплу с этим нестабильным, нелегальным и, в конце концов, провалившимся экспериментом, Гарри отчетливо понял кое-что уже из своего будущего прошлого. Именно эти странные создания, похоже, явились отправной точкой для экспериментов Иерихона. Одно из самых странных дел за всю карьеру Поттера – Большой Лондон, сдвинувшийся на христианстве чистокровный маг и двадцать пять живых, подвижных и агрессивных бомб. Надо будет потом конфисковать у Хагрида то, что он сам считает своим селекционным журналом – а то мало ли что еще всплывет, в новой-то реальности? Проблемы, как уже настроился Гарри, нужно бы решать загодя. Пока же можно было просто любоваться кривящимися ликами слизеринцев – тех самых, что когда-то будут мешать ему увеличивать ассигнования – и метким Эванеско убирать со своих рук жабью печенку. Все равно, поганцы, не жрут – соплохвосты, конечно, на слизеринцах не проверял.

Ну а потом уже Поттер сам себе воспротивился. Да, гербологию он основательно подзабыл и понял, что пройдет курс даже не без удовольствия – предпочел бы в учителя Невилла, но и так неплохо. Да, на, увы, обязательных до СОВ Животных некоторое время придется рисковать и молиться, но так оно даже интереснее.

Но слушать Трелони… единственные ее слова, которые хоть кого-то в этом мире волновали, он все равно мог процитировать довольно точно, ну а второе пророчество и вовсе намеревался подкосить. Продолжать же наблюдать ее попытки скрыть собственную некомпетентность он не желал.

Проблема была только в том, что Гермиона, знавшая, как бы этак Трелони совершенно законно бросить, уже убежала в библиотеку – изучать домовых эльфов. Зачем, ради Мерлина? Она ведь все равно не сделает из книжек правильных выводов – да еще потратит кучу денег на значки.

С другой стороны, думал Поттер, уныло таща ноги в класс Прорицаний, вот так отговоришь ее – и где потом взять умную активистку? А потом – нормального политика? На себя Гарри в этом смысле и не думал полагаться – во-первых, политик из него как из Флоренца скаковая лошадь, во-вторых, лорд вон тоже пытался делать сам все и чуть больше, и где теперь тот лорд? В Литтл-Хэнглоне сидит, пьет змейское молоко и приближается к лютой смерти.

Нет, решил Гарри, вползая через люк в заставленный чайными столиками класс, тут надо иначе. В роли «иначе» уже выплывал из памяти образ Ромни. Вот уж кто не похож ни на Добби, положительный пример, ни на Кричера, бедную жертву рабовладельцев. Оставалось только дождаться явления мелкого, но гордого курьера.

В задумчивости он уселся за столик и без команды заварил себе крепчайшего чаю. Вставшая над ухом Трелони не этого ждала от студента, но решил все-таки выступить.

— Ты чем-то озабочен, дорогой мой, — трагическим тоном обратилась она к Гарри. — Моё Внутреннее Око взирает прямо сквозь твою телесную оболочку, оно проникает через твоё бесстрастное лицо прямо в волнующуюся душу в твоей груди. И с глубоким сожалением я должна сообщить тебе, что ты тревожишься не без основания!

Гарри повернул к ней свое бесстрастное лицо.

— Спасибо, я знаю. В общем-то, профессор, вы совершенно правы. Совершенно. У вас не было даже времени набросать мою натальную карту, но вы все поняли аж на взгляд, — траурным тоном признался он.

— Правда? – Трелони воспряла духом. Так приободряется нерадивый студент, угадавший правильный ответ по первой букве.

— Истинная. Правда, вы уловили лишь самый край возмущений моей сложной натуры, — Гарри закатил глаза, съежился и погрел руки о чайник. – Правда в том, что на самом деле я уже сжился со своей участью, но теперь никак не могу найти хорошего юриста, чтобы кому-нибудь что-нибудь завещать.

— А есть что? – хихикнула с пуфика Лаванда.

— Найдем, — пожал плечами Гарри. – Мое дело, как всегда, завещать, а появится ли оно все у меня – это к профессору, — он чуть поклонился Трелони. Не вставая из-за стола.

—  Кстати, да, дорогие мои, а отчего бы нам, и Гарри прежде всего, не задать вопрос Звездам? – приняла пас она. Астрология – дорожка более чем наезженная, можно повести урок как обычно. — Движение планет и таинственные предзнаменования являются только тем, кто в состоянии достигнуть понимания шагов небесной пляски. Человеческую судьбу можно разгадать по лучам, исходящим от планет, которые сплетаются… Сплетаются… так, Гарри, ты когда у нас родился? Зимой, под Сатурном?

— Вообще-то у Лили Поттер. И в июле. Но под самый конец, если вам от этого легче, — Гарри был настроен на широкие жесты.

— Ах, — выдохнула Трелони под смешки, — но ты и сами должен видеть, что у тебя необычная, очень необычная судьба! Пожалуй, свой гороскоп тебе стоило бы построить самому. Во избежание… ммм… интерсекции тонких энергий.

— Это да, это, наверное, важно… — Гарри взялся за карты, отнял у Рона угольник, потом, пока никто не смотрел, спер из шкафчика рядом карманную астролябию.

— Э, Гарри, ты что делаешь? – удивился было Рон, — Зачем тебе эта мура, спи давай. А то поднялся нынче Мерлин знает когда…

— Цыц, Рональд, приятель, — по лицу Гарри уже гуляла глумливая усмешка, — смотри и учись, пока я жив назло старушке Сибилле.

В последние годы в прошлой реальности Джинни пала жертвой одного из пороков своей милой мамы. Нет, не сомнительного вкуса в свитерах либо роковой страсти к Селестине Уорбек. Жизнь Гарри отравили всего только гороскопы. Проблема в том, что преуспевающая и пользующаяся известностью дама имела куда больше возможностей, чем скромная домохозяйка – и всяческих звездочетов Гарри повидал в принудительном порядке чуть менее чем тысячу.

Он не винил их, скромных учеников Авроры Синистры, пытающихся как-то отбиться от безденежья – с такой-то профессией. Он всего лишь преследовал тех, кто орали слишком громко. Но, может, не зря раньше детишкам читали на ночь – сквозь послерабочую полудремоту Гарри кое-чего понабрался от блудных астрономов.

— Профессор Трелони, поглядите-ка вот на это! У меня почему-то два Юпитера, четыре Нептуна, из которых два неаспектированны, и 1,387 Луны. Где у меня ошибка?

Трелони поглядела на его выкладки.

— Ах, Гарри, ну посмотри же, это у нас не Юпитер, а Европа… а это все… так, это Уран, а если Уран, то… Так… минуту, это Нептун, и это тоже Нептун… Ой, матерь мерлинова.

Сцапав со стола Гарри чайник, Трелони его немедленно осушила. Чаек у аврора был злой, но этого она не заметила. Рука ее шарила у пояса – видимо, в поисках фляжки с чем-то еще злее.

— Таким образом, Гарри, получается, что тебе одновременно четырнадцать и сорок два, ты уже дважды умирал мучительной смертью, кроме того, у тебя минус трое детей и супруга с обликом, который меняется от каждого дополнительного числа после запятой.

— Ах! Профессор! – Гарри было вынес на лицо жесточайший, фатальный ужас, однако резко пришел в себя. – Я же просто держал карту вверх ногами!

Класс понемногу наладился переселиться под столики, однако Трелони третий раз в жизни использовала предвидение, чтобы прервать шуточку на самом подходящем месте. Заявив, что ей надо серьезно поработать, она резко смела себе в широкий рукав все шпаргалки Гарри и выгнала студентов на произвол судьбы.

Близился ужин.

Гарри только пристроился в очередь – еще одно бесподобно забытое ощущение – как нелегкая принесла Малфоя. Да что ж Драко так не везет-то? Гарри смотрел на блондина, уже задирающего Рона, и понимал, что до превращения в хорька остается десять… девять… восемь…

* * *
Урок у Муди прошел… великолепно. Эх, Барти, Барти, думал Гарри, пока пауки крутились по донышку банки, вот как может человеку не повезти в жизни! Парень был отличным, отличным оперативником – абсолютная автономность, какие-то совершенно эпические запасы адаптивности, быстрая, судя по его делу, обучаемость – и при таком багаже родиться сыном кандидата в Министры Магии.

Что может быть хуже для одаренного ребенка, чья душа стремится к правде, извращенно понятой справедливости и к тому, чтобы превращать кого-нибудь в брызги?

Взять бы его к себе, почистить ему мозг недели так две – и можно было бы написать полную методичку по подготовке боевиков-Упивающихся. А то в битве за Хогвартс боевого состава почитай что и не уцелело: Макнейр все, Долохов все, Белла, эпатажная наша, и то все.

Но нет. Теперь уж вывернуть наизнанку – и в распыл. Все равно ему жизнь не мила.

Зеленая вспышка отвлекла его от раздумий. Вроде бы где и подумать, как не на Защите, которую Поттер спокойно мог бы преподавать – но, как любил говорить магглороженный-поляк Ковальски, выезжая на срочный труп, как пожар – хоть увольняйся.

Знакомое, то ли болотное, то ли изумрудное сияние, короткий жужжащий призвук – не молния, мелкий разряд – и Гарри сидит на полу, привалившись к тяжелой парте и направив палочку на преподавателя. Слишком трудно не делать этого, когда над тобой этих Авад прошло на целую улицу неоновых вывесок. Слишком трудно не делать этого, зная, что любая из них может быть твоей.

Муди – Крауч – посмотрел на него. Голубой глаз вращался, как волчок, в черном застыл… страх? Удивление? Нет. Узнавание.

— Абсолютная бдительность, Поттер, — ухмыльнулся он. – Хоть у кого-то.

08.04.2012

VII. Широкое представительство

Гермиона явилась к ним, нагруженная значками с неудобочитаемой аббревиатурой. Старая добрая Гермиона – когда доходит до ее собственных проектов, мгновенно куда-то девается критическое мышление. Все та же привычка, стоит только реальности сойти с проложенных ею рельс, натягивать вожжи, давить голосом и атаковать, атаковать, атаковать… Сейчас страдал только Рон – но у него, как Гарри знал, вообще судьба такая; с первыми коррупционными процессами после войны от этого будут корчиться почтенные адвокаты.

Гарри же, покуда Гермиона промывала Рону мозги, читал написанный на коленке манифест нового проэльфийского движения. Чтение самопальных прокламаций, в общем-то, входило в его служебные обязанности, и к сорока годам Поттер собрал отличную коллекцию. Там было все подряд – упитанные брошюры валлийских террористов, трижды зачарованные пергаменты неосупрематистов, изготовленные на маггловской технике памфлеты оркнейской общины, затрепанные листочки – не ротапринтные даже, гектографические – юношеских волдемортианских кружков. И скажем честно – произведение госпожи Грейнджер хорошего места в этом собрании не заняло бы.

— Гермиона, давай-ка кое-что повторим.

Его подруга, увидев, что ей отверзаются еще одни уши, развернулась на каблуках.

— Да, Гарри? Я вроде как все предусмотрела, но если что написано недостаточно ясно, лучше скажи сразу. Мы ведь рассчитываем на простых студентов, я думаю.

— Да нет, я не о манифесте. Пока не о нем, — Гарри отложил пергамент в сторону. – Я правильно понимаю, что ты провела два дня в библиотеке и прочитала все, что нашла там о домовых, чтобы, ну… составить мнение?

Гермиона покраснела, как маков цвет.

— Гарри, ну конечно же не все! Это сотни, сотни томов. Но начинать действовать надо уже сейчас; а до активной фазы я уже и закончу исследования.

— Герми, я и не об этом тоже, — Гарри покачал головой. – Ты ведь читала только о домовиках?

— Прости, а о чем еще я должна была, по-твоему, читать? – Гермиона только прищурилась в ответ. – О бедных-несчастных рабовладельцах, которые останутся без кната? Нет, спасибо, мне хватило «Унесенных ветром».

— Кого-кого? – встрял недоумевающий Рон. И Гарри, и Гермиона повернулись к нему, синхронно сказав: «Долгая история». Гарри вскинул ладони.

— Погоди-ка, не путай меня с Малфоем. Я хотел узнать, как насчет гоблинов?

Гермиона перевела дыхание, пытаясь на лету переструктурировать информацию. Гарри наблюдал за этим терпеливо, Рон – ни Мерлина уже не понимая.

— Ты полагаешь, мы должны повести борьбу и за гоблинов? Нет, Гарри, я понимаю твои добрые чувства, — девушка смотрела на Поттера разом с сомнением и одобрительно, — но тебе не кажется, что лишение волшебных палочек и личной свободы – это все-таки две разницы?

— Мне кажется, что подавленная магия, полная разобщенность и запудренные до белизны мозги, с одной стороны, и контроль над экономикой, крепко сбитые кланы и собственные политические организации – вот это да, это две разницы, — Гарри ухмыльнулся – так, как Гермиона видеть не привыкла. – Вот поэтому я бы предпочел бороться за права гоблинов.

— Так начни, — мисс Грейнджер только носик к потолку задрала, презрительно и непоколебимо, — как раз работа на полставки.

— Там все забито и без меня, еще со старика Бимиша. Но я вот к чему…

— Ну да, ну да. Как золотая жила, так все уже схвачено, — пробормотал Рон, заработав уничтожающий взгляд от Гермионы и одобрительный смешок от Гарри.

— Так вот! – чуть повысил голос Гарри, пока Гермиона не спросила, откуда он все это знает. – Ты вот о чем подумай. Какова главная причина и рабства эльфов, и поражения гоблинов в правах?

— Восстания гоблинов и спокойствие эльфов? – опять влез Рон. – Нет, а чего?

— Н-ну…, — Гарри пожал плечами, — тогда не так, тогда – что или кто может на это повлиять?

— Эльфы, конечно же! – вскинулась Гермиона.

— Отлично, тогда почему ты не приперлась со значками к ним? – хмыкнул Рон, вызвав в Гарри внутренние аплодисменты.

— Хотя бы потому, что из-за вековой рабовладельческой пропаганды они пока недостаточно сознательны, Рональд Уизли! И ты сам это знаешь не хуже меня! Вспомни, например, бедную Винки, — так, еще немного, и начнутся громы и молнии. Дожмем.

— А кто бы поднял еще их сознательность, а? – бросил Гарри недоверчиво.

— А что, ждать у моря погоды? – огрызнулась Герми. – Вот когда сознательные, совестливые маги начнут заниматься умами наших маленьких братьев…, — начала она и осеклась, потому что Гарри захлопал.

— Точно. Вот он, ответ на вопрос. Волшебники, Герми! – он откинулся на спинку и продолжил излагать тот самый текст, который ему выдала сама же Гермиона дождливым вечерком через четыре года. – Даже если эльфы внезапно, ну вот в одну ночь, резко все осознают – ничего не изменится. Клятвы с одной стороны, законы с другой. И на что же ты сможешь повлиять?

— Клятвы можно разорвать, Гарри. Один правильно выложенный чулок…, — Герми еще хорохорилась, но опять вступил Рон:

— …Так и будет валяться, пока его Норрис не съест. Тут…, — он помедлил, — знаешь, это как с Перси. Он когда-то пытался объяснить, но плюнул. В общем, чиновника всегда прикрывает начальство – просто вот так, знаешь, как свою пешку на второй линии, — Рон попытался показать в воздухе какой-то ход, но его никто просто не понял. -  А, ладно… в общем, допустим, ты отказываешься делать что-нибудь там ну, не самое законное. Уволить тебя начальник не может. Но перестать прикрывать – как нечего делать. Ловите? – он двинул бровями, а Гарри зааплодировал уже вслух.

— Ну да… живешь до первой проверки, — Гермиона скривилась, будто не повезло с «Берти Боттс».

— Ну да, Герми, так и с эльфами. Ну уйдешь ты от хозяина, так а по закону ты никто. Такой штуки, как «свободный эльф» — нет; Добби счастлив, потому что его прикрывает профессор Дамблдор, но, в общем-то, ничем не отличается от хогвартских эльфов.

— Тогда законы, — Гермиона пожала плечами. Гарри перебил:

— И законы для всех! Иначе ты начнешь изобретать разные «послабления» эльфам потому, что они, мол, долго были в рабстве.

— А в этом-то что такого? Они не смогут жить, как все. У них нет образования, например…

— Образование – да. Дармовщина – нет, — Гарри покачал головой.  – А то получится так, что учиться кто-то не обязан, но выгнать его нельзя.

— А зачем нам туча мелких Крэббов и Гойлов? – заржал Рон.

— Л-ладно, тут… тут многое надо обдумать, но, Гарри, ты же должен понимать, что наше Министерство законодательную базу никогда не изменит.

— Нынешнее – нет.

— Значит…

— Значит, — кивнул Поттер. – Так, тихо! Там же Букля бьется. В общем, Герми, поверь мне – давай ты заляжешь на дно, пока я тебя кое с кем не познакомлю. Ты будешь потрясена.

* * *
Итак, Блэк прет на север; в задумке Гарри, в этой маленькой, рожденной бессонными ночами домашней заготовке, он ни в коем случае не лишний. Не необходимый – поэтому волноваться о нем не след – но все же лучше бы ему быть рядом, когда все сработает. Ну а если не сработает… что же, хуже первой реальности точно уже не будет.

Снова потянулись учебные дни. Снова бодрое утро на хогвартской земле, веса и дистанции, снова тыква и сливочное пиво. И – опять уроки.

Крепкая практика Макгонагалл. Минерва знала, что школьникам академическая трансфигурация просто не нужна – кто захочет, тот, как она сама, как Дамблдор, рано или поздно вернется в Хогвартс. Будущим же простым магам не нужно знать, как еж превращается в подушечку для иголок – с него хватит знания, что для этого нужно.

Магическое сообщество не мыслило без повседневной трансфигурации своей жизни, но высший ее извод практиковало несколько десятков людей о всему миру, а боевая трансфигурация (совмещенная при этом с выживанием) вообще была доступна одному Дамблдору. Что же, Гарри вполне устраивало «Выше Ожидаемого» — проходная на ТРИТОНа, а потом и в аврорат.

Прорицание более в списках не значилось. Когда Гарри пришел с этим к Дамблдору, тот долго смеялся и сообщил, что Сибилла Трелони не так давно вбежала к нему с криком, что Гарри Поттер имеет огромное значение для судеб Волшебного сообщества. Видимо, этим она рассчитывала директора удивить. Вместо же госпожи Трелони Альбус рекомендовал Древние Руны – Гарри долго думал, что директор хотел этим сказать, но начерно решил, что это у него такая страховка на прочтение оригинала «Сказок барда Бидля», если что.

Гарри не возражал – он в принципе разбирал футарк и коелбрен, спасибо господам террористам и их вкусам в тайнописи, базовую криптографию когда-то учил в Академии – в общем, на Удовлетворительно по-всякому хватит, а там уж сколько запомнится.

И прекрасные уроки Крауча. Гарри было чудовищно жалко Барти-младшего. Сложись дело иначе, со временем парень взял бы под себя подготовку пополнения у Упивающихся и был бы там куда более на своем месте, чем в шкуре неудачливого конспиратора. Но, опять же, парню не повезло с отцом.

А теперь… так, как он учил хогвартских студентов, самого Гарри будут гонять только в академии – каждого отдельно, строго на практике, отработка до полной чистоты исполнения. Не найдешь в себе вдосталь воли – подохнешь прямо на полосе. Да, наверное, это было слишком для подростков – если не смотреть им, побитым об парту и подпрыгивающим, в глаза. Детям это нравилось. И Гарри хорошо это запомнил.

* * *
Тридцатого октября Хогвартс оделся в парчу, как Паравати Патил к весне. Всюду, всюду были парадные знамена, вымпелы и, возможно, хоругви, хотя Гарри не был вполне уверен, что это за твари такие. С каждой стены на них смотрели Лев рыкающий, Змей пресмыкающийся, Ворон бдящий и Барсук. Просто Барсук.

— Флаги наших отцов! – довольно провозгласил Гарри, пока они шли к озеру.

— Ага, — радостно подтвердил Рон, глядя на ало-золотое полотнище, Гермиона же только фыркнула. За анахронизм Гарри себя не похвалил.

Макгонагалл строила народ в аккуратное каре, изгоняла неуставные украшения и блюла общую монументальность строя. Да, прибывай заморские гости в гарнизон, вроде тех, что Гарри видал в военных фильмах, выверенные строевые порядки произвели бы впечатление. Но что, кроме смеха, может вызвать строй перевозбужденных детей?

Над старым замком стояли светло-голубые, как разбавленный «Кюрасао», сумерки. Матовая луна уже повисла в небе – на нее-то Гарри и глядел.

— Что там вообще? – не выдержал в конце концов Рон.

— Что да, то да – луна сегодня чудо как хороша, — проговорила прямо из-за его спины Лаванда. – Вообще, чудный вечерок, Рон. Не стоит нервничать…

— …Тем более, мы почти отвертелись от Зельеварения, — эхом подхватила Паравати. Она уже собиралась развить тему, но тут Гарри произнес один-единственный звук.

— О.

— Где? – Рон не задал вопрос «что?», и это о многом говорило. Теперь он тоже уже смотрел на луну. Что именно они наконец высмотрели, пояснил директор:

- Ага! Если я не ошибаюсь, приближается делегация Бобатона!

И она действительно прибыла. Титанические пегасы опустили на траву жемчужную сферу кареты. Гарри бросил взгляд на дверцу, хотя в том не было никакой необходимости: на лазурном поле две серебренные палочки, перекрещенные, с шестью звездами, золотыми, четырехконечными. Так точно, Бобатон.

Гарри почувствовал, как сжались его кулаки. Такой же герб на предплечье несли те, кто встретил английских авроров на крохотном Олдерни, в развалинах немецкого форта. Война за Три Острова продлилась всего две недели две тысячи двенадцатого года, но собрала страшную жатву в две с половиной сотни магов с обеих сторон. Порождение поганого стечения обстоятельств – консервативный созыв Визенгамота плюс новое тогда еще супрематистское правительство Франции, занятые французскими магами при Волдеморте острова Канала (на пикси, честно говоря, никому не нужные) и диалог глухих в дипломатии.

Драконы над свинцовым Северным морем. Азкабан, ставший военным лагерем. Глухая провинция маггловской Англии, густо политая кровью. Пустой – туристический сезон закончился без происшествий – остров, на котором встретила свою судьбу Добровольческая Бригада Бобатона, совершеннолетние старшеклассники. И второй его Орден Мерлина, навечно заброшенный в далекие недра гардероба.

Все это еще не случилось, и из кареты выходят просто красивые девушки в синем. Одну из них, ту единственную, что не ежится на шотландском ветерке, Гарри знает. Знает и ее детей.

Но вот озерная гладь ломается, воды заходятся в конвульсиях, и огромный водоворот тащит равно русалок и гриндилоу. Над ним собираются ветра, Огромный корабль поднимается к небу. Когда-то после классически образованный Джастин Финч-Флетчли будет вспоминать легенды о Летучем Голландце, а Дин Томас притащит американскую книжку о корабле Иштар. Гарри же вспоминает прочитанный в маггловской клинике томик По. Этот корабль низвергся в Мальстрем и вышел в Черное озеро через всю землю.

Есть впечатления, о которых мы никогда не забываем – и которые не теряют свежести даже и на далеко не первый раз. Корабль выглядел жутко, но Гарри улыбался.

Это были… это будут друзья.

Гарри вспоминал теперь уже совсем другую войну – Кампанию Суфиев в афганских горах. В две тысячи третьем году контингент со всей Европы прошелся по стране от гор Бадахшана до маковых полей Герата, вычищая магическую часть того странного государства, что выросло там, как растет на хлебе плесень. Тогда Гарри и все, кого он любил, были веселы и молоды – и точно такими же были вчерашние дурмстрангцы, радом с которыми воевала английская группа. Чудная смесь славян и немцев, точка, где встречаются Чарли и Перси Уизли, те, кто намеревались вернуться домой и вывезти тебя – просто так, для полноты картины. Гарри помнил душераздирающий холод на перевалах, чай на костерке, помнил странные песни.

Помнил вон того парня в заячей шубе – Айвен Алексеев рассыплется серебристой пылью на улице Герата, выйдя с двумя палочками на трех суфиев-магов прямо на глазах у вездесущих афганских детей.

Впрочем, это не отменяло того факта, что он помнил Каркарова – живой ноль во всех его раскладках. И не отменяло той секунды, когда с трапа на берег шагнул Виктор Крам.

Кубок – только формальность. Турнир начался в эту самую секунду.

X. Из рукава

Палочка взлетела к левому плечу.

Это старое формальное приветствие – но дело, конечно, не в этом. Из такой позиции можно выстроиться на самые разные варианты, по ситуации смотря. Будь то Конфринго в подарок группе встречающих или тщательно нацеленное Диффиндо; будь то Протего для быстрого щита или одна из его бесчисленных домашних заготовок на оборону.

— …Смотри, — сказал Гарри застывшему напротив Рону, — В мире есть десятки, как бы даже не сотни школ магического боя. Но выбор между ними у тебя, по сути, не стоит.

Он вынес палочку почти вертикально вверх, кинув Левикорпус. Рон отбивать заклятие не стал – ушел в сторону; Гарри вообще замечал за ним такое обыкновение, но не решил, править это или нет. Квиддичный вратарь, пусть и будущий.

— Бывает, разумеется, всяческая экзотика. Карибские унганы, с их сочетанием чар coupel’aire, проклятий coupen’ameи зелий coupepoudre, — Гарри прокашлялся. Его французский был отвратителен, — эффективны в контрактных убийствах, не ломая, но обходя почти любую защиту. Однако в скоротечной схватке выставить им просто нечего.

Он снова прервался, с перерывом в секунду запустив в друга Инкарцеро и подняв Ваддивази здоровенный валун. Ну что, Ронни, Протего или Фините Инкантатем? Времени только на одно.

У рыжего уже не хватало дыхания на ругань – но на вдохе он довольно гладко поставил щит от магических пут и резким, на выдохе же – раздробил валун Редукто.

— Или, скажем, шаманы Сахеля — они десятилетиями копят силу, по крошке собирая ее от земли, чтобы потом в один момент выплеснуть ее, — философствовал Поттер, принимая удар Рона. Тот попытался тем же Ваддивази направить в Гарри выкорчеванный сырой пень. Не так плохо. Не сожжешь, не раздробишь сразу. Гарри сделал Левикорпус уже на себя, но вовремя его прервал – получилось кинематографичное сальто.

— Удар шамана страшен, чистая сила сметает любые щиты, как сносит плотины разливающийся Нил – но если уж ты это пережил, на том бой и кончится. Но, как я говорил, мура это все.

Они вновь обменялись ударами. Краткое режущее от Поттера, Ступефай от Уизли – и оба предпочли уйти с линии огня. Рон дрался, что называется, на пониженных, Гарри – и вовсе в четверть силы, но царапины получали и тут же латали друг на друге оба.

— А вот английская аврорка, например, применяется по всей Европе, — продолжил поттер со сдержанной гордостью, туша Агуаменти огненную полосу у своих ног.— Армейская система, простая в преподавании и заточенная под групповой бой – против человека ли, против такой же группы. С нашими малыми войнами – то, что Помфри прописала.

Он снова атаковал, почти от самой земли. Диффиндо пропахало на локте Рона длинную царапину, рыжий обиженно зашипел.

— На шестом выпаде. Круто, догоняем программу, — Гарри протянул Рону руку, но тот покачал головой, отступая за толстую ветлу.

— Забей, продолжаем. Но тогда твой выпад опять, раз уж я типа отошел.

— Как хочешь, — Гарри снова вышел в стойку. – Так вот, нам-то работать надо будет против вообще не того. Наш с тобой оппонент – Волдеморт. Разных трюков он за сорок лет набрался с лихвой, но сам его стиль – то, что он передал боевке Упивающихся – на проклятиях стоит. – Гарри резко шагнул вбок, вынося палочку вперед и посылая Ступефай у самого ствола, — Редкая, сильная и почти неблокируемая штука – не слишком одобряемая обществом, но этим-то было плевать. Эй, ты как там? Не парализовало – подай голос.

Вместо голоса прилетело Редукто в землю между ними, поднимая земляной фонтан, а через него – и заглушенное им – Инсендио. Неакцентированное, соразмерять силу заклинания Рон быстро научился – «это как пирог в духовке держать, мама объясняла» — но ожог Гарри почувствовал сразу.

— Есть пятно, на седьмом выпаде, — выкрикнул он, торопливо залечивая ожог. Пикси драные, как за чайник взялся! – Пошли уже завтракать, только руку залатай.

* * *
— Ну и что это за хреновина? – поинтересовался Рон, вытягивая палочку из чехла.

— Очень смешно…, — протянула Гермиона, скривившись.

Стоящий в узком кругу ограниченных людей Малфой такой реакции только порадовался. Значок во славу Седрика Диггори светился на его лацкане ярким зеленым пламенем. А ничего штучка-то сделана, подумал Гарри. Это вам не гермионин ужас на булавке. Сколько же они, умнички такие, денег не пожалели?

Малфой смотрел прямо на Гарри, надеясь потешиться еще и за его счет. Как же, как же, где гнев, где стыд, где неуклюжие реакции обиженного юнца?

— Дай-ка мне один, — щелчком пальца Гарри отправил сикль Малфою в лоб. Пока тот бледнел паче обычного, Гарри аккуратно изъял у него из пальцев значок и прицепил на лацкан, — За Диггори отчего бы и не поболеть?

Сикль Драко, заметим, спрятал. И тут же потянулся за другим значком – на сей раз нажав на него. Металлический кружок немедленно принялся хулить Поттера.

- Хочешь такой, Грэйнджер? — Малфой протянул значок Гермионе. — У меня их куча. Только, будь добра, руку мою не трогай. Я, видишь ли, только что их помыл, и не хотел бы тут же и запачкаться о грязнокровку…

Лицо Гермионы исказилось, но тут же разгладилась. Рон потянул палочку на волю, но Поттер его ладонь незаметно придержал – не отводя.

— Ай-яй-яй, Драко, — скорбно сказал он, покачав головой, — что бы сказал Патрис Мальфуа, узнав о твоих… аристократических манерах? – и улыбнулся самым милым манером.

Вот тут палочку вытянул уже Драко. Слизеринцы потихоньку рассосались, осев вдоль стенок.

— Ну, Поттер, давай. Никакого Муди, только ты и я?

— С чего бы это вдруг? – недоуменно спросил Поттер. – Энгоргио.

Увеличившаяся до размера весла палочка выпала из руки Крэбба. Секундой позже взвыл Гойл – Рон попытался повторить шутку за другом, но такой меткостью не обладал. Грегори все пытался поднять палочку с пола огромной непослушной ладонью, но не мог.

— Денсаугео! – заорал Малфой.

— Орис делере, — спокойно высказался Гарри, немного отклонившись влево.

Драко и Гермиона прикрыли ладонями лица. Отняли руки. Над коридором повисло тягостное молчание. Зубы Гермионы дотянулись уже до подбородка, в глазах ее плескался ужас, но… кое до кого ей было далеко. Драко тоже сперва пытался прикрыть рот, но прикосновение к своему же лицу испугало его еще больше: вместо тонких губ теперь был участок бледной, гладкой кожи.

— Еще добровольцы? – осведомился Гарри. – Фините инкантатем! – шикнул он на гермионины передние зубы. – Ну, ну, девочка, все уже кончилось. Отойдем-ка…

Он отвел Гермиону подальше от дверей и принялся за колдомедицину. Нет, пневмонию Гарри бы не закрыл, с чесоткой бы не сладил, да и отравление разве что купировал бы – но не убрать эффекты только-только наложенных ученических заклятий – это ж он кто бы был?

— Что тут еще за шум?

О, выполз, мать его Эйлин Принс. Гарри даже не обернулся, продолжая держать заклинание. Зубы все уменьшались, а он пытался вспомнить, когда там сама Гермиона хотела остановиться?

— Профессор, не до вас сейчас, — совершенно спокойно сказал Гарри, не поворачивая головы, — помогите Малфою, он все расскажет.

На плечо Гарри легла тонкая, костлявая ладонь. Потянула.

— Поттер, ты…

Быстрый чечеточный притоп назад – не так, как хочется, резко, круша хрупкие косточки свода стопы; так инструктор-маггл учил вырываться из удушающего захвата. Нет, просто припечатать каблуком пальцы в дешевом башмаке.

— Ох, простите, профессор, я вам, кажется… на ногу… наступил… Во!

Поттер отошел, довольный делом рук своих. Гермиона торопливо сомкнула губы, утерла слезы со щек – и на некоторое время ее лицо приобрело чрезвычайно задумчивое выражение, так знакомое ее родителям. Когда человек ощупывает языком собственные зубы – душа его не здесь.

Снейп, чуть прихрамывая, уже отошел к Малфою, решая его проблему, похоже, тем же способом. Ну да, неудивительно, что старый нетопырь понимает в оперативном разочаровании. Гойла, правда, он просто погнал в Больничное крыло.

— Так-так-так, — резюмировал Снейп после того, как вопли Драко утихли. – Пятьдесят очков с Гриффиндора, Поттер и Уизли – на отработку. Это научит вас быть спокойнее, хотя кого я обманываю?

— Эм, всех? – усмехнулся Поттер. Снейп остановился на полушаге. – Сэр, я всего лишь помешал Драко Малфою позорить себя в глазах своих чистокровных друзей. Он, оказывается, стыдится славного имени Патриса, а может быть, даже и Селестина Мальфуа! – Драко снова помрачнел, но теперь только кусал новообретенные губы. – Подумайте, сэр! Основателя своего же рода! Куда мы, спрашивается, катимся?

Драко снова схватился за палочку.

— Фурун…, — но желтоватая ладонь Снейпа запечатала ему рот не менее надежно, чем это удалось сделать Гарри.

— Минус пятнадцать очков с Гриффиндора за интерес к тому, что вас не касается.

— Сэр! Магическое родословие есть в программе профессора Бинса. Я слушал!

— Минус пять. За вранье.

— Да вы меня проэкзаменуйте, — Поттер не мог остановиться. Несмотря на то, что Гермионе Снейп в этот раз ничего не сказал – Гарри-то это помнил! – Вот хотите При…, — сладостная пауза, — Певереллов?

Снейп прикрыл глаза. Ладонь его потянулась к виску, но встала на полдороги. Тихо, с подсердечной ненавистью он проговорил.

— Минус пять за попытку прикрыть знанием чужого предмета незнание моего. В класс.

* * *
Спустя пять минут они уже расселись за партами. Гарри сел с Гермионой, Рон – сбоку, один: Невилл, как бывало перед Снейпом, занемог непритворно.

— Слышь, Гарри, а кто такой этот самый Патрис-то? – Рон толкнул его локтем, — Основатель хоречьего рода?

— Значит, какой-нибудь рыцарь в сияющей броне, — проговорила Гермиона с так подобающим теме урока ядом.

— Интереснее, — хмыкнул Гарри. – Благородный, древний род Малфоев берет свое начало с Патриса Мальфуа, парижского сапожника, участника Парижской Коммуны – долго объяснять, что это, но аристократов они, кажется, вешали. Если я не путаю.

Рон захихикал, оценив иронию. Гермиона молчала.

— Так от, когда их раскатали, тот бежал в Лондон с женой. Уже там у них родился сын Селестин, которому в одиннадцать пришло письмецо зелеными чернилами. А вот его сынок, Абраксас, уже ТАК драл фасон, что Мерлин мой!

Рон закусил перо. Но с другой стороны в ладонь Гарри впилось пять острых ноготков.

— Так. А теперь рассказывай, откуда ты все это знаешь, — Гермиона, казалось, говорила на чистом Серпентарго. – И не только это.

— Я..., — Гарри на миг смешался, но тут в аудиторию вбежал Колин Криви.

— Судьи вызывают Чемпиона Поттера! – гордо провозгласил он.

XI. Под прессом прессы

Гарри тащился за Колином и ругал себя последними словами. Ну вот, старая вешалка, доигрался, так тебя. Память сорокалетнего мужика, как выяснилось, нет-нет, да и пасует перед неоформившимися железами подростка, и теперь придется судорожно отбрехиваться перед девицей, которая на твоем вранье съела никак не меньше Пушка со всеми тремя головами.

Ну что, что он ей скажет? Не рассказывать же, что историю о парижском сапожнике ему поведал по пьяному делу сам Драко, при этом смеясь: «Нет, ну Поттер, ну ты представь – меня это серьезно оскорбляло! А сейчас вижу – молодец Селестин, сделал себе будущее, и молодец Абраксас, сделал себе прошлое. Вот так и я…».

Не рассказывать же про трехмесячную стажировку в Мунго раз в три года, или про сотни ран, которые ему довелось затягивать в пыльных горах и мокрых лесах? И сколько еще будет вещей, про которые ей знать, во-первых, рано, а во-вторых, не нужно. Не рассказывать же ей, что у нее будет от Рона двое детей, а рыжий будет слишком ленив, чтобы изменять ей даже в командировках?

Обидно. Досадно. Но ладно.

В искомой комнатке все уже собрались: толы расставлены, скатерти наглажены, чемпионы высажены. Почитывает маленькую книжечку Амелия Боунс, поминутно поправляя монокль; откинулся на спинку и смотрит в потолок Седрик, привычно хмурится Крам в уголке.

И – о да, Рита Скитер, вон она, пытается что-то вытянуть из несколько ожившей Флер. Такой Риту Гарри не видел уже долгие годы – он запомнил ее сухонькой подвижной старушкой, окруженной молоденькими ученицами и громогласно посылающей их за кофе и сплетнями.

Рита умерла всего лишь за два года до него самого, в здравом уме и твердой памяти – сердце. Когда-то Гарри готов был ее убить, но на похороны пришел – ему просто нравилась своя собственная биография в ее исполнении. Как он сказал в надгробной речи, «я сожалею только о том, что никогда не был настолько хитрым ублюдком, каким Рита меня описала».

Сейчас ей было, кажется, сорок три, она все еще любила яркие краски и носила свою фирменную завивку. Рита даже в сорок три производила некое… впечатление, в чем-то похожее на мадам Максим: несмотря на избыточность, несмотря на всю ту безвкусицу, к которой могут прийти только очень бедные дети, Рита Скитер вела себя так, будто как раз она тут единственный нормальный человек.

— Ах, а вот и четвертый чемпион, — Рита, кивнув Флер, поднялась и, чуть покачивая бедрами, двинулась навстречу Гарри. – Гарри Поттер, я полагаю.

— О, мадам Скитер, у меня же на лбу написано, — хмыкнул тот.

— Мы знакомы? – приподняла бровь журналистка.

— Не думаю, — покачал головой Поттер, — но я же, в конце концов, читаю газеты.

Рита благосклонно улыбнулась – о, тщеславие – и повернулась к Амелии.

— Не могла бы я немного поговорить с Гарри, пока не начали? Самый юный из Чемпионов, Понимаете ли… чтобы добавить красок?

— Это вопрос к мистеру Поттеру, — ведьма поправила монокль, глядя на Гарри. – Но я бы ему не рекомендовала.

— Но Гарри же не возражает? – улыбнулась Скитер, чуть прищурившись.

— Да ни в коем разе, — пожал плечами Поттер, — вы же все равно напишете материал – со мной, без меня.

— Чудненько, — на губах Риты осталась та же улыбка, но смотрела она теперь чуть более насторожено. Гарри немедленно утащили в кладовку, и он оказался наедине со свободной журналистикой. При свечах. Не хватало только вина и тяжелого мешочка галеонов на столе. Впрочем, долго ностальгировать ему не дали.

- Ты не против, Гарри, если я использую Прытко Пишущее Перо? Мне так не придется отрываться от разговора.

— Только если вы знаете, когда его лучше бы убрать, — Гарри устроился на ящике по-турецки и смотрел на Скитер прямо, немного ожидающе. Зеленое перо заплясало, выдавая обычную газетную воду.

— Итак, Гарри, что побудило тебя добавить своё имя в списки кандидатов Турнира Трёх Волшебников?

— Вы же прекрасно знаете, что я вам не скажу, — ухмылка Поттера стала шире. – Официально запишите, что никакого своего имени я никуда не добавлял и до сих пор не понимаю, что за клятня произошла. Неофициально… — он замолк, глянув на перо. Рита тут же поймала его за кончик.

— Неофициально? Какие… интересные ты знаешь слова. Итак?

— А неофициально, госпожа Скитер, я рекомендую вам внимательно следить за расследованием, — Гарри ухмыльнулся еще шире. – Понимаете, у меня есть предположения – но если я их озвучу, тем более вам, меня пошлют сразу в Мунго. А если они подтвердятся – просто наденут на телеграфный столб.

Рита прищурилась, оглядела Гарри с головы до ног. Много времени это не заняло.

— Забавные у вас образы, мистер Поттер, — она выделила это «мистер». Так-так, манипуляция псевдоуважением. Славно работает на детях. – Ладно. Продолжим беседу?

— Это можно, — кивнул Гарри.

— Что думаешь насчет будущих испытаний? — перебила Рита Скитер. Снова срывается на «ты», ай-яй. — Взволнован? Нервничаешь?

— Я могу волноваться на экзамене по трансфигурации, но это… Ха, — он подсмотренным у Билла Уизли жестом потер ногти о мантию. – Вряд ли они выдумают что-то страшнее нашего зельевара.

— И тебя не пугает, что на Турнирах до конца доживает каждый второй Чемпион?

— Мадам Скитер, — вздохнул Гарри, — меня впервые пытались убить, когда мне был год. Меня травили гигантскими змеями, дементорами и поставщиками дрелей. И как вы думаете, где теперь те змеи?

— Ты не думаешь, что ты просто пытаешься поддержать свою славу, Гарри? Держишь, так сказать, уровень?– Скитер подняла руку, уже настроившись, что Гарри опять будет отпираться, но тот только плечами пожал.

— Не славы, мадам. Адреналина, если вы знаете, что это такое, — он снял очки, глядя Рите в глаза поверх них. – Моя жизнь должна быть интересной, иначе какой смысл?

— Ты хоть сколько-нибудь помнишь своих родителей? – чуть нервно проговорила она. Меняем тему, значит.

— Увы, нет. Еще одна маленькая радость, которой меня лишил Волдеморт, — Гарри развел руками, но Рита продолжала.

—  Как ты думаешь, что бы они почувствовали, если бы знали, что ты состязаешься в Турнире Трёх Волшебников? Гордились бы? Волновались? Сердились?

— Мать бы не одобрила, — покачал головой Гарри, поднимаясь с ящика. – Отец бы мной жутко гордился. Рисковый он был, Джейми Поттер. Весь в меня, — хохотнул он, делая шаг к Рите. Понизив голос, он начал говорить.

— Так, а теперь вскрываем карты, — Рита открыла было рот, но Гарри не дал себя перебить. – Я знаю, что пока вам не поступало на меня заказов, и вам просто нужна хорошая история. Что ж, я ее вам дам. Позже, когда турнир окончится. Я дам вам историю, от которой Фадж сожрет собственное кресло, Рита. Но пока…

Он наклонился почти к ее шее, чувствуя духи.

— Пока – пишите обо мне как следует. Вы можете написать меня чокнутым сорвиголовой, пронырливым мелким пакостником, кем угодно. Но если вы попытаетесь меня пожалеть – то… да поможет вам Мерлин.

Он шагнул назад как раз вовремя, чтобы увидеть входящего Дамблдора. Покуда они с Ритой обменивались колкостями, Гарри сумел восстановить чуть нервную мину четырнадцатилетнего мальчика, угодившего в нужник обеими ногами.

Хотя… что уж скрывать, не выдержал он под конец. На фотографиях Поттер стоял в первом ряду, смотрел в камеру и ухмылялся. Когда-то, двадцать лет тому вперед, именно эта улыбочка появится на плакатах с простым слоганом: «Ты слишком мягок для аврората».

* * *
Разговор состоялся ночью, после отбоя. Карта Мародеров подсказала нужный выход, плащ-невидимка позволил уйти всем троим. И вот, Гарри, Рон и Гермиона вышли на берег Черного озера – Гарри устроился на стволе давно упавшей ивы, Рон облюбовал здоровый камень напротив, и только Гермиона стояла навытяжку.

— Говори, — бросила она.

— Значит, так, ребята, — Гарри почесал палочкой затылок, — предупреждаю сразу, вы решите, что я чокнулся. Если нет, то побежите к Дамблдору. Мне ни того, ни другого не надо.

— Да ну ладно, — отмахнулся Рон, — ты за кого нас держишь?

— Погоди-ка, — прервала его Гермиона, — а что ж там такое, что профессору Дамблдору не надо об этом знать? Гарри, я всегда тебя прикрывала, но если у тебя настоящие проблемы, то скрывать их от директора – ребячество!

— Пусть так, — Поттер пожал плечами. – Но ты обязана решить, поддерживаешь ли ты меня, или обо мне заботишься.

— А это что, не одно и то же? – нахмурилась девушка, но Рон только хохотнул:

— И рядом не стояло, Герми. Ты на маму, на маму мою посмотри. Заботы сколько угодно – а поддержка… Слушай, помнишь близнецов и их магазинчик? Зашибись же идея! Но нет, ей кажется, что так они добром не кончат.

Гарри только кивнул. Что ж, сам он опытом жизни в семье похвастаться не мог, но аналогия хорошая.

— Вот ты и скажи, кому сейчас лучше знать? Гарри или тебе?

— Гарри или Дамблдору, ты хочешь сказать.

— Нет, пикси подери, что хочу, то и говорю. Ну? Что скажешь? – Рон хлопнул по камню. – Я лично – за Гарри, он, если чего прознает – не зажимает, передает. Ты на тренировки наши не ходишь, а так знала бы.

— Рон! Гарри же все-таки не преподаватель, а у меня много домашних заданий! Ваших, кстати!

— Пускай. Сдается мне, что его наука мне будет полезней, — рыжий сплюнул, — а только хочется узнать, откуда он своих штучек понабрался. Но необязательно. В общем, так, Гарри, если Герми против – не говори вообще, ну его.

— Знания, говоришь?! Да мало ли где он их нашел! Может… может быть, это зло! Всякое ведь бывает!

— Гермиона, послушай саму себя, — Гарри вскочил с ивы. – Знания не бывают злом. Они просто есть. Скажи-ка, долго бы жил профессор Муди, если бы ему не преподали все эти «злые», по-твоему, вещички?

— Ну не скажи, — Гермиона была настроена на драку. – Если бы никто не учил Темным искусствам, не было бы нужды в Защите от них.

— Бред собачий, — хмыкнул Гарри. – И что же для этого сделать? Запретить?

— Обязательно! Ты же сам говорил, что реальность меняется законами!

– Рон, извини, если не поймешь, это маггловские уже штучки, — Гарри развел руками, извиняясь, — но, Гермиона, что ты знаешь о запрете огнестрельного оружия?

— Ну… есть такой, — девочка кивнула неуверенно. Она уже начинает утрачивать пульс маггловской реальности.

— И как, у преступников исчезло оружие? – не дожидаясь ответа, Гарри продолжил. – Парень, который это придумал, не учел одну маленькую тонкость: преступники законам не подчиняются. Это в некотором роде одна из их профессиональных характеристик. Так что, Герми, вооруженными остались строго плохие парни.

Рон заржал. Гермиона покраснела так, что видно было и под луной. Она явно собиралась сказать что-то еще, но Гарри этого шанса ей не дал.

— Так или иначе, это все вообще мимо. Темными искусствами я не овладел, демонов призывать не умею, в жертву никого не приношу. Все интереснее. Ну что, ты хочешь узнать кое-что новенькое?

— Да, — кивнула Гермиона. – И… да, придержим это при себе.

— Ну тогда валяй, Гарри, — зевнул Рон. – Поздно уже, а нам завтра тренироваться.

— Запросто. В общем, так… Некогда, покуда я спал себе у Дурслей, с пустым желудком и без никаких перспектив, как-то явились ко мне во сне три мужика в средневековом. Ну и говорят, мол, меня ждут жестокие, жестокие испытания. Удивили, называется. Я им: «А вы, собственно, кто?»

— А они? – затаив дыхание, спросила Гермиона.

— А они говорят, что Орден Золотой Зари.

Дальше начался жесточайший театр, бросающий тень на все сразу – правду, истину, человечество в целом, дружбу и интеллектуальное знание. Короче говоря, Гарри Поттер вдумчиво порол горячку.

Материалом для горячки послужил прочитанный им где-то в десятых годах маггловский детектив в мягкой обложке, целиком состоящий из козней злонамеренных древних орденов. Магические мантии, жуткие ритуалы и голые девушки в цепях прилагались.

— …И вот мне и говорят – мол, так и так, Орден тебе кое-чем поможет, Поттер, но должок, если что, на тебе.

— Уже паршиво, — поморщился Рон. – В долгах самое паршивое, что отдавать надо.

— А что ж тебе дали-то? Это ведь не просто сон оказался, я смотрю? – упорно вопрошала Гермиона.

— Да уж какое там просто… Эти типы что-то сделали с моей памятью – в общем, мне передали, как я понял, некоторые воспоминания какого-то погибшего аврора. Очень подчищенные.

— В плане? – Гермиона наклонила голову.

— Ну смотри, я помню достаточно заклятий, кое-что о тренировочном процессе, некоторые вещи о Министерстве и кое-каких семьях, какие позаметнее, чуть-чуть в курсе дел в Гринготтсе. Но его семью, его школу, что он есть любил, например – не, не помню. Готовить, что характерно, умею, но эмоций к этому не привешено, – Гарри помотал головой. – Странно, а?

— Да нет, почему же, — покивала Гермиона. Гарри боялся поверить, что она купилась. – Тебе, получается, не столько воспоминания отдали, сколько навыки. В принципе, легилеменция, омут памяти, и вообще работа с памятью, вроде как обливиаторы делают… Ну, трудно, но ничего антинаучного не вижу.

— Ну хорошо хоть аврора, а не министра, — поднялся Рон. – Валим. А то мало ли на кого по темноте напоремся.

XIV. В очередь!

— …Я не танцую!

— Нет, вы танцуете.

— Нет, я положительно не танцую!

— И все-таки вы решительно, неостановимо танцуете, мистер Поттер! Вы хотите опозорить школу?

— Ничего не знаю, чемпион от Хогвартса – Диггори.

— Значит, как на драконе скакать, так за Хогвартс, а как девушку на танец – так вы у нас байронический одиночка?

— Ну профессор, то дракон – а то девушка. Девушки не бронированы!

— Поттер, вы, кажется, решили, что у вас есть выбор. Так вот, иллюзии изучаются не на моих уроках!..

Урок трансфигурации близился к концу, а Гарри Поттер все еще взывал к гуманизму Минервы Макгонагалл. Это, конечно, был изначально дохлый номер, да и студенты уже откровенно грызли палочки, чтобы не смеяться в голос. Только Рон смотрел на Гарри со зримым сочувствием – даже Гермиона задумалась о чем-то явно постороннем. Тьфу ты, вот никакой поддержки в решительный момент!

Нет, вообще-то проблема не была такой острой, как в первый раз: танцевать Гарри умел. Не то чтобы как эксперт, но по просьбе Джинни пришлось научиться хотя бы для министерских раутов. Потом пришлось учиться еще и для вечеринок Уизли, потом – для встреч в Федерации Квиддича… В общем, Гарри при желании мог вписаться в быстрый хоровод бранля, не сбиться в вычурном менуэте и изобразить вполне неплохой рок-н-ролл; это всего лишь вопрос памяти и координации. Нет, все-таки жена – друг человека.

Препятствие заключалось в другом: как и в первый раз, Поттер не имел вообще никакого представления, кого бы ему пригласить. Из тех, кого он в этом времени более или менее знал, большинство были заняты – притом заняты симпатичными ему людьми. Разве что Луна… но, во-первых, они даже не знакомы, во-вторых, она, конечно, замечательный человек, но идти с ней на бал и одновременно продолжать отковывание имиджа… Нет. Давайте хотя бы не в этом году.

Кто еще? Сестренок Патил исключить – плавали, знаем. Панси Паркинсон? Смешно, но опасно, хотя девица все-таки вполне ничего, «мопс» — это порождение подросткового ригоризма; лет через десять она будет хороша. Приглашение на бал Флер сулило уйму здорового смеха им обоим, но противоречило протоколу.

Осталось покориться судьбе.

Судьба не замедлила явиться в массе, превышающей критическую. До бала оставалось три недели, но милые хогвартские девочки – которых внезапно оказалось так много – не собирались терять время зря.

Сперва Гарри просто нервничал, ловя на себе полный надежды взгляд Джинни. Ситуация приобретала нездоровый оттенок, но, благодаря старому доброму Невиллу, со временем устаканилась. Ах, Невилл, на тебя всегда можно положиться.

Потом Гарри начал чувствовать совсем другие взгляды в главном зале – старый оперативник легко определял их источник. Поттера рассматривала где-то половина четверокурсниц. Даже кое-кто из слизеринок. Даже Парвати Патил. В их глазах было ленивое ожидание. Пустое, конечно – прежний Гарри не умел понимать такие взгляды, да и кишки бы в кулак ни за что не собрал, новый же и собирать не собирался.

Со временем к диапазону вложенных в девичьи взоры чувств начало примешиваться откровенное оценивание – это подтянулись пятый и шестой курс. Как-то раз, под мантией возвращаясь с тренировки, он услышал милую блондиночку с Рейвенклоу: «Поттер, конечно, трудная мишень, но вот если б его как следует подрессировать…». Гарри тогда от смеху едва не сгрыз локоть.

Потом девушки окончательно поняли, что они пострашнее дракона – и принялись приглашать его сами. Между прочим, с куда большей активностью, чем в первый раз. Сперва его пригласила кудрявая хаффлпафка Викки Ричардсон… то есть, еще Олсен – ее будущего мужа Гарри немного знал, но саму ее что тогда, что сейчас впервые видел. Потом внезапно зачастили второкурсницы – чуть ли не в порядке живой очереди; он аккуратно отказывал им после обеда и не видел в том проблем.

Когда с ним изъявила желание пойти Лора Медли, будущая хозяйка всей авроратской отчетности и вообще боевая подруга, Гарри просто немного пошутил с ней, прикинувшись занятым, и расстался с ней на минорной ноте.

Когда его в темном коридорчике после Зельеварения остановила Дафна Гринграсс и, оглянувшись по сторонам, заявила примерно следующее: «Поттер, пошли со мной на бал. Танцевать я тебя научу, а ты еще и представь, как все обалдеют-то! Особенно Малфой с Панси! А? А?» — Гарри с улыбкой ответил ей, что все на балу обалдеют просто от самого факта ее присутствия, а он с детства был пуглив и боится внимания при такой-то партнерше.

Когда Гарри был почти без предисловий пойман Патрицией Стимсон, гриффиндоркой-пятикурсницей, он ушел в глухую оборону сразу же. Пэт ушла в полной уверенности, что Гарри охомутали в первый же вечер приглашений, а Гарри потом долго ходил, осуждающе покачивая головой. Пэт – очень милая, ладненькая девочка, выше самого Гарри, правда, да кого это когда останавливало? Проблема в том, что в две тысячи первом он, разругавшись с Джинни почти до отмены помолвки, провел с Патрицией трижды по сорок очень интересных минут в кабинете ее же начальника – Артура Уизли. Джинни он об этом никогда не рассказывал и не расскажет.

Когда ему с выражением бесконечного великодушия предложила руку шестикурсница Аспазия Хиггс, чистокровная сухощавая брюнетка и самопальная femme fatale всея Рейвенклоу, он отказался с отчетливым испугом. Аспазия унесла сплетню, что слабоват Поттер на предмет девиц; Гарри же всю ночь видел ее во сне – значительно взрослее и одетую только лишь в рояльную струну вокруг горла. Он вообще не любил то свое дело.

Но когда его пригласила маленькая, миленькая Маргарет Дженкинс – в две тысячи седьмом году отравила мужа и двух детей-сквибов, но вместо Азкабана пошла на нулевой этаж Мунго – вот тогда Гарри начал скрываться.

Впрочем, кому надо – те нашли.

* * *
— Эй, Поттер!

Гарри вздрогнул, разворачиваясь через левое плечо и вынося руку к палочке, но быстро расслабился.

— А, здорово, Седрик.

— Все, наконец-то дождался, — хаффлпафец улыбался самым открытым образом. – Куда тебя вообще в такую рань носит?

— Тренируюсь и тебе тоже советую, — буркнул Гарри. – Надо-то чего?

— Ну, во-первых, еще раз спасибо за дракона. Должок вроде как все еще за мной, но…

— Да ладно тебе, — Гарри только отмахнулся, — не сильно-то я тебе и помог, надо было хоть про Коньюнктивитус рассказать. Сам все равно не попользовался.

Седрик только плечами пожал.

— Ну, факт остается фактом. Бутон, как говорит профессор Спраут, назад не взвяжешь. Так вот, Гарри, я о другом. Скажи, — он помедлил, явно несколько смущаясь – будто делал то, к чему не привык, -  ты с кем-то на Святочный бал уже договорился?

Солнечный свет озарил хаффлпафского старосту, на лице его отражалась надежда, а коже чуть поблескивала. Гарри охватила паника.

— Пошел на хрен, Диггори! Я с тобой на бал не пойду!

Тот в ответ некуртуазно заржал.

— Иди ты сам туда же, Поттер, и шуточки свои туда же забери. Тьфу ты… сволочь ты, Гарри, — он обтер слез с глаз, — скотина, к ближнему нечуткая.

— Я гриффиндорец, мне положено, — огрызнулся Гарри. – Так чего спрашиваешь-то?

— Ну, в общем, я знаю, что это как-то странно звучит, но не мог бы ты… если ты, конечно, не против, ну и если ты еще никого не приглашал, и если никого еще не хочешь пригласить…

— Седрик, ну давай уже к делу, может? – Поттер только вздохнул. – Вы, хельгина паства, вечно, как до чего деликатного дойдет, делаетесь как Невилл. Ну, ты не знаешь…

— Нет уж, погоди, — запротестовал тот. – Так ты занят?

— Нет, — рявкнул Гарри, — меня пригласили уже двадцать семь раз, но я НЕ занят. Теперь-то ты расскажешь, наконец, в чем дело, барсук ты этакий?

— Полегче, — хмыкнул Седрик, — я бы на тебя посмотрел с такой-то вестью. В общем, я бы был тебе очень обязан, если бы ты пригласил на бал малышку Сьюз. Ну, Сьюзен Боунс.

— Опа, — Гарри только брови приподнял, — а чего так?

— Да долгая история, — Диггори развел руками. – Мой папа, ну ты его знаешь, учился с ее родителями на одном курсе, ну и саму Сьюз я знаю с детства. Не сестренка, конечно, но выросли, считай, вместе. И… короче, у нее небольшие проблемы.

— В плане? – Гарри оперся плечом о стенку, поглядывая на Седрика поверх очков.

— Да даже говорить неудобно, — Седрик нахмурился. – Понимаешь, наш факультет таким никогда не отличался, до девочки есть девочки. Есть некая… как это говорится…

— Неофициальная иерархия? – спросил Гарри. Седрик кивнул, — У нас на Гриффиндоре с этим пожестче, как видно. Ну и что у Сьюзи?

— Да никаких ужасов, просто меньше общения, чем ей нужно. Она хорошая, умная, воспитанная девочка, но, — он чуть наклонил голову, — чересчур застенчивая и от этого… не слишком популярная.

— И ты полагаешь, что если я появлюсь с ней на балу, это вызовет к ней… интерес? – проговорил Поттер. Седрик вновь кивнул.

— Понимаешь, я бы сам пригласил ее, но…

— Чоу?

— Так заметно?

— А то же, — Гарри еле удалось взять под контроль мерзость своей усмешки. – Не могу сказать, что я тебя не понимаю. Но тут другое – ты уверен, что ей нужен такой интерес?

— Я уверен, что она в этом уверена, — Седрик посмотрел на него с неким уважением, но остался на прежних позициях.

— Запросто. Приглашу ее в Зале сегодня, — Гарри хмыкнул, — так сказать, на глазах изумленной публики. Но тогда и с тебя кое-что…

— О! Слушай, ты разобрался с яйцом? – Седрик просиял.

— Да, погружаешь в воду, и…, — Гарри небрежно отмахнулся. – Проблема с тем, чтобы в чертовом декабре найти воду.

— Не проблема, — подмигнул Диггори. – Пароль в префектскую ванную – «свежая сосна», а поза русалки на лепнине рядом показывает, есть ли там кто.

— А вот это королевский подарок, — Гарри проаплодировал. Ах, немного интимности во всем этом интернате! – За драконов, считай, квиты, но есть еще одно.

— Ну? – теперь к стене привалился уже Седрик.

— Мне нужна еще одна девочка, Диггори.

— Куда тебе еще-то?

— Не мне, Рону. Моего доброго друга на моем фоне что-то не торопятся замечать. Посоветуй, а?

— Так-так, из незанятых… дай подумать… — хаффлпаффский староста явно перебирал девушек, большинство зачеркивая сразу – ибо заняты. – Поттер, ты б еще под Сочельник спросил! А впрочем… Рон – это рыжий такой?

— Ну да, рыжий, высокий, вечно со мной сидит…

— Ах, ну это не так трудно – я, кажется, спутал его с Лонгботтомом, — Седрик хохотнул, но Гарри его не поддержал. — С сентября он вроде бы даже прибавил – повытянулся, перестал нарываться на углы…

— Ну я ж тебе говорю – хорошая тренировочная программа никому не вредит, — Поттер выдохнул. – Хотя что там за три месяца…

— Но лучше, чем ничего, — не согласился спортивный Седрик. – Значит, так, если ты гарантируешь, что он не опозорится…

— Обижаешь!

— Предупреждаю. Так вот, зашли его к Ханне Эббот. Славная, веселая девчонка, вашего возраста, к тому же. Кстати, здорово готовит.

— Ну, на балу это не пригодится.

— Бал, Поттер, — Седрик наставительно поднял палец, — это кое для кого только начало.

* * *
— …В общем, объясняю диспозицию, о мой неторопливый друг! – Гарри стоял над креслом Рона в пустой гостиной – все, видим и вещал. – Я-то на бал все-таки иду…

— Да видел я, с кем ты идешь! – хмыкнул Рон. – Признайся – к Амелии подлизываешься?

— Ни разу, — такая постановка вопроса Гарри в голову не пришла. – Но если из Сьюзи вырастет что-то ее уровня – это будет интересно. Так вот, я иду на бал, ну и тебе незачем рассиживаться. Кого-то пригласил уже?

— Нет, — проскрипел Рон несмазанным колодезным воротом.

— А чего не Гермиону?

— А ты чего? – Рон уже совсем окрысился. – Ты что, издеваешься? Гермиону…

«Ну ладно» — пожал плечами внутренний Поттер.

— В общем, все уже схвачено. Ханну Эббот знаешь?

— Это с Хаффлпафа? Блондинка? Такая, ну…, — Рон принялся делать в воздухе некие волнообразные жесты ладонями, слишком лестные, но в общем-то уже небезосновательные.

— Ага. И такая, и ну. Вот с ней-то ты и идешь на бал при соблюдении двух простых условий.

Рон чуть не подпрыгнул на кресле, однако вовремя затормозил себя о подлокотники.

— Излагай, командир.

— «Командир» — это подождет, — хмыкнул Гарри. – Первое – отдай мне тот ужас с кружавчиками, который называется парадной мантией. Я ее Добби снесу, он где-то тут все равно без дела шарится, носки вяжет.

— Эээ… зачем? – глаза у Рона понемногу становились как у рекомого Добби.

— Ему-то незачем, он уже свободный. А вот в твою пользу он кружева спорет, подол подрубит, талию обузит. Может, с плечами чего сделает. Он ж малфойский эльф, исхитрится. Но я бы на твоем месте подарил бы ему на рождество хорошие носки.

— Да я ему своих последних не пожалею, если он с мантией что-то сделает, — Рон возбужденно забарабанил по подлокотникам пальцами. – Видеть ее такую не могу! А что второе?

— А второе, друг мой, еще проще. Вместо тренировок я тебя, жердь непотребную, буду танцевать учить.

— З-зачем? – сомнамбулически проговорил Рон.

— Чтобы Ханну без стоп не оставить, — Гарри был почти ласков. – Успокойся, это не сложнее, чем уклоняться от Таранталлегры.

— Да это же почти то же, что ее поймать! – негодовал рыжий. – Гарри! Не надо!

— Надо, Ронни, надо! – сказал Гарри Поттер и теперь-то уж улыбнулся во всю свою мерзость.

20.04.2012

XV. Пляски святого Витта

— …И-и-и, раз-два-три, раз-два, раз-два-три… — отсчитывал Гарри, покуда Рон пытался следовать за незвучащей музыкой по неровной земле. – Раз-два, Диффиндо в корпус… Раз-два, Бомбардо по касательной… раз-два-три, раз-два…

Надо отдать рыжему должное – он уже перестал топтаться по чужим ногам и в целом запомнил, что именно нужно делать, по крайней мере, для тех трех бальных комплексов, которые Гарри помнил по еще тому балу. Проблема была с «когда именно» — у Рона была отменная реакция и неплохое чувство пространства, но совершенно нулевое чувство ритма. Гарри вырабатывал его жестко, с травмами.

— Раз-два-три, раз-два, Фурункулюс поверху, так, поклонился и снова пошел… — нараспев произносил Гарри, помахивая палочкой.

— Злой ты, — отпыхивался Рон, не переставая переставлять ноги. – И недобрый. И откуда ты вообще все это знаешь? Неужели авроров этому учат? Ну и жизнь у них тогда…

— Не учат… два-три, но мой откуда-то умеет. Мама, видать, Диффиндо, заставила. Или жена. Я ведь даже, раз-два, раз-два, не в курсе, был ли он женат… Раз-два-три, раз-два. Эх, Ваддивази! Хорошо ушел… Передохнем.

Они уселись на сухую колоду. Могли бы – перекурили, но эта привычка появится у обоих только на третий год службы в аврорате – вместе с галлонами кофе.

— Ну, в общем-то, не волнуйся, — обратился к другу Поттер. – Ханна вроде как чистокровная, но носу не дерет. Как ты, в общем. Так что танцевать вы наверняка одинаково не умеете. А в нашем возрасте как?..

— …Кто ни разу тебя не уронил, тот и король бала? – хмыкнул Рон.

— Ага, именно, — глубокомысленно кивнул Гарри. – Ну а если она лучше тебя умеет – так и того проще. Девочка быстро разберется и поведет сама. Тогда уж расслабься и получай удовольствие.

— Да ну, — покачал головой Рон, — как-то это некруто. Ну, в смысле, вроде как если девчонка тобой даже на танцах вертит. Что дальше-то тогда, начнет тебя жизни учить?

Гарри, прекрасно знавший семейную пару Уизли, заржал в голос.

— Усложняешь! Это как… ну, как с постелью – у девушки, ежели она опытней, поучиться совсем не грех. Потому что у кого еще?

— Пошел ты… Пушку блох вычесывать, — Рон ткнул Гарри под ребро. – Тебе-то об этом откуда знать? Что, опять воспоминания проснулись?

— Ну отчасти, — Гарри пожал плечами. – Так моему… тому, похоже, инструктор что-то объяснял, а выражение зацепилось.

— Слышь, — помялся Рон, — а ты об этом… ну об этом вообще ничего не помнишь? Ну, как там вообще? Парень-то, видимо, крутой был, раз уж аврор. С девчонками не обламывался.

— Да уж наверное, — вздохнул крутой парень Гарри. – Только вот эти куски мне оставить позабыли. Знаешь, кажется, у него все-таки была семья – жена, может быть, даже дети. А он мотался по местам, названия которых я и не выговорю, мок под дождями и жрал кофе зернами. И не мог даже дома как следует расслабиться – всласть поцеловаться с женой на кухне, поболтать с сыном про квиддич. Ждал, что вызовут – в любой момент.

Помолчали.

— Надо же, — Рон наконец выдохнул. – А я думал, может быть, пойти в авроры после школы. Вряд ли возьмут, конечно…

— Отчего ж не возьмут… — Гарри откинулся спиной на задранную к небу ветвь. – Зелья подтянем, остальное пока проходим. Я прикидывал.

— Что, тоже собирался?

— А куда я с таким багажом?

— А я куда без него? – мрачно проговорил Рон.

— И ты туда же. Без правильного второго номера оперативник долго не живет.

* * *
Предбальный рождественский день, кроме вскрытия подарков, отметил собой гордый Добби. После изучения двух пакетов, которые эльф принес с собой, Гарри с Роном торжественно подарили ему заранее перемешанные носки и долго хлопали домовика по тщедушному плечу. Домовики славно поработали над бальными мантиями, это уж факт.

Рон так вообще сходил с ума от счастья. Из чудовищной смеси женского платья, половой тряпки и полевого наряда Локхарта его мантия превратилась в сдержанную вещь строгого силуэта. Кружева исчезли, как дым; мантия серьезно сузилась, обхватывая долговязую фигуру парня, а полы потеряли чуть не половину длины. По сути, Рону предстояло выйти в свет в достаточно элегантном, хоть и старомодном, винного цвета сюртуке.

— Так-так, обожди-ка… — Гарри осмотрел его, потом быстро залез в чемодан. Найдя стопку карточек от шоколадных лягушек, он быстро стянул с нее резинку и кинул Рону. – На, убери волосы. Не, не, чуть ниже хвост. Во-от, поздравляю – ты в кои-то веки похож на чистокровного.

Рон, который в Хогвартсе из-за лени не стригся, и впрямь выглядел сильно побитой ржавчиной сокращенной версией Люциуса Малфоя. «Сойдет для сельской местности» — решил Гарри и полез в свой пакет.

Он, в общем-то, знал, что там обнаружит. Когда неделю назад они с Роном заявились к кухонным эльфам со своими мантиями, Гарри долго пытался втолковать Добби, чего он хочет от этой жизни. Дело продвигалось медленно, пока Винки, как всегда, пьянствовавшая у очага, не запустила в Добби бутылкой и не отобрала у Гарри мантию.

— Зря Гарри Поттер что-то просит у этого бесстыдника, — заявила она. – Винки повидала больше таких людей, чем сам Гарри Поттер – они часто гостили у хозяина. И, Винки замечает, уважали его! Так что дайте-ка заняться этим всем Винки, раз уж никто больше не понимает.

Честно сказать, Гарри несколько опасался исхода, тем более что денег на новую мантию пока что не было, но уж очень велик был энтузиазм потихоньку спивающейся домовихи. Теперь же он смотрел на темно-зеленое одеяние и довольно скалился.

— Винки работала одна целую неделю, Гарри Поттер, — пояснял Добби. – Когда Добби хотел помочь, Винки кинула в него ножницами. Но Винки ни разу не притронулась к сливочному пиву! Наверное, Добби благодарит умных волшебников, что придумали, как отвлечь Винки.

Гарри рассеяно кивал, облачаясь в парадное. А то, что он надевал, и впрямь напоминало парадную аврорскую мантию – только что иного цвета, без знаков различия и этих жутких аксельбантов, которые Поттер первым же приказом по ведомству отменил. Разумеется, это была жесточайшая и ничем не ограниченная наглость – но имеет право человек хотя бы на рождество немного поразвлечься?

— Позер ты, Поттер, — бросил Шимус, прохаживающийся по гостиной в ожидании Лаванды. Но Гарри пререкаться с ним не стал – у них с Роном тоже была назначена встреча.

* * *
К половине восьмого они уже протолкались через заполненный вестибюль и теперь прохаживались у винных бочек под натюрмортом, вдыхая аромат жарящегося мяса с кухни. У эльфов все длилась горячая праздничная пора, и пытаться что-то утащить было бы не только незачем, но и опасно. Так что Рон просто непродуктивно нервничал, меряя шагами коридор, а Гарри, прислонившись к стене, насвистывал привязавшуюся еще утром маггловскую мелодию.

Крышка одной из бочек открылась, и в коридор выплыли две девицы, рыжая и блондинка. Сьюзен выбрала на сегодня глубокий черный цвет; платье она надела, возможно, даже чересчур консервативное – полностью закрытые плечи, юбка демонстративно строгого кроя; добавляли впечатления черные перчатки до локтей, так контрастирующие с бледной кожей – заметив веснушки, Гарри сладко улыбнулся.

Что же касается Ханны, она предпочла бледно-желтый и… пожалуй, несколько переборщила с декольте. Впрочем, кажется, тогда… сейчас… в это время так было модно – по крайней мере, еще в вестибюле Гарри замечал старшекурсниц в подобном же облачении. Рон явно пропустил вдох.

Девочки также осмотрели их. Сью сперва удивилась было – племянница заведующей всея магическим правоохранением, в форме она разбиралась – но потом, видимо, сочла комплементом лично себе и благосклонно улыбнулась. Ханна же не выглядела ни впечатленной, ни разочарованной.

— Сьюз, Ханна, — Гарри поклонился самым высокопарным манером, — вы прекрасно выглядите. Ну что, станцуем сегодня так, чтоб вейлы кадаркою подавились?

— Охотно, — улыбнулась Сьюзен, делая вполне уверенный книксен и подавая Гарри руку.

— Ну, — улыбнулась Ханна, — если честно, я не особо королева танца…

— Ох, да не верьте ей, — тут же вклинилась ее рыжая софакультетница, — наговаривает на себя.

— Ну, вообще-то, я тоже танцую не очень, так что, если захочешь повести… — сказал Рон и тут же неожиданно для девочек покраснел.

Они уже снова проходили сквозь вестибюль – перед Гарри люди иногда старались расступаться, но тут они почти врезались в слизеринский косячок. Поттер резко и с абсолютно индифферентным лицом прописал в лодыжку огромному Уоррингтону, заслонявшему проход Сьюзи – тот гневно завертел головой, но четверокурсника как угрозу не воспринял.

— О, Грегори, Винсент, с рождеством, — Гарри великосветски кивнул одиноким, но держащимся рядом Крэббу и Гойлу. – Кстати, прекрасно смотритесь вместе.

Рон и Ханна хмыкнули почти синхронно – и тут же одобрительно посмотрели друг на друга. Сьюзен опустила глаза – но явственно улыбнулась. Шику добавляло то, что сами Крэбб с Гойлом шутки не поняли.

— Драко, приветствую, — теперь Поттер говорил совершенно добросердечно. – Я так думаю, на балу будет… тихо. А как ты полагаешь?

— Совершенно не вижу достойной причины для шума, Поттер! – прошипел Малфой, покуда Сьюзен и Панси изучали друг друга. Нормальный вывод так и не был сделан – Драко утянул подружку подальше, а на лице Сьюз нарисовалась вполне удовлетворенная улыбка.

Так они шли, кивая товарищам. Лаванда, беспардонно взяв Шимуса на буксир, фланировала по залу, явно в основном оценивая платья. Близняшки Патил с парой парней в цветах Рейвенклоу помногу смеялись. Прошла Флер с совершенно зомбированным Дэвисом – что примечательно, Рон заметил ее далеко не сразу, а заметив, демонстративно отвернулся к нахмурившейся было спутнице.

Вошли дурмштранговцы – как всегда, ровным строем.

— О, Виктор, — улыбнулся Рон. После личного разговора враждебности к болгарину он все-таки не питал – да и был, похоже, уверен, что Гарри его так и так сделает. – А кто это с ним?

— Не разберу, — покачала головой Ханна. – Может, кто-то с Бобатона? Своих девиц они, кажется, не привозили.

— Ой, я, кажется, знаю, — проговорила было Сьюзен, но тут Минерва призвала к себе Чемпионов. Оставив приятеля веселиться, Гарри под ручку со Сьюз прошли вперед. Забавно, но, когда они остановились обменяться приветствиями с Седриком и Чжоу, юная мисс Боунс косилась на него с некоторой тревогой. Гарри, впрочем, был светск и сердечен – но не более того; Седрик в какой-то момент подмигнул ему и ухмыльнулся.

С Крамом же была…

— О, привет, Герми, — улыбнулся Гарри уже вместе со Сьюз. – Знаешь, что-то такое я и предполагал. А у тебя, Виктор, потроха явно из стали.

— А сомневался? – хмыкнул болгарин, поддерживая Гермиону под локоть.

— Поттер, ты и твои шуточки, — покачала головой Гермиона. – Сьюзен, предупреждаю – он может быть невыносим.

— Не сегодня, — заверил Гарри, занимая свое место в шеренге, торжественным шагом тянущейся к судейскому столу. Он даже не шел – шествовал, чуть замедленным строевым шагом, обнаруживая, что Виктор идет перед ним точно так же, а позади подхватывает ритм Седрик – только обалдевший Роджер выдавал контрапункт. Сьюзен шла рядом, выпрямив спину и высоко держа голову, на губах ее лежала умиротворенная улыбка.

Когда они подошли к столу, Перси отодвинул стул рядом с собой – но Сьюзен тут же потянула Гарри в сторону тетушки.

— Здравствуй, Сьюзи. Замечательно выглядишь, дорогая моя. О, мистер Поттер, — кивком поприветствовала она Гарри. – Рада, что вы составили компанию моей племяннице. Вы ведь не держите на меня зла за снятые очки?

— Ни в коей мере, мадам, — улыбнулся почтенной даме Поттер. – Я бы и должен был составить план получше… не такой рисковый. Но просто ничего не приходило в голову.

— Ах, такие бывают, — отозвалась она, — оперативнику все-таки нужен штабист. Скажите, юноша, куда вы хотите пойти после школы?

— Я, если честно, думал об аврорате… — Гарри замялся. – Получается, Скитер угадала. Правда, не знаю, пройду ли я.

— Знаете, что? — пристально посмотрела на него Амелия – и Сьюзен вдруг сжала его ладонь под столом. Предупреждение? – Если вы не устроите Скримджера – то я всегда буду ждать вас в Ударный отряд, – старшая Боунс нахмурилась, делая над собой немалое усилие. – Без экзаменов – если не потеряете формы.

Гарри был по-настоящему тронут. Ударный отряд – это, конечно, менее престижно, чем аврорат, да и любимых им магических поединков там не столь уж и много – но работа простого следователя ничуть не менее сложна и ответственна. Самому ему понадобилось двадцать лет, чтобы понять это.

Герми с Виктором уселись сразу после них, напротив Каркарова. Тот скорчил такую мину, будто кто-то дотянулся до него невербальным Круцио, но Виктор ответил на это всего только спокойной улыбкой – и одним-единственным тяжелым взглядом в глаза своему же директору. Нервы у парня точно с корабельные канаты толщиной. Гермиона прошептала:

— Гарри, а что Рон?

— А вон он, — Гарри отмахнулся в сторону одного из маленьких столиков совсем недалеко – рыжий и блондинка уже оживленно болтали, и Ханна улыбалась.

— Ну, значит, такова судьба, — усмехнулась Гермиона и развернулась к Виктору.

В общем-то, было весело. Сперва Крам рассказывал всякое о Дурмстранге – Гарри слушал с огромным интересом, чем-то эта школа его занимала; да и, как он знал, оттуда выходят отменные люди. Потом принялся травить байки о Хогвартсе Дамблдор, а потом внезапно вступила со случаями из судебной практики Амелия Боунс. Мадам отличалась некоей витиеватостью формулировок, поэтому за столом ее понимали в полной мере разве только четверо человек: Дамблдор, также член Визенгамота, варившаяся во всем этом с детства Сьюзен, не в меру эрудированная Гермиона и – Гарри, поставлявший Визенгамоту подсудимых долгие года. Перси понимал в гражданском процессе, но почти не соприкасался с уголовным, Каркаров соприкасался – но уж больно специфически; Флер на все это было просто плевать, а Роджер Дэвис вряд ли даже был осведомлен о наличие какой-либо из Боунс за столом.

Но ничто не длится вечно, даже по-настоящему большая отбивная. Народ высыпал из-за столов, немедленно уехавших к стенам, и на выколдованную сцену взошли «Вещие Сестрички».

Гарри, честно сказать, тогда не разделял увлечения этой группой – но за двадцать лет многое изменилось. «Сестрички», как он теперь понимал, резали вполне приемлемый фолк-рок образца так восьмидесятых годов; в двухтысячных же  в магический мир пришел метал. Музыка, которую так любили его сыновья – и музыка, которую так и не смог полюбить он сам.

Нет, он даже радовался, когда Вагтейл и компания завели «This is the Night» — траурное начало и все более быстрый, цепляющий что-то в кишечнике вокал. Он подхватил Сьюз под локоть – и они вышли в завертевшийся центрифугой зал. Те, кто не умел танцевать, уходили к самой стенке, тех же, кто выдерживал ритм, выбрасывало к центру, как яичный желток в миксере. Ладонь его уверенно легла на талию покрасневшей – даже в полутьме зала это было видно – девочки, вторая мягко сжала ее нежные пальчики – и Гарри повел.

Он видел рядом с собой таких разных и так одинаково легких Альбуса Дамблдора и Олимпию Максим. Видел, как двигается, сбиваясь и опаздывая, Невилл, как в гордом одиночестве танцует Луна – и как вьется Флер вокруг еле успевающего Роджера. Видел, как размашисто, истово, чудом не расшвыривая соседей, пляшут Фред с Анджелиной – и как совсем рядом, смеясь им и друг другу, отплясывают Рон и Ханна. Рон отчетливо вел, каким-то образом уходя от мелькавших вокруг локтей и коленок и уводя от посторонних фигур свою партнершу – ох, какой он будет вратарь! А какой будет боец! И где-то рядом, ни на вздох не отпуская музыку, вел алую, счастливую Гермиону Виктор Крам, ловец милостию Мерлина.

Следом «Вещие сестрички» вбили что-то медленное и инструментальное. Пела волынка и низко, утробно стонали барабаны, гитары и виолончель мерялись переливами, а Сьюзен танцевала, чуть прикрыв глаза. А потом музыканты швырнули в зал «Do the Hyppogriff!» — и снова всех, кто не обладал реакцией дуэльного бойца, швырнуло танцевальной круговертью к стенам. В центре, где Гарри, стряхивая челку, танцевал с раскрасневшейся Сьюзен, остались немногие – быстрые и ловкие чемпионы да парочка закаленных вечеринками семикурсников. Ртутной змейкой сверкала Флер, лунным серпом светилась Чжоу, розой цвела Гермиона и клочком ночи мягко шла Сьюз. В какой-то момент Гарри понял, что вокруг не столько танцуют, сколько хлопают.

Были и еще песни – но вскоре группа прервалась на краткий антракт, и Поттер бросил все и, усадив Сьюзи поболтать с Гермионой, вместе с Виктором ушел за напитками. На пути они встретили радостного Рона.

— Гарри, нет, ты представляешь! — сокрушительно жестикулировал он. – Она понимает мои шутки! И смеется над ними, чтоб я сдох, смеется. И играет в шахматы, а? Каково? Еще бы квиддичем ее как-то заинтересовать…

Гарри с Виктором переглянулись и заржали.

— Ну… это частый недостаток. Даже у самых девушек, — выдавил Виктор.

— Ну да, Рон, не все же сразу, — из последних сил поддержал его Поттер.

— Ну, и то правда, — пожал плечами Рон и, подхватив сразу кувшин лимонада, усвистел со скоростью метлы.

— Хм, — пожали плечами парни и прошли дальше. Шуганув недружелюбными взглядами пачку гриффиндорских шестикурсников – притом непонятно, кого те опасались больше – они довольно легко раздобыли апельсинового соку для дам, но тут Гарри кое-что заметил.

— Виктор, я догоню, — быстро отрапортовал он и, вручив Краму всю добытую жидкость, резким спуртом достиг «взрослого» столика, с красным вином. Его-то и оккупировали «Вещие сестрички», отдыхающие меж номерами.

— Приветствую, господа, — учтиво начал он, но те формального тона не поддержали. Виолончелист Грейвз, вчерашний студент, улыбнулся ему:

— О, Поттер, рок-н-ролльный герой без рок-н-ролла.

Гитарист Дьюк согласно добавил:

— Был я на том твоем выходе. Дракон, по ходу, сам первый крышей поехал. У меня мать и сестра квиддичистки, так они с твоего номера чуть пакеты от поп-корна не сожрали.

— Что, Гарри, решил жить быстро и умереть красиво?  – хмыкнул басист Тремлетт. Ясно, подумал Гарри, еще один должок Рите за мной.

— Да вот, чую, так оно в конце концов и выйдет, — задумчиво проговорил он. – Народ, я просто хотел сказать вам спасибо за музыку…

— Да всегда рады, чего там, — пробасил огромный волынщик Гидеон Крамб.

— Так вот… но если вам понравилось то мое выступление, могу я кое о чем попросить?

— А, — лениво обернулся к нему Вагтейл, — хочешь что-то со старых альбомов? Запросто.

— Да нет, сэр, — ответил Гарри лидеру группы. – Я понимаю, что сейчас просто хамлю вам в глаза, но как у вас с маггловской музыкой? Старой, — он выделил это голосом, — маггловской музыкой.

Музыканты расхохотались. Дьюк очухался первым.

— Магглы, парень – наши учителя. Если бы не малыш Тремлетт, мы бы так и играли унылый фолк.

— В фолке нет ничего… — с расстановкой начал Крамб, но поименованный басист его перебил.

— Что хочешь-то? Старого рок-н-ролла мы знаем до тролля. Я ж магглорожденный, у моего бати рок-н-ролл заместо магии был.

Гарри улыбнулся. Он-то знал, что они знают – в двухтысячном группа выпустила целый альбом очень славных каверов, примиривший Гарри с их существованием.

— Чак Берри. Сперва «Johnny B. Goode», а потом, если можно, «You never can tell». Как вам?

Лицо Тремлетта изобразило райское блаженство.

— Бра-ат.

— Да ну, не поймут, — как-то без огонька возразил Вагтейл.

— Да и гоблин с ними, — подал голос ритм-гитарист Барбари, остальные только кивнули.

* * *
К концу антракта люди вышли уже вновь посвежевшими – даже Джинни более-менее размяла оттоптанные ноги. На сей раз «Сестрички» о чем-то долго совещались, перестраивали инструменты – но вот, наконец, к микрофону вышел Донаган Тремлетт с гитарой наперевес.

— А сейчас – кое-что старенькое! – сказал он было, но вдруг замер, подумал и добавил. – Ну, это считается стареньким там, откуда я пришел.

Банда рванула струны – и над залом повис липкий, энергичный гитарный перебор, который Гарри весь день не мог перестать насвистывать:

Он клал свою гитару в полотняный мешок

И шёл на перекрёсток двух железных дорог,

И там, среди деревьев, буйных трав и кустов

Лабал для машинистов ритм больших поездов,

А люди всё смотрели, как он чешет без нот,

И каждый говорил: «Вот это парень даёт!»*

Теперь они со Сьюз – как и Крам с Гермионой — танцевали куда уверенней, не боясь случайных прикосновений. Седрик с Чжоу, похоже, не волновались ни о чем таком уже давно. Рок-н-ролл понемногу катился к стенам, тут и там магглорожденные ученики, заставшие «Назад в будущее», вдруг улыбались и тянули партнеров ближе в круг.

Но вот песня подошла к концу – и сменилась мягкой, веселой мелодией, под которую хотелось откинуться на спинку и выцедить виски. Или станцевать твист.

Но еще до того в том самом сакраментальном центре, оккупированном чемпионами, успело много чего произойти. Сперва подошел решительный Рон и радостно и совершенно уверенно улыбающаяся Ханна: Рон попросил у Гермионы следующий танец, она глянула на Виктора – и согласилась.

Гарри, шепнув Сьюзи на ухо пару слов, отошел – увидев, как юной Боунс подает руку Виктор – и поймал за рукав Роджера.

— Так, Дэвис, вы не возражаете, если я станцую с вашей дамой.

— Я… вообще-то… абсолютно…

— Он не возrажает, — расхохоталась Флер и подала Гарри руку. – А ты – rешительный garcon, Арри. Есть вообще что-то, чего ты не рискнешь сделать?

— Дай подумать, — хмыкнул тот, — может, за весь вечер так и НЕ пригласить тебя на танец?

— Да, я бы не пrостила.

Дэвисом тут же завладела Чжоу, пытаясь хоть как-то восстановить рассудок своего капитана, а Ханне составил пару Седрик. Группа уже начинала:

На подростковую свадьбу приперлись все, кто хотел.

Было видно, что Пьер влюблен в свою мадемуазель.

И колокольный звон еще долго к небесам летел.

«C’est la vie» — говорили, — «Посмотрим, как пойдет у детей!»**

Но, похоже, группу растаращило не на шутку, потому что следующим номером пошел некий неизвестный Гарри роковый боевик. Далеко не сразу он опознал в этой песне, где клавишные заменили волынка и лютня, «Eye of the Tiger», который когда-то звучал в аврорском спортзале вместе с прочими полными превозмогания песнями.

— Под это не танцуют, — шепнул он, обнял вернувшуюся к нему Сьюз за плечи и зажег Люмос на поднятой к потолку палочке. Первым его примеру последовал Рон, потом – Седрик и Виктор, потом – все остальные. Высокий голос Майрона Вагтейла пел о желтых глазах в ночи и тяжелом бою за все, о чем ты мечтаешь.

И закончился вечер все-таки собственной песней «Сестричек». Было уже темно, погасли уже почти все огни, ушли неизвестно куда судьи, растворился во тьме плесневелый Филч – и «Вещие сестрички» затянули медленную, нежную «Magic Works» — то единственное, что могло завершить этот вечер. Кто знает, сколько слов все-таки, после долгих лет сомнений, были сказаны сегодня жарким шепотом?

…Гарри и Сьюзен танцевали почти расслабленно, рыжая голова девочки лежала у Гарри на плече – благо рост позволял – и его пока что не тянуло возражать.

Есть моменты, которые должны остаться.

_______________________________________

*Перевод А. Караковского.

**Перевод автора

XVIII. Калибровка

До берега они добирались медленно и уныло: Рон, по счастью, очухался довольно быстро и почти потащил на себя Габриэль; Гарри же с Флер инвалидной командой тянулись чуть позади. Конечно, ни о каком соблюдении времени уже и речи не было. Когда, наконец, низкие озерные волны выбросили их на брег песчаный и пустой, все четверо были так вымотаны, что даже и болельщиков не услышали.

К ним немедленно бросилась уйма народу. Перси тревожно осмотрел Рона – но тот прибыл наиболее целым из всех; Седрик, еще закутанный в одеяло, помог Флер дохромать до мадам Помфри; в Гарри же вцепились разом Виктор и Гермиона. В конечном итоге он обнаружил себя все в том же шатре, насмерть укутанным и с горящим от настойки нутром. Флер сбивчиво рассказывала, как все было, экзальтированно жестикулируя и, кажется, уже преувеличивая; Гарри только кивал в нужных местах – навалилась кошмарная усталость, как после экзамена.

— У вас-то как? – пробубнил он, вклинившись в речь Флер, пока та отошла к койке со все еще спящей Габриэль.

— А что у меня? – размеренно начал Седрик. Он сидел на стуле почти напротив Гарри, и Чжоу, только что убравшая волосы в полотенце, устроилась у него на коленях. Когда-то Гарри от такого зрелища впал бы в депрессию до лета, да. – У меня все просто. Доплыл – там, представляешь, Плакса Миртл бродит, дорогу показывает. Ей-то на воду наплевать. А в деревне поставили против меня какого-то здорового парня, так я по команде отталкиваюсь от дна – и Инкарцеро по нему сверху, Инкарцеро. Даже уложился почти что во время.

— А Виктор вот что-то заплутал, — покачала головой Гермиона. Волосы высушить она и не озаботилась, и сейчас Виктор, усадив ее на свой стул, аккуратно выбирал из них водоросли, вызывая у Рона скептические смешки. – Наверное, это из-за акульих глаз. Знаете, стереоскопический эффект-то потерян…

— Нет. Не знаем, — ответил Рон. – Как ты это выговариваешь? Слушай, Виктор, ты расскажи лучше, как дрался.

— Да никак не дрался, — болгарин поморщился, будто собрался сплюнуть. – Вцепился в хвост и головой о статую его. До сих пор вкус рыбы.

— Жестко! – голос Рона звучал явно одобрительно.

— Варварски, — поправила друга Гермиона, но Крам лишь незаметно для нее улыбнулся и прошелся пальцами по ее волосам возле ушка.

— А потом, — продолжил он, — убил время, пока искал, чем веревки резать. Ничего нет, одни камни.

— Я-то ножик с собой положил, — хмыкнул Седрик. – У нас на Хаффлпаффе как? Лучше взять ненужное, чем нужное не взять.

— Так, дамы и господа, извините, если я не вовремя, – В палатку вошла Амелия Боунс, и Чжоу птицей вспорхнула с колен Диггори. – Но я не думаю, что вы хотите пропустить свои собственные баллы. Так что пожалуйте-ка наружу.

Оставив Габриэль вернувшейся медсестре, народ вывалился на воздух. Болельщики тревожно замерли, когда Ли Джордан откашлялся уже усиленным голосом.

— Граждане! Студенты и гости Хогвартса! После разговора с Муркус, которая держит фишку у водяных, и до-о-олгих прений судьи наконец-то готовы порадовать нас оценками! Вот, вот директор Дамблдор уже несет мне конверт… Ага. Зачитываю…

Они стояли в напряженном ожидании: две держащихся за руки пары, расслабленный Гарри, вытянувшийся за его правым плечом Рон и растерянная Флер подле него.

— Флер Делакур! Показала нам техничный Головной Пузырь, но не смогла добраться до цели без посторонней помощи и в спасении своей сестренки участия не принимала! Двадцать восемь очков! Сочувствую, Бобатон!

Тем не менее французская школа зааплодировала – не сразу, однако, только после мадам Максим. Флер развела руками и грустно улыбнулась отчего-то Гарри.

— Седрик Диггори! Снова Головной Пузырь, но наш Чемпион оказался хитер и быстр, первым добрался, первым ушел, вытащил очаровательную Чжоу и опоздал всего-то на пару минут! Он берет сорок семь очков, и это серьезная заявка на победу!

Хогвартский сектор трибуны взорвался аплодисментами. Хлопали и орали даже слизеринцы. Гарри протянул Седрику руку ладонью вверх – тот было посмотрел на нее удивленно, но после подсказки от Чжоу дал пять.

— Виктор Крам, наш гость с севера, сделал нам неполную трансфигурацию себя же, и, против ожиданий, преуспел! Он спас нашу Гермиону, хотя мог бы и побыстрее – считают судьи. Сорок пять очков!

— Мне б вашу запасливость, — с мрачной усмешкой сказал Виктор Диггори.

— А, еще учтешь, — отмахнулся тот.

— И… Гарри… Поттер! – трибуны взвыли как-то раньше времени, и Амелия кинула на Гарри ироничный взгляд. Ли подождал конца буйства и продолжил, — Гарри Поттер у нас пришел, если не считать мисс Делакур, последним, в составе целой группы синхронного плавания. Он жестоко проигнорировал временной лимит, нарушил данные инструкции… — пауза, — …Но навел в озере такого шороху, что они его навек запомнят! За высочайшие моральные и боевые качества он получает сорок шесть очков!

— Тоже ничего, — прокомментировал хозяйственный Рон. – Хорошо вы так, косячком, парни.

— И только я отоrвалась от компании, — засмеялась Флер. Ее вообще не так уж и просто вывести из себя – уже сейчас. – Не в моих пrавилах, но что поделать?

— Не унывать, — Гарри был непробиваемо спокоен. Что же, он держит первое место по очкам, и до Кубка уж как-нибудь дойдет первым. Не ради галеонов даже, хотя тоже хорошо. – Все еще будет, все обязательно будет, — улыбнулся он Флер, и та улыбнулась в ответ.

За спиной захихикал Рон.

* * *
День спустя.

— …И все-таки, Поттер, признайтесь честно, жабросли выкрали вы, — профессор Снейп, к его чести, начал разговор только после того, как Гарри поставил Огнеупорное зелье томиться на спиртовку. – Можете даже не отпираться: откуда бы вы их еще взяли?

— Не совсем, профессор, — Гарри как раз подбирал пузырьки нужного размера под готовый продукт. – Это был Добби. Знаете, он считает себя обязанным…

— …За то, что смог отвертеться от работы, — кивнул Снейп. – Ладно, я, конечно, проинформирую Дамблдора, что его служащие воруют прямо без отрыва от производства, но я допускаю, что вы невиновны.

— Спасибо, сэр. Ценю.

— Да уж цените, покуда я жив, — сухо хмыкнул Снейп. Гарри как-то судорожно звякнул пробирками, но профессор продолжал. – Нет, Поттер, не делайте вид, что мои подозрения вас оскорбляют. Шкуру бумсланга в позапрошлом году, скажете, тоже не вы?

— Я, — Гарри не видел смысла отпираться, — да я возмещу!

— Не в том дело, — пожирая глазами еще и не собирающее давать осадок зелье, Северус опустился за стол. – Вы, увы, вообще склонны к нарушению правил. Дурная наследственность?

— Сэр, помилуйте, — Гарри уселся напротив, так, чтобы их разделяла спиртовка. – В конце концов, что еще делать, если правила – вот они, а твои цели – вон где?

— Не создавать другим проблем. Как минимум, — Снейп вздохнул.

— Нет, я о другом, — Гарри поднял ладони. – Вот представьте… ну… допустим, у вас на руках кто-то загибается от яда. Вроде как вы должны снять симптомы, попытаться понять, чем он траванулся, подобрать противоядие, — неопределенный взмах в воздухе. – Так? А рядом под стеклом лежит безоар.

Северус смотрел на Гарри расширившимися глазами, однако невозмутимость вернулась к нему моментально.

— А знаете, мне нравится ход ваших мыслей.

— Благодарю.

— Не за что, — автоматически кивнул тот, — но вы мне сейчас будете болтать, что этими вашими турнирными эскападами пытаетесь достигнуть благородной цели? Нет, только не мне.

— Вот как раз вам и буду, — Гарри поднялся – зелье следовало снять с огня, отцедить и проверить на концентрацию. Потому что потом Снейп проверит еще раз.

— И с чего мне, скромному зельевару, такое доверие? – он тоже поднялся, наблюдая больше не за Поттером, но за зельем.

— Если я расскажу друзьям, они не поймут, чем я недоволен. А для директора это пока слишком глупо звучит.

— Так-так, и вы полагаете, — Снейп уже очень нехорошо усмехнулся, — что я помогу вам эти мысли уложить для нашего общего друга Альбуса? Поттер, я согласился учить вас зельям, но не жизни.

— Жаль, — Гарри пожал плечами. – Тогда передайте, пожалуйста, вон ту лакмусовую бумажку.

— Нет уж, излагайте, — Снейп с силою потер висок, поморщился, — что вам там не так с Турниром.

— Есть мнение…, — Гарри начал и впрямь неуверенно, — есть мнение, что кто-то из судей целенаправленно работает в мою пользу. Оценки. Подсказки. Утечки в прессу. В конце концов, сам тот факт, что я прошел на Турнир.

— Чего ради? – бросил зельевар. – Ставки?

— Вряд ли, слишком заметные люди, — Гарри покачал головой. – Смотрите, это точно не Каркаров и не Максим, эти как раз ведут себя нормально.

— Каркаров? Нормально? – произошло невероятное – Северус Снейп хмыкнул. – Запомните это время, Поттер. Это историческое событие.

— Возможно, вам виднее, — безразлично проговорил Гарри, отчего его наставник дернулся, — но дальше смотрим. Это не Дамблдор, не те методы, и не Боунс – слишком помешана на правилах. Но оно и к лучшему.

— Это есть, — кивнул Снейп уже даже заинтересованно. – Но кто тогда? Брат вашего приятеля? Для Уизли он довольно осмотрителен.

— Это верно, да и в деле он не с самого начала. Остается Крауч.

— Я даже не буду спрашивать, зачем. Бартемиус не раз и не два затевал…, -  Снейпа в который раз передернуло, — интриги, о которых вам, Поттер, знать просто излишне. Но, насколько я знаю, он из Турнира вышел.

— Не факт, — Гарри чуть нервно поправил очки. Место было тонкое. – Помните ту карту, которую вы у меня когда-то конфисковали, а она вас ну оскорблять?

Снейп аж зубами заскрипел.

— И к чему вот это сейчас было?

— Она, вообще-то, показывает расположение всех, кто внутри Хогвартса. Подчеркиваю, всех. И да, я буду отрицать эти слова.

— Даже если я у вас ее отберу, Дамблдор вернет, — буркнул Снейп, — но вы излагайте дальше.

— Несколько раз я видел Бартемиуса Крауча – в коридорах Хогвартса, по ночам, и уже после его замены Перси. Но других фактов у меня нет.

— Бартемиуса Крауча? Именно так? – Снейп задумался, глубоко и, похоже, не слишком приятно. Руки его работали с Огнеупорным чисто автоматически. – Неплохое зелье, Поттер. Свободны.

* * *
В несколько смятенных чувствах  Гарри вошел в библиотеку – не столько за знаниями, сколько отвлечься. Признаться, план все никак не хотел оформляться до конца; все, что он знал – это то, что ему позарез нужен живой Крауч-младший, скорее всего, не нужен живой Крауч-старший и, пожалуй, нужен Петтигрю – любым. Некоторые кусочки мозаики уже почти собрались – Рита, Амелия, одинокий полет по Кубку, объяснение о Карте Мародеров – но многое было неясно и зыбко. Надо было любыми средствами восстановить спокойствие ума.

Ага. Щас.

Он почти выбрал себе чтение на вечер – бэгшотовский «Английский Север в эпоху Локсия» — когда его обняли за плечи сзади. Во всем Хогвартсе на такое не нашлось бы двух добровольцев.

— Привет, Сьюз.

— Здравствуй, — тихо сказала девочка. Теплая. Спокойная. Несмотря ни на что, Гарри был ей сейчас рад. – Просто хотела спросить, как ты. Тетя говорила, что ты плохо возвращался.

— Руку левую выключили, — пояснил Гарри, и Сьюзи быстро и сконфуженно разорвала объятие. – Да ничего, уже не болит. Мадам Помфри дело знает.

— Отлично, -  теперь они стояли лицом к лицу, отогородившись полкой от мадам Пинс. – И что теперь, отдыхаешь до июля? Я тут… почитала хроники насчет древних Турниров, Гарри.

— О! – Гарри улыбнулся юной девушке, та привычно опустила глаза. – И что там, есть закономерности?

— Только две. Третье испытание всегда проходят одновременно – как ваше второе, на скорость, и оно всегда, как это говорится, на все сразу.

— То есть и боевка, и загадки? – Гарри привалился к полке, глядя на Сьюз. Да, ей всего только четырнадцать, но с эвристикой у нее получше, чем у некоторых министерских работников.

— И еще поиск пути. В принципе, ваше второе испытание вполне сошло бы за третье в начале века, — Сьюз вдруг поежилась. – Правда, при этом в озеро напустили бы акул.

— Ну что ж, по крайней мере, у нас блюдут традиции, — пожал плечами Гарри. – Слушай, Сьюзи, что это мы все в библиотеке…

— Мне тут даже удобно, — стоило соскочить с истории, мисс Боунс снова смутилась.

— И все-таки, может, сходим как-нибудь в Хогсмид, что ли?— Гарри усмехнулся про себя; вообще-то, он бы после таких заявлений сам себя в чем-нибудь заподозрил бы, но – помилуйте, речь идет всего только о прогулке! Что не помешало Сьюз покраснеть до насыщенного розового оттенка.

— Я подумаю…, — начала было она, но тут же сбилась, — Гарри, да когда угодно! Следующий выход уже скоро. Ханна собиралась вытянуть Рона до «Сладкого Королевства», и мы…

— Нет, в следующий я немного занят – Рон, кстати, тоже. Но потом…

— Ты и твои авантюры, — Сьюз вздохнула так, как, бывало, вздыхала Джинни, когда аврора Поттер опять засовывали куда солнце не всходит.

* * *
И действительно, путешествие в Хогсмид было не самой простой задачей. Гарри и Рон тащили на себе столько еды, что Поттер молча зачел Рону лишнюю тренировку. Помимо еды они волокли с собой и старую, но довольно приличную мантию, нашедшуюся у домовиков.

За это следовало сказать спасибо Винки. Стоило им задать вопрос об одежде Добби, как она, вполне дееспособная, хоть и чуть пахнущая пивом, вывалилась откуда-то со стороны.

— А, Гарри Поттер! – провозгласила она. – Снова что-то хочет от тех, кто ничего не понимает в одежде. Гоните его, Гарри Поттер, Винки сделает. Только пусть Гарри Поттер и дальше не дает спуску тому противному мальчишке, из-за палочки которого Хозяин выгнал Винки!

Рон сладко улыбнулся тогда – воображаемые годы третирования Малфоя в первый раз окупились. Гарри же задал Добби пару неудобных вопросов о том, кто тут разносит информацию о его персоне.

И вот теперь они несли Сириусу все, что нужно, включая даже зубной порошок. Гермиону решили не нагружать, и она шла впереди, помахивая «Пророком». Газета, как всегда, была полна самых разнузданных сплетен; общей темой оставался Турнир, но на сей раз Рита повеселилась весьма разнообразно. Общий тон репортажа витал где-то между «Гарри Поттер окончательно съехал с катушек и обошел Гигантского Кальмара в армрестлинг», «Не женское это дело – турниры турнирить» и «Болгары воруют наших девиц!».

— Нет, я ее когда-нибудь убью! Я ей не… не… не сексуальный обьект! – бушевала Гермиона.

— Ей – вроде не должна, — рассудительно заметил Рон, — но что Виктор ради тебя на русалок бросался – это ж правда и только правда.

— А ты вообще молчи, — огрызнулась их подруга. – Ты… героический Уизли. Сейчас, как там…, — она зашуршала газетой, — а, вот: «Только присутствие духа, такое неожиданное для одурманенного пленника, позволило двум французским девочкам достичь земли. Свидетели и судьи сходятся на том, что без помощи своего верного лейтенанта Гарри не смог бы дотянуть до берега обеих незадачливых француженок». И что ты на это скажешь, лей-те-нант?

— Скажу, что она неплохо информирована, — хмыкнул Рон, — и что Перси болеет душой за семейный престиж.

— Я еще посмотрю, откуда у нее сведения, Рон. Посмотрю. Никому не позволено вмешиваться в мою личную жизнь!

— Герми, да ладно тебе! – вмешался Гарри, — Вы с Виктором обсуждали Болгарию почти что у судейского стола, лишь бы мы не услыхали. Я-то, конечно, ставлю галеон на то, что протрепался Перси…

— Это да. Он еще в детстве любил уши греть, — Рон сплюнул на обочину.

— …Но давай-ка ты из этого вынесешь определенные уроки насчет конспирации. Пока не поздно.

Гермиона только фыркнула, и остаток пути прошел в молчании.

Беседа с Сириусом прошла, в общем-то, так, как Гарри ее помнил – только что сам он, стоило Бродяге принять человеческий облик, бросился крестному на шею.

«Мерлин, у меня такое ощущение, что я не видел тебя тридцать лет!» — со смехом сказал он, прежде чем Гермиона начала делиться своими подозрениями. Всплыла еще одна насторожившая Гарри вещь – в газете пока еще не было заметки о Крауче, похоже, занятые Каркаровым журналисты не начали копать вовремя. Гарри твердо решил сегодня же написать Рите – во-первых, дыру в реальности стоило подлатать, во-вторых, просто хотелось поговорить с язвительной журналисткой лишний раз.

Мысль о Рите потянула за собой другую идею, и, когда они уже расходились, он вдруг сказал друзьям, что еще догонит их. Гермиона пожала плечами, Рон же распоряжение просто выполнил.

— Ну? – прищурился Сириус. – Что у тебя такое секретное, что даже этим двоим не доверяешь?

— Да тут не «не доверяешь», — отмахнулся Гарри. – Тут как бы не сглазить. В общем, так, крестный. Если я правильно понимаю, чем сейчас занимается Дамблдор и в чем ему сейчас, ты только не смейся, ассистирует Снейп…

— Сопливус? Да ну! – заржал Бродяга.

— Может, и ошибаюсь, — пожал плечами Гарри, — а только, если все пойдет у них так, как я думаю, то… как бы ты отнесся к пересмотру своего дела?

— Шутишь? – Сириус оскалился. – Ты столько шампанского в жизни не видал, сколько я выпью. А потом мы с тобой покажем твоим Дурслям задницу и заживем уже, как люди.

— Так, вопрос об отношении снимается, — засмеялся и Гарри. – Только вот еще что – у меня есть свои наработки, случайно, и… ты бы согласился перед и во время процесса сказать для прессы пару слов?

— Ну уж если Дамблдор, не прошло и полувека, начал чесаться на эту тему, то мне можно спокойно погавкать в газетах на всех тех, кто меня туда законопатил. Если у нас есть газеты, конечно.

— Все образуется, Сириус, все образуется, — усмехнулся Гарри. – Наше с тобой дело будет укусить побольнее, а директор прикроет.

— Слушай, ты говоришь, как отец, — удовлетворенно кивнул Сириус. – Тот тоже всегда выкручивался.

— И ты выкрутишься, — сказал Гарри, прощаясь. Пасьянс, кажется, начинал сходиться.

04.05.2012

XIX. Минус карта

Рита ответила два дня спустя, короткой запиской с сугубо анонимным сычом. Место встречи было прежним, в «Трех метлах» к особе мадам Скитер уже привыкли, но смущало время – глубокий вечер.

Нет, для Гарри, с его наследственными артефактами хогвартского диверсанта, совершенно не было проблемой выйти из замка – ход в «Сладкое королевство» так никто и не прикрыл; но спать-то он когда-то должен? Однако секретность, понятно, превыше всего. Рите отправилось единственное слово: «Ждите».

Гарри спускался из совятни в безмятежном настроении, уже вполне представляя, что скажет Рите и во что это, скорее всего, выльется – все-таки в изменении реальности не от привычного, а к привычному есть что-то уютное. Чувствуешь, что ли, почву под ногами. Однако спокойствие его продлилось недолго – помешал совершенно определенный шум со двора.

Радостное гыканье и обиженные девичьи крики.

Та-ак. Гарри взялся за палочку и завернул за угол. Ну да, точно. В закутке у замковой стены развлекаются очередные ублюдки – от одного парня к другому перелетает шитая из разноцветных лоскутьев сумка, а за ней, бессильная поймать ее, мечется тонкая девичья фигурка. Серебристые волосы на секунду взметнулись, и Гарри узнал серьги.

Пара редисок. Шансы пареньков дотянуть до обеда уменьшались на глазах.

Гарри уже пошел было к ним, как вдруг понял, что мантии на хулиганах – с алой оторочкой. Ну вот что за скотство? Годрик Гриффиндор не одобряет! Хотя погодите-ка… вон тот блондинчик, с особенно громким смехом и поставленной подачей…

О. Чудненько.

— Мистер Маклагген, — самым светским тоном начал он, — что ж это вы факультет позорите?

Кормак выронил сумку, Луна быстро подобрала ее с земли, испуганно прижавшись к стенке. Пятикурсники было начали заполошно оглядываться, но быстро поняли, что Поттер один.

— Проваливай, Поттер, — бросил Маклагген. – Лунатичкаперевернула на меня целую кружку сока за завтраком, а мантия была совсем новая.

Гарри действительно заметил на широкой груди будущего – впрочем, уже нет – вратаря пятна.

— И ты считаешь, что благородно мстишь за свою персону? – Гарри усмехнулся, похлопывая палочкой по ладони. – То есть, надо понимать, больше чем с третьекурсницей и меньше чем втроем ты бы и танцевать не стал?

— Да ладно, пусть побегает. Ей полезно! – мелко засмеялся тощий паренек слева от Кормака. Гарри его запомнил.

— Силенцио, — палочка немедленно вышла в боевую позицию, и непрошенный оратор подавился. – Маклагген, я разговариваю с тобой, а твоим обезьянам никто слова не давал. Ясно?

Почти балетный шаг в сторону – и заклятие Кормака пролетает мимо. Его приятель тормозит – и оказывается разоружен первым.

— Дети, не кидайтесь заклятиями, если не уверены, что попадете, — наставительно заметил Поттер. Кормак опустил было палочку, но острие направленно на Гарри. Такая безделица.

— Поттер, второй раз говорю, проваливай. Если я тебя покалечу до конца турнира, престиж факультета упадет, но, — блондин широко улыбнулся, — обещаю, летом я тебя как следует отколочу.

На угрозы аврор Поттер всегда реагировал сообразно.

— Экспеллиармус, что ли, — походя обезоружил он Кормака, и тут же с серьезным видом начал сокращать дистанцию. У все еще молчащего худого Гарри просто вырвал палочку, вывихнув тому кисть, обезоруженному же дважды неплохо пробил по почкам – как раз по росту. Полминуты, и он уже стоял перед Маклаггеном, а по бокам сидели переживающие натуральную, немагическую боль юные обалдуи. Это было по меньшей мере неспортивно.

— Ну? – поинтересовался Гарри у своего визави.

— Поттер, вот что тебе неймется? – с какой-то даже обидой спросил тот. – Своим бы хоть дал развлекаться!

— Своих, Кормак, у меня мало, — усмехнулся Гарри, — а развлекаться я предпочитаю сам.

Кормак тут же бросился на него. Он был тяжелее, пожалуй, сильнее, а сам искренне считал, что еще и лучше тренирован. Да, в рукопашном бою он мог что-то успеть, но сейчас просто получил невербальное Отталкивающее в грудь, слету приложившись спиной о каменную кладку. Прямо как давешний водяной.

— Нечестно! – самое удивительное, что он сказал именно это.

— Капита Кальвус, — издевательски ответил ему Гарри и потянул за собой все еще пребывающую в ступоре Луну. Их провожал истошный вой Маклаггена, обнаружившего, что его прекрасные кудри вылезают с корнем.

* * *
Вместо благодарностей, однако, юная Лавгуд за первым же углом принялась напряженно рассматривать Поттера. Тот не удивился – в конце концов, он знал ее тридцать лет. Луна некоторое время хмурилась, потом выкопала из сумки огромные темные очки, расписанные сомнительными рунами. Осмотр через них удовлетворил ее больше.

— Странно, — вот все, что она сказала.

— А поподробнее? – осведомился Гарри. К словам главы Отдела Тайн надо прислушиваться, даже если таковой пока тринадцать.

— Очень странно, — Луна нахмурилась. – Даже можно сказать, что очень-очень странно.

С ее точки зрения это были исчерпывающие, строго градуированные характеристики. Плюс развитого объемного мышления: любая категория ассоциативно и логично связана с любой другой; минус объемного мышления: окружающие эти связи не ловят.

— Луна, для людей.

Девочка посмотрела на него большими спокойными глазами – ну да, эта личная шуточка у них еще не появилась.

— Ну, скажи так, чтоб я успел понять, — Гарри бессильно развел руками.

— А, у тебя же нечем посмотреть, — Луна посмотрела на зажатые в пальцах очки так, будто впервые их увидела. – Никаких мозгошмыгов, Гарри. Ни единого.

— Может, у меня просто недостаточно мозгов для них? – извиняющимся тоном предположил Гарри.

— Или они им не по вкусу. Слишком… странные, — Луна посмотрела на Гарри с интересом. – Да, между прочим, спасибо. Из-за этих мальчиков я могла бы и не успеть к мадам Спраут.

— Да не стоит, — Гарри отмахнулся, — распустился наш факультет, но я тебе гарантирую – это временно.

— И все-таки, я могу чем-то тебя отблагодарить? – Луна задумалась. – Ну хочешь свой портрет?

— Может быть, позже, — Гарри помнил, как Луна рисовала – не плакатный стиль Дина Томаса, но изящное арт нуво, — сейчас не до позирования. Как насчет внеочередной подписки на «Придиру»?

— А ты читаешь?

— Иногда, — Поттер кивнул, — как, кстати, у вас дела с журналом?

— Ох, ты знаешь, сложный вопрос, — Луна задумалась так, как через годы будет задумываться над снабжением своего невыразимого, но желающего кушать Отдела. – Люди раскупают его почти подчистую, но мы не можем увеличить тираж – продажи покрывают только нынешний, а продавать больше мы не можем, потому что не можем больше печатать, и получается…

— …нормальный такой порочный круг, — Гарри подумал, что из самого популярного посмешища магической Британии при желании можно многое выжать – подобно тому, как откровенные клоуны получают неплохой процент на выборах. – Вот что, Луна, я думаю, эту проблему решить можно. Напиши своему почтенному батюшке, что я бы хотел с ним поговорить.

— Разве только летом, — покачала головой Луна. – Он сейчас выслеживает стадо мощерогих кизляков в западной Африке. Ему, честно сказать, просто не до того.

* * *
Весенний вечер тих. Март выдался вообще очень неплохим, не стылым, не слякотным, с высокими лунами и чистым небом. На последнее Гарри, правда, было глубоко наплевать – он как раз шел длинным лазом в Хогсмит, который, заметим, был неблизко. Не у всех людей хватило бы терпения скрытно вынуть весь этот грунт, и Поттер грешил на домовых-контрабандистов.

Вышел он мягко: в Хогвартсе остался Рон, знающий, что Гарри ушел выяснять насчет третьего задания; в «Королевстве» подвал не запирали, а выйти мимо припозднившегося покупателя не составило труда. Под мантией и – на всякий случай – Разиллюзионным – Гарри спокойно тек вдоль стен, не попадаясь под ноги расходящимся по домам и питейным заведениям хогсмидцам.

На хвосте у красноносого старичка в приличной, но мятой мантии Поттер и просочился в «Три метлы». И снова – пересечь пьющий и танцующий зал, не задев ничью ногу, пройти по скрипучей лестнице, одним броском одолеть коридор – и войти в приоткрытую дверь.

— Ну здравствуй, Поттер, — сегодня Рита была в фиолетовом – от мантии до лака, от остроносых туфель до теней.

— Приветствую, мисс Скитер, — вновь видимый Гарри учтиво поклонился, но Рита поморщилась.

— Договорились же – на «ты». Давай еще раз.

— Привет, Рита,— хмыкнул Поттер, находя всю ту же куцую табуретку.

— Вот так гораздо лучше. Не хочу чувствовать себя старше, чем я и так уже есть, — она поправила очки, на миг прикрыв глаза ладонью. – Ладно, излагай свои новости.

— А это пока не новости, — Гарри сел, как всегда, прямо напротив Риты, ногу на ногу. – Но поработаешь в поле, будет передовица. Что тебе известно о Крауче?

— Не появляется на публике с ноября, ведет дела через сов и ассистентов, — Рита сделала неопределенный жест, после чего полезла за сигаретами.

— Вот только ассистенты его тоже не видят, — начал Гарри, — письма, при том же почерке, как-то изменились в характере, а дом, где он якобы живет, почти в развалинах.

— Источник? – Рита окунула тонкую сигаретку в оранжевое пламя, осторожно взяла губами, и Гарри снова следил за этим, не отрываясь.

— Перси Уизли, — Гарри наклонил голову, — в числе прочих. Но называть его имя не надо.

— Само собой. Я так понимаю, ты прикрываешь весь этот клан?

— Да, но мы не об этом, — прищурился Гарри. – Значит, так, мне известно, что в Мунго его нет, что его якобы видели вблизи Хогвартса и что изменения с ним начались после Чемпионата Мира.

— И что же произошло там? – Рита раздумчиво выдохнула дым. – Кажется, ты тогда влез в самую бурю?

— Почти, — Поттер нервно хрустнул пальцами. – Я видел последствия. Понимаешь, Рита, я точно знаю, что что-то из того, что произошло в ту ночь, касается Крауча.

— С чего бы это вдруг?

— Иначе ему не пришлось бы назначать стрелочника.

— Резонно, — журналистка задумчиво кивнула. – Притом как-то на скорую руку… эта домовиха, я слышала, даже не поняла, за что ее выгнали?

— Не все так просто, — Гарри помотал вихрастой головой, — она много пьет и мало говорит. Так что…

— Так что придется идти с другого конца. Мне, — Рита улыбалась. – Знаешь, Крауч – лакомый кусочек. Если что, протащу лишнюю страницу ретроспективы за ту войну.

— Было бы славно, если бы ты пнула тогдашнее чрезвычайное судопроизводство.

— А Боунз меня не съест? – Рита продолжала ухмыляться. – Это уж тебе виднее.

— Ты-то хоть не начинай, — отмахнулся Поттер. – А Амелия, напротив, может, и похвалит. Она-то за общий порядок.

— Все легче, — кивнула Рита, — ну что же, этим я займусь. Если раскопаю что-нибудь, дам знать, чтоб не пропустил газету.

— Вот это и прекрасно, — Гарри поднялся, расправляя мантию-невидимку. – Ну я пойду, что ли.

— Не торопись, — сказала Рита ему в спину чуть тише. – У меня есть пара вопросов, Гарри. Могу я их задать?

— Задать – можешь, — Гарри рухнул обратно на табуретку.

— Хотя бы задать – обязана, — Рита, напротив, поднялась, начиная нервно прохаживаться вдоль кровати. Обычно за ней такого не водилось. – Так вот, во-первых, ты ведь знаешь о… жучке? Я правильно поняла?

Гарри только хмыкнул.

— Неподконтрольная анимагия – неплохой компромат. Вот только меня это больше интересует в качестве инструмента.

— Понимаю, — Рита медленно кивнула. Лицо ее было серьезным, пока она снова сунула руку в сумку. Гарри было подумал, что сейчас она вытащит оттуда маленький дамский браунинг, и все. Но это были всего только гримасы маггловского кинематографа – Рита вынула пачку “Mild Seven”. И на губы ее вернулась ухмылка.

— Скажи честно – часто хочется курить?

— Ты даже не представляешь…, — Гарри поймал брошенную пачку, поджег сигарету Инсендио и с наслаждением, безо всякого кашля затянулся. Организм отреагировал… странно: тело не требовало никотина, но мозг его отчетливо ждал.

— Ага, я так и думала, — Рита кивнула. – Ты вообще понимаешь, что мальчик со здоровыми белыми зубами не может так курить?

— А, Мерлина мать…, — Гарри судорожно оторвал сигарету от губ, но отбрасывать не стал. Выжидающе посмотрел на Риту.

— Я ведь примерно поняла, кто ты такой, Поттер, — Рита улыбалась уже не ехидно, но победительно. – Да, объяснение отвратительное, но другие-то не работают. Итак, Гарри, ответь-ка мне честно – сам понимаешь, выбора у тебя нет…

— Ну? – Гарри пытался сохранять спокойствие. Получалось на диво отвратительно. Да что ж такое, где же это он так прокололся?

— Сколько тебе лет, парень? – Рита снова опустила руку в сумку – но на сей раз оттуда появилась палочка. Рисковая она, все ж таки… — Могу поспорить, что больше тридцати.

— Сорок два, — безразличным голосом ответил Поттер.

— Ага, — удовлетворенно кивнула Рита, — надо же, почти что ровесники. Знаешь, план ведь был неплох, — она откинулась на спинку стула, поигрывая палочкой – демонстративно не угрожая. Толку-то было угрожать, как они оба прекрасно понимали. — Конечно, рассчитан на домохозяек и членов Визенгамота, но не плох. Ну кто всерьез поверил бы, что героический Гарри Поттер вместо катания как сыр в масле исчезнет на одиннадцать лет? Но это бывает, ладно. Хуже другое.

Гарри уже начисто перестал следить за ее сбивчивой мыслью. Получив, как ей казалось, доказательство своей правоты, Скитер впала в эйфорию – крылья ее носа яростно трепетали, а на щеки просочился румянец.

— Хуже, что маги поверили, что он еще и вернулся, — Рита словно дирижировала себе палочкой. – И, когда одиннадцатилетний мальчик прибил взрослого тролля и сделал из змеи Салазара Слизерина ридикюль – это все приняли как должное. Легенда прикрывает план… удачно. Иначе бы ты прокололся уже давно.

Рита кивнула себе самой, снова встала, подходя к Гарри будто в попытке рассмотреть его получше.

— И давно Отдел Тайн начал такие эксперименты? – почти обвиняюще заговорила она. – Я полагаю, что где-то в войну, иначе бы не хватило времени. В конце концов, никто и не думал, что стойкое омоложение возможно – и до сих пор не думает, я ведь проверила! Кстати, как вы выбирали, кто из оперативников станет «Гарри Поттером»?..

Гарри сидел, вжавшись в табуретку, и обалдевше пытался понять хотя бы один из ее вопросов. Если бы Скитер не была так влюблена в свой собственный голос, он бы сейчас пошлейшим образом «поплыл» на допросе, как мелкий воришка. Но потом щелкнуло.

Бедная Рита! То ли идеи склонны путешествовать, то ли и она не чужда маггловской культуры, но из всех объяснений она выбрала не мистический суррогат вроде того, что Гарри скормил Гермионе, а мрачную теорию заговора с сумасшедшими спецслужбами и бесчеловечными, но научными экспериментами. Гарри был почти раздосадован, что не выдумал такую сказку сам.

— …Итак, Гарри – я буду называть тебя так – каковы твои цели? И какую роль в них играю я? И кто, Мерлина ради, твое начальство – Скримджер? Фадж? Или у вас там свой собственный заговор?

Гарри оглушительно хлопнул в ладони. Похоже, этот жест вызывал у Риты какие-то свои ассоциации – она замолчала.

— Рита! Рита, не все так мрачно! – с благодушной улыбкой начал Поттер. – Во-первых, по некоторым причинам – и да, тут ты угадала, отчасти и по военным – никакого начальства у меня нет. Собственно, обо мне вообще никто не в курсе.

Скитер удивленно присвистнула, как четверокурсница.

— Я всякого ожидала от нашего министерства, но чтобы тебя так просто… забыли?

Гарри усмехнулся настолько мерзко, насколько мог:

— А в данный момент меня некому помнить.

— О. Понимаю, — сказала Рита и, разумеется, ошиблась. Поразительно, как охотно человек сам закрывает дыры в чужих рассказах.

— А во-вторых… что в нашем с тобой сотрудничестве это меняет? – осведомился Гарри. – Я даю тебе новости, ты пишешь так, как писала бы и сама, мы с тобой приятно и небесполезно беседуем – все довольны.

— Ну, понимаешь, это все-таки немного разные вещи, — Рита почти упала на кровать – все еще чуть нервничая: колени плотно сведены, руки мелко дрожат. – Одно дело школьник, которому скучно жить, а другое – мужчина со своими планами. Да и видела я таких, как ты, где-то видела. Аврорат?

— В точку, — Гарри даже поаплодировал. – Но все же ты еще в деле?

— А если я отвечу «нет»? Мой труп хотя бы быстро найдут?

— Зачем? – Гарри поглядел на Риту с укором. – Просто почищу тебе память. И ты никогда не узнаешь, что будет дальше.

— А вот это жестоко, — на сей раз укоризну изобразила журналистка. – Разумеется, я все еще с тобой. Твою историю, конечно, никому не продашь, но, кажется, ты притягиваешь другие. А какой гоблин уйдет с золотой жилы?

— Как говорит мой приятель Рон, и то правда, — рассмеялся Гарри, вновь поднимаясь. – Рита, будь хорошей девочкой, дай еще сигарету.

Неожиданно она оказалась совсем близко, протягивая вытряхнутую из пачки «майлд севен» прямо к его губам.

— Значит, тяжелей всего без курева? – понизив голос, поинтересовалась Скитер. Гарри вдохнул ее духи – все те же, но, кажется, утратившие остроту – и отрицательно покачал головой.

— А что тогда? Виски? Карты?

— Женщины.

* * *
Рита Скитер раздевалась неторопливо и с большим вкусом; под мантией обнаружились очень умилившие лично Поттера скромнейшие белые чулочки. Сам Гарри уже восседал на кровати без ничего, сложил руки на коленях и наблюдал – он никогда не был спринтером, чем и гордился. Шторы были задернуты, а одинокая горящая свеча снабжала светом в основном мадам Скитер, и Гарри загадочно сверкал очками из темноты.

А Рита уже осталась только в чулках и этих своих очках, выглядевших сейчас не китчем, но почти венецианской маской. Свет и взгляд Поттера скользили по ее коже – ожидаемо ухоженной, впрочем, наощупь будет виднее. Маленькая, но от этого не утратившая формы грудь; широкие и, как выразился бы оголодавший Блэк, сочные бедра; чуть испорченная долгим писательством осанка; полное отсутствие волос ниже шеи. Да, стоило тащиться из Хогвартса под самую темень.

— Ну что, Скитер, чувствуешь себя совратительницей малолетних? – хмыкнул Гарри из своего темного логовища.

— Пошел ты, Поттер, — лениво отозвалась ведьма. Уже было направившись к нему, она остановилась – и теперь стояла вполоборота, прикрыв ладонью груди. Многолетняя привычка к колдографированию. – Малолетние так на женщин не смотрят. Их на это не хватает. Да что там, — Рита все же двинулась вперед, как всегда, чуть покачивая бедрами, — если бы тебе правда было четырнадцать, я и до постели дойти не успела бы.

— Крепок дух, но плоть слаба, — процитировал Гарри Толстого Монаха, — так что ты все-таки поторопись.

* * *
После всего, уже глубокой ночью, они лежали, прижавшись друг к другу – Рита, почти в позе зародыша, и обнимающий ее сзади Поттер. Молчали они уже долго, и когда Рита заговорила, Гарри еле на ее словах сосредоточился.

— Слушай, ты ведь был женат?

— Я тебе больше скажу,  — прошептал Гарри, — у меня, вообще-то, трое детей.

— Неплохо, — была вынуждена признать Рита. – Ну и где они все сейчас?

— Не имею понятия, — Гарри шептал женщине куда-то в загривок, — моя жена может быть совсем неподалеку, а может – где-то в Корнуолле. Дети же по нынешним документам просто никогда не рождались.

— Серьезно вы работаете, — Рита, охотница за информацией, тут же выдумала себе изящную комбинацию с документооборотом и высоко ее оценила. – И… как ты тут без них? Все это время?

— Паршиво, — Гарри обнял Риту сильнее. – И давай ты мне этот вопрос больше задавать не будешь?

— Привычка, — попыталась пожать плечами журналистка, но вместо этого вжалась в теплого Поттера спиной. – Ну и что ты скажешь малышке Боунс?

— А что, я должен ей что-то…, — Гарри помедлил, — сказать?

— Решил бы, что да – был бы идиотом.

* * *
Вновь увидеть Риту Гарри довелось куда быстрее, чем он сам ожидал. Двадцатого апреля, не успел он явиться на первый урок, на него буквально свалилась мелкая сова с мелкой же запиской. «Быстро к «ТМ». БЫСТРО! Р.»

— Дело плохо, — объявил Гарри Рону с Гермионой. – Хагриду скажете – я в больничном крыле. Похоже, произошло что-то и вовсе странное.

Рон вопросов командиру не задал – не время, Гермиона же после ежемесячных бесед с Ромни привыкла к тому, что знакомые у Поттера бывают странные.

Кажется, он все-таки оттоптал пару ног – тем более, что до «Метел» добраться так и не вышло. Уже знакомый ему яркий жучок вдруг начал виться над пустым местом, которое Поттер из себя сейчас представлял – и Гарри пошел за ним. Рита вывела его в ту самую пещеру, где он еще зимой болтал с Сириусом.

И она была не пуста.

— Ах, твою мать, — высказался он.

— Именно, Гарри. Именно, — согласилась перекинувшаяся тут же Рита. Конспирироваться от гостя не имело вообще никакого смысла.

— …и потом отправь еще одну сову мадам Максим, потому что она, должно быть, захочет уравнять число студентов, которых она повезет, раз уж Каркаров набрал ровно дюжину… сделай это, Уизерби, хорошо? Сделаешь? Сде…

Так точно, господин Крауч, чудовищно исхудавший, с пергаментной кожей и кошмарно светящимися глазами расхаживал меж камней и раздавал процедурные указания. Гарри почувствовал себя так, будто в эпизод из его памяти кто-то врезал новые декорации.

— Ну и откуда ты его взяла? – развернулся он к Рите.

— Пришлось следить за его домом почти две недели, — гордо ответила та. – Знаешь, какого страха я натерпелась от грачей? Нашего общего друга прошлой ночью вывел на прогулку какой-то маленький толстяк с физиономией школьного извращенца, и я… Гарри, что с тобой?

Гарри смотрел на Риту тяжелым взглядом. Если бы она просто сказала бы ему, где видела Петтигрю, весь этот фарс можно было бы закончить досрочно, сильно досрочно. Но нет.

— Ничего. Я знаю этого товарища, и он, скорее всего, уже там, куда и крысы не заползают… Так ты просто увела Крауча из-под его носа?

— Дождалась, пока тот вернется в дом – он почему-то держался за плечо – и аппарировала вместе с нашим гостем.

— Я… я должен, — вдруг прохрипел Крауч, споткнувшись на ровном месте. – Ты студент? Студент… Хог… вартса?

— Так точно, — кратко отозвался Поттер. Бартемиус немедленно вцепился ему в плечо.

— Я… должен видеть дире… Дамблдора. Ошибка… мой сын… я… веди! Меня веди… скажу… пока могу…

— Рита, тебя здесь не было, ты его не видела, — Гарри уже накидывал мантию на разрываемого на две части своей волей и Империусом мага.

— Учи ученую, мальчик, — не прощаясь, Рита обратилась в жука и резко ушла в небо.

* * *
Гарри натерпелся страху, провожая идущего на негнущихся ногах Крауча через Хогсит и через ход, через коридоры Хогвартса, к первому же пустому классу. Хорошо еще, он догадался наложить на ветерана Силенцио, иначе… Но он благополучно запер старика в классе, зачаровав, как мог, дверь – случайный школьник не снимет.

Дикий ор на горгулью, секундное препирательство со случайным Снейпом, торопливый, до заикания, рапорт Дамблдору – все было в точности как тогда. Гарри, как мог, пытался сшить расходящуюся под ногами вселенную, но сейчас, наверное, рушил все причинно-следственные связи.

Только чтобы найти дверь взломанной, а Крауча – бездыханным, с еще больше расширившимися от ужаса глазами.

В Хогвартсе сейчас был человек, способный видеть сквозь закрытые двери. И он, как всегда, оказался не из трусливых.

XXII. Насквозь

Утром двадцать четвертого пути Гарри и прочих четверокурсников драматически разошлись. Дни экзамена Биннса и Третьего испытания совпали – и теперь кто-то шел подвергаться кошмарной опасности, решать сюрреалистические загадки и в условиях жестоко ограниченного времени вспоминать любой путь к спасению, а кто-то просто готовился найти в кустах золоченую вазочку.

Так что господин Поттер, позавтракав, просто присоединился к прочим чемпионам, пройдя в комнату встреч за залом. Молли сразу же обняла его, и он с удовольствием поприветствовал эту милую женщину, милостью которой только и начал нормально питаться.

— Гарри, ты ведь не против, если мы с Билли за тебя поболеем? – осведомилась она, пока Гарри жал руку ее старшему сыну, крепко и всерьез. – Раз уж Перси судит, а у младшеньких экзамены…

— А Чарли просто не отпустили с работы, — добавил Билл. – Жаль, он рекомендовал тебя как то еще зрелище – после Рогохвоста-то.

— Билл, ну вот все бы тебе…, — укоризненно начала его мать. – Гарри, тебе ведь совершенно необязательно было так рисковать!

— Миссис Уизли, да ладно вам! – Гарри излучал беззаботность. – Я бы никогда не влез в то, с чем не смог бы справиться. Ни вы, ни Дамблдор такого бы не одобрили.

— Это, конечно, подход правильный, — с усмешкой кивнул Билл. – Со всех сторон. Если бы тебе было побольше, Перси поставил бы тебе выпивки.

— Да ну? – Гарри вопросительно посмотрел на гринготтского оперативника.

— Ну да, — рассмеялся тот, — его послушать, так тебе надо бы дать орден Мерлина за укрепление британского престижа. О тебе неплохо пишут в Париже и Берлине, знаешь ли. Хоть и в разделе спорта.

— Ну еще бы, где уж им… — начала было Молли, но тут к дискуссии присоединились.

— Арри, ты не пrедставишь меня своему… своим спутникам? – голос Флер звучал почти требовательно.

— Запросто, — откликнулся тот. – Это у нас Флер Делакур, украшение Турнира. Да что я вам рассказываю, она просто лучше, чем о ней пишут в Пророке.

— О, как раз это заметно, — Билл отвесил даме глубокий поклон, Молли же созерцала француженку чуть настороженно, поглядывая при этом то на Гарри, то уже и на Билла.

— Это – Молли Уизли, мама известного тебе Рона и просто самая гостеприимная в Англии женщина.

— Пrиятно, — мурлыкнула Флер, почтительно приседая в реверансе.

— А это – Билл Уизли, разрушитель заклятий в Гринготтсе, — Гарри набрал в грудь воздуху. – Был везде, видел все, в одиночку вскрывал пирамиды самых разных форм, вынесиз нихбольше золота, чем влезло бы в ваш карету, на короткой ноге с Советом Директоров и дерется лучше, чем мы с Крамом, вместе взятые… ух, задыхаюсь!

— Большая часть всего этого – неправда, — счел своим долгом предупредить Билл, но Флер этого уже не услышала.

— Ох, Билл, я подумывала устrоиться в ваш Гrинготтс после школы, у вас такая… интеrесная банковская система, — сказала она голосом, далеким от всех и всяческих банковских систем. – Вы ведь ответите мне на паrу вопросов?

— Охотно, — заверил тот и из сопровождающих Гарри временно выпал. Гарри же, прохаживаясь с Молли за разговором о Хогвартсе вчера и сегодня (Гарри мог бы добавить и про «завтра», но нельзя), натолкнулся на семейство Диггори.

— Ах, наш гордый чемпион! – провозгласил тот обвиняюще, — Ты, конечно, задал Седрику неплохую гонку, но разрыв что-то невелик! Не нервничаешь, а?

— Папа! – укоризненно проговорил Седрик.

— Амос! – с той же интонацией вклинилась Молли.

— Нервничаю, — признался Гарри, — мистер Диггори, нервничаю еще как! И ваш сын, и Виктор – это противники просто эпические, что говорить. Это еще у Флер гандикап, а парни мне натурально в затылок дышать будут.

— Будем, — радостно согласился Седрик, — так что не расслабляйся мне тут. Не возьмешь кубок – обижусь.

— Седрик, ну что ты. Ты вполне возьмешь его сам, — поспешил заверить сына Амос.

— Возьмет, факт, — кивнул Гарри, — тут главное, чтоб или он, или я. Хотя Крам тоже, кстати, парень нормальный, но это дело Хогвартса. Нашей с вами школы, мистер Диггори.

— Ну что же, молодой человек, что Хогвартс – школа героев – это я согласен, — старший Диггори улыбнулся уже открыто и потрепал сына по волосам.

* * *
Третья же околочемпионская встреча состоялась у Гарри только ближе к вечеру, когда он уже провел Молли с ностальгической экскурсией по Хогвартсу и успел перемолвиться парой слов с Биллом.

Как оказалось, Билл не в курсе, ведет ли Гарри с Гринготтсом какие-то дела, но осведомлен об их интересе к его персоне.

— Дервент велел мне на тебя как следует посмотреть, — пояснил он, едва его матушка заболталась с профессором Спраут. – Но ты не пугайся. Интерес к тебе явно в плюс. Настолько, что мне поручено… а, летом поговорим! – свернул он доклад, едва на горизонте появилась Молли.

И вот, перед самым ужином, к Гарри скромно подошел брюнет с выдающимся носом. Очень, очень знакомым носом.

— Борис Крам, — отрекомендовался он. – Могу я поговорить с мистером Поттером?

Интонации у него были весьма своеобразные – Билл тут же увел мать, а Гарри едва подавил желание щелкнуть каблуками.

— Ну что ж, мистер Поттер, — Крам-старший крепко пожал Гарри руку, — мой сын много о вас писал. Чуть меньше, чем о некоторых других, но довольно, — английский Бориса был почти безупречен грамматически, но несколько формален. — В его изложении вы юноша здравомыслящий.

— Надеюсь, в реальности – тоже, — Гарри пожал плечами, ожидая.

— О, не удивлюсь. Я вполне понимаю, почему на свой возраст вы себя не ведете.

— И почему же? – о Мерлин, еще один! Гарри приготовился слушать еще одну страшную историю о себе любимом.

— Видите ли, мистер Поттер, мы с вами чем-то похожи, — раздумчиво начал Борис. – Мои родители тоже погибли молодыми от рук темного мага.

— А. Гриндевальд, — Виктор ведь рассказывал что-то такое на свадьбе Билла, вспомнил Гарри. Но до того еще надо было дожить. А Борис все же его приятно удивил – самое простое объяснение часто самое верное. Не в его случае, но часто.

— Именно, — кивнул тот, — так повзрослеешь и помимо своей воли. Так что, я думаю, у вас я могу узнать необходимое.

— Охотно помогу вам, — кивнул Гарри.

— Что за человек Гермиона Грейнджер?

Ах. Всего лишь это. Гарри улыбнулся.

— Я ее с первого курса знаю. Спасала мне жизнь несколько раз. Входит в первую тройку самых умных женщин, кого я встречал. Да, включая профессоров.

— Даже так? – кустистые брови поднялись. – Знаете, я волновался, что Виктор воспринимает ее слишком серьезно – вы ведь понимаете, сколько вокруг него охотниц за славой?...

— Если бы Гермионе нужна была слава – у нее была бы своя. И будет, предупреждаю.

— Тем более. Теперь я волнуюсь, что мы относимся к ней с серьезностью явно недостаточной.

— Что? Нет! – Гарри рассмеялся. – Она милая девушка, ее ум существенно старше ее самой, но не настолько ж. Манипулировать людьми она, кажется, еще не научилась.

Ну, врать нехорошо, а что делать? Гарри знал, что потенциально Гермиона в этом деле мастер, но когда это еще будет.

— Вот как? Что же, Виктор пригласил ее к нам, под Варну, — Борис вздохнул. – Море, солнце, может быть, легкое красное.  Значит, вы утверждаете, что она девушка разумная?

— О да.

— В таком случае, я полагаю, все не так страшно, — он усмехнулся мрачно. – А то Ирина уже не знает, то ли замки вешать, то ли свадебный пирог печь.

— Ну что вы! – отмахнулся Гарри. – Они оба замечательные, но между ними пол-Европы.

— О, мистер Поттер, — Борис все еще усмехался, но уже откровенно ехидно, — вы оценили храбрость моего сына, я знаю. Но не его упорство.

* * *
Итак, они почти вошли в лабиринт – в туман, скрадывающий звуки, подальше от болельщиков, подальше от судей и близко, опасно близко к бесконечному заговору Волдеморта. Гарри единственный понимал это, и с радостью поменял бы клочья белесого дыма на воды озера, скрывавшие все на свете.

Настоящее начнется, когда Гарри коснется золотого кубка и пройдет долиной смертной тени – или проведет по ней кое-кого еще. Как повезет.

Испытание в испытании, путь к пути, экзамен на право сдачи экзамена. Самый лучший день в году.

Седрик приседал и взмахивал руками, разминая мышцы. Виктор, сцепив пальцы в замок, что-то бормотал полушепотом – не молитву, стихи на болгарском. Флер отстраненно подбрасывала и ловила палочку. Гарри – думал.

Так, что он успел? Он отослал сову Рите, та будет в Хогвартсе безвылазно. Он предупредил Амелию, что им нужно поговорить после испытания – и теперь знает, где ее найти. Он удостоверился, что Крауч на взводе лишь немногим больше обычного.

Он обнял Сьюз, когда уходил. Он крепко пожал руку Рону. Он видел, как Герми провожает Виктора.

Он был на пике своей формы.

Он был у порога лабиринта.

— Гарри, ты первый, Виктор, готовность, — Амелия подняла палочку к темному небу. – На счет три. Раз…

— Арри! – крикнула Флер. Он обернулся. – Выигrывай, к этому все шло.

— Три!

* * *
Раз. Два. Раз. Два. Трава скрывает звук, кусты скрадывают пространство. Гарри Поттер, Чемпион, аврор и самый поганый на земле четверокурсник, молча бежал в полутемном коридоре меж шевелящихся стен. Размеренный кроссовый бег, выверенное дыхание, перехваченная на боевое положение палочка и слух.

Он хорошо помнил все, что тут есть. Дьяволовы силки и акромантулы сторожатся света, соплохвосты заметны и без него, а сфинкс скрываться и не собирается. Тут без толку маленький огонек Люмоса, тусклый, но такой демаскирующий.

Поттер привык драться в темноте. Ковен самопальных темных – сплошь магглороженные – в катакомбах Эдинбурга; черные азиатские горы и их нешумные хозяева; французская боегруппа на обрывистом берегу ночного Корнуолла – он все это пережил. Его глаза еще не обходились без очков – до изобретения метода придется подождать – но уши не подводили никогда.

Он не помнил пути – тридцать лет минуло. Но… это его не волновало. Во-первых, есть чувство направление, не отказывавшее ни в джунглях, ни на сплошном снежном поле. Во-вторых – не исключено, ох не исключено, что лабиринт сходился к центру сам по себе. Если схему взяли из Турниров прошлого – это уж будьте уверены: цель не в том, чтобы запутать Чемпионов. Это неинтересно. Цель в том, чтобы протащить их через все ловушки до одной и столкнуть несколько раз, последний – у Кубка.

«Чемпионаты прежнего времени, Гарри, были куда проще» — так говорила Сьюзи вчерашним вечером над книгой. «Главный враг чемпиона – другой чемпион» — говорила она и смотрела на него с тревогой. «Не теперь» — ответил он.

Гарри не особенно удивился, встретив соплохвоста за один из поворотов. Что же, значит он свернул не туда и повторил маршрут Седрика. Тварюга, похожая то ли на огненного краба, то ли на рассерженную хэллоуиновскую тыкву, превосходно подсвечивала сама себя. Поттер поднял палочку и приготовился танцевать.

Так, спросил он себя, что мы знаем о соплохвостах? Огонь. Электричество. Самки сосут кровь, а сопло только у самцов. Зрение так себе, но при таких размерах это не его забота. Милая зверюга. И крайне малоуязвимая для магии. Значит…

Он прянул вперед, невербальным кидая Конфринго. Нет, даже высоковзрывчатое штурмовое заклятие, скорее всего, отскочило бы от этого результата вырождения – если бы было направлено на него. Вместо этого под суставчатыми ногами сволочи взорвалась земля. Ну а пробить перекраба Диффиндо влет – упражнение для первого года учебки. Ох, сколько крови-то… хорошо, что она не кислотная. Был бы перебор.

Хагрид обидится. Ну и Мерлин с ним.

Снова бег в тенях. Желтая дымка на пути уже не пугает – Гарри прыгнул в нее с разбегу, пробивая ее собой. Заклинание на переворот сработало точно как надо – но лишь завершило правильное сальто, позволяя Поттеру красиво, как в гимнастическом зале, приземлиться на ноги. Дальше.

Дальше. И чуть было не споткнуться о разрезанный надвое труп молодой брюнетки. Губы ее – также взрезаны, и Гарри помнит, что у магглов это называется усмешкой Челси. Тогда Гермиона вспомнила Гуимплена, но Дин Томас, мальчик из паршивого района, знал все-таки лучше.

Самое паршивое убийство в карьере Гарри. Хуже Аспазии Хиггс – на той хоть все кончилось. После Элизабет Перкинс последовало еще семь девушек; и были письма в аврорат. Джинни, Гермиона, рыжая малышка Шимуса – жены и взрослые дочери авроров, нарисованные с большим искусством и взрезанными губами. Десять месяцев Джинни и Гермиона провели во Франции. А только они нашли ублюдка – нашли и убили, хотя тот вышел с поднятыми руками. Будто кого-то это волновало.

Вот только ничего этого еще не было. Гарри походя отвесил боггарту хорошего пинка и пробежал мимо.

Над лабиринтом повис тоненький, испуганный девичий визг. Так-так, Крауч решил все-таки оградить свои ставки. Так и нам задерживаться не резон. Гарри развернулся на каблуках назад, прочь от пути к Кубку, и отработал Конфринго по зеленой стене. Испепеляемые кусты почти кричали, но Гарри было наплевать – главное, пожара не будет, слишком сыро. Дыра за дырой, шрам за шрамом, Поттер шел через Лабиринт насквозь. Болельщики слишком далеко, а одурманенные молодые товарищи – близко.

С разных сторон, но они, Гарри и Седрик, вышли на сцену практически одновременно. Седрик даже чуть опередил Поттера – и теперь закрывался Протего от сосредоточенно полотящего по нему Ступефаями Крама.

— Петрификус Тоталлус, мать твою, — высказался Поттер в спину последнему и помахал Седрику. – Ты как?

— Я нормально, — помотал головой тот, — малость силки помяли. Дело не во мне, — он склонился над Флер. – Оглушена. Мерлин, Гарри, Виктор же вроде нормальный парень!

— Нормальный, — буркнул Гарри, — тут, похоже, все сложней. Ну-ка погоди… Эннервейт!

Флер поднялась довольно легко, хотя за стеночку и придерживалась. Легко отделалась.

— Арри! Седrик! Это вы…, — она перевела дух, дыхания еще не хватало. – Он напал на меня, едва я только вышла. Он меня как ждал…

— Ждал? – уточнил Гарри. – Не шел к Кубку сам?

— Нет, — Флер покачала головой. – Этот apache решил сперва разобраться с нами… хоrошо хоть вы ему не по зубам. Но каков меrзавец!

— Мимо, — Гарри покачал головой. – Я, похоже, понял… Ну-ка… Финита Инкантатем Максима. Та-ак… а теперь Эннервейт.

Все трое навели палочки на очнувшегося Виктора. Тот только глазами хлопал.

— Что за… что тут было? Я по краю шел, по стенке… а потом кто-то… А, курва…, — он было схватился за голову, но тут же отнял руки. – Флер, ты как?

— Лучше, чем тебе бы хотелось, — припечатала француженка.

— Зря ты так, Флер… — Гарри прервал ее вовремя. – На парня кто-то повесил Империо. У нас тут это раньше было в порядке вещей, а, Седрик?

— Империо? Какого черта, Поттер? – он не отрицал. Он хотел объяснений.

— Творится нечто странное, и, похоже, творится ради сегодняшнего дня, — Гарри заговорил быстро, деловито, поглядывая то на ершащегося Седрика, то на еще более мрачного Крама, то на широко раскрывшую глаза Флер. – Кто-то подкинул мое имя в кубок. Кто-то убил Крауча.

— Убил? – ахнула Флер, но Гарри поднял ладонь, требуя тишины. Как ни странно, он ее получил.

— И кто-то подловил Виктора на Непростительное. И сдается мне, что все эти люди – одна и та же морда.

— Что делать, Поттер? – Крам был краток. Он тоже держал палочку по боевому, а в глазах горела чистая злость – как же, его подставили под бесчестное дело.

— Два варианта. Запускаем красные искры и эвакуируем вас двоих. Сами пойдем как-нибудь так.

— К гоrгоне в пасть? Sottise, — выразила общее настроение Флер. – Мы еще на ногах, Арри. И можем вас, как это, пrикrыть. Не так ли?

— Истинно, — тяжеловесно кивнул Крам.

— Тогда мы можем пойти вчетвером до Кубка и закончить все это. А между собой разберемся уже там. Ну, Седрик, твое слово?

— Командуй парадом, — улыбнулся хаффлпаффец. – Ты ведь у нас, как выяснилось, специалист.

* * *
Так и пошли, прожигая себе путь в затягивающихся зарослях. Гарри впереди, Виктор замыкающим. Еще одного встречного соплохвоста взяли вчетвером – трое поднимают Вингардиум Левиосой, Гарри пробивает Редукто в брюхо. Боггартов брали на Ридикулус без команды, нервно хихикая над тем, что получалось. Сфинксу Гарри популярно объяснил, что ребятам сейчас не до него, а его загадочки устарели, еще когда Мерлин в школу ходил. Ответ, впрочем, тоже озвучил – но разве что для душевного равновесия твари.

Все же ребята были лучшими, что могли дать их школы, заведения очень и очень серьезные. И боевая команда из них вышла куда как лучше соперников. Гарри впервые за долгое, долгое время работал в привычном режиме – полевая работа с ведомыми – и почти радовался.

Но вот, наконец, они дошли до точки, от которой Гарри пойдет один. Только вот еще одно…

— Всем стоять, — поднял он вверх кулак привычным жестом. Даже не оглядываясь, он услышал, что приказ выполнен. – Теперь осторожно. Думаете, загадка Сфинкса зря была? Нет, они зря не бывают. Если сейчас встретим акромантула – Флер, Седрик, Импедимента, Виктор и я – Петрификус Тоталлус. Встаем спина к спине. Готовы? Выходим.

Ни единого возражения, только глубокие вдохи и поднятые палочки. Почти по центру падает огромная черная тень – не сам Арагог, но и явно не прапаравнук. Падает, разметав ноги – и приземляется уже парализованным.

— Все, — Гарри дал отмашку, и каре рассыпалось в линию перед золоченым кубком. – Ладно, ребята, на круг я вас привел. Как плясать будете? Дуэлируем? Или в камень-ножницы-бумагу?

— Не придуривайся, — устало посоветовал Крам. – Во-первых, я выпадаю. Я не могу победить после того, что сделал.

— Ты не виноват, — попытался было урезонить болгарина Седрик, но тот упрямо наклонил голову.

— Значит, после того, чего не смог не сделать!

— Deuxiemement, я тоже вылетаю, — грустно покачала головой Флер. – Арри, ты спас меня уже два раза. За одно это…, — она вдруг подмигнула, на что Гарри ответил быстрой улыбкой, но тут же вновь посерьезнел – глядя на Седрика.

— Ну и в-третьих, давай я тоже воздержусь, — развел руками тот. – Ты слишком выше уровнем, чем мы все. Настолько, что это даже не обидно. Верно, ребята?

— Ну, тут он чемпион безо всяких, — кивнул Виктор, — поди не в квиддич играем.

— Согласна, — тряхнула головой Флер. – Мальчики, вы все великолепны, но chevalier Поттер вас обошел, как по мне.

— Седрик, ну так-то уж зачем…, — Гарри собирался взять Кубок так и так, но это было уж слишком. – Ты сделал меня на втором задании, тебя любят и все будут за тебя рады. Не сдавайся! Даже мне!

– Нет уж. Мы, хаффлпаффцы, не короли…, — он вдруг улыбнулся, — но отличные канцлеры. Но, судя по тому, кого ты привел в «Метлы», ты это уже понял. Поттер, бери кубок, тут темно и сыро.

И Гарри повернулся к ним спиною, хрустнул пальцами, поудобнее сжал палочку в правой руке…

…И взялся за Кубок левой.

22.05.2012

XXIII. Злобная мертвечина

Гарри Поттер умел и любил летать. Даже квиддич, если подумать, он любил как практик; турнирные таблицы Чемпионата Британии оставляли его равнодушным, а раскладку по мировому Чемпионату он вообще узнал только перед финалом. Он успел полетать и на коврах-самолетах, и на самых разных магических тварях, что было совершенно отдельным удовольствием. Но одно исключение было.

Чертовы Мерлином драные портключи. С точки зрения Поттера, в полете по порталу его собственные кишки постоянно запаздывали. Вестибулярный аппарат, которому вполне под силу финт Вронского, сходил с ума от мелькающего вокруг мира. Нет, нет и нет, Гарри всегда был достаточно силен, чтобы аппарировать на рабочие расстояния своими силами, а за Атлантику можно и рейсовым драконом смотаться.

Но, к сожалению, правила игры определял не он – пока что. Небо привычно вытянулось в туннель, и Гарри взлетел над лабиринтом и одновременно в него, пронзая пространство, как хорошая игла форменное сукно. Вдаль, вдаль, вдаль, из гор Шотландии в крохотную английскую деревушку.

Знаете ли вы Литтл-Хэнглон? Нет? И правильно. Ничего хорошего там нет. Едва посещаемая церквушка; единственное кафе с престарелой официанткой задумчивыми пирогами; начальная школа на тридцать пять будущих алкоголиков; в городской ратуше – кружок прикладной таксидермии и отделение Общества Фоссет. Раз в год зачем-то проходит Фестиваль Маргариток, на котором, кажется, даже маргаритки у всех одни и те же.

Одно время, в десятых, туда повадились ездить самопровозглашенные «темные» — пустоголовые, но падкие на сомнительную романтику бледные девочки и толстенькие мальчики, воспринявшие историю магии слишком серьезно. Такое себе предельно неорганизованное паломничество. Мрачными тенями они ходили по улицам, вызывая у поселян апатичное недоумение, с презрением ели черствую выпечку, северную стену особняка Риддлов вконец изрисовали, сволочи. Также в программу обычно входили некрасивая пьянка на кладбище и тщетное ожидание оргии.

Так и продолжалось, пока как-то раз аврор Поттер, отправив жену обозревать Азиатский Чемпионат, а детей – к школьным товарищам, не провел в Литтл-Хэнглоне дивное лето. Всем представился военным журналистом, снял комнатку в подыхающем пансионе, да и принялся наслаждаться сельским воздухом. На общественных началах провел курс первой помощи в ратуше, неоднократно напился с деревенским констеблем, на Фестивале Маргариток выиграл кофейник и плюшевую свинку. Даже почти завел интрижку с юной аптечной кассиршей. А по ночам Ступефаем и зуботычинами разогнал семь импровизированных «ковенов». Одну стайку идиотов даже заставил помыть стену.

Больше не ездят.

Эхе-хе, подумал Гарри, жестко тормозя об кладбище, сейчас и стена чистая, и кассирша та, поди, еще агукает. «Так что придется работать», — вздохнул Поттер и присел за ближайшего ангела.

Чу! Впереди, во тьме могил, уныло тащится старина Хвост. Скорбен его путь — не из-за кладбища, понятно, из-за поганенького мини-Волдеморта за пазухой. Том, надо отдать ему должное, никогда не унывал – но вот те, кто был рядом с ним, поводов для радости особо никогда не имели. Да и здоровенная змеюка, шуршащая под ногами, не придавала делу праздника.

Шрам заболел. Как же уже отвык Гарри от этого мерзостного ощущения! Хоркрукс будто пытался пробиться наружу из его головы, имея из инструментов только тупую пилу и ведро обойных гвоздей. Впрочем, ментальная дисциплина сегодняшнего Поттера была вполне достаточна, чтобы хотя бы перерубить начисто всякую дорогу в свой собственный разум – зудить зудит, а целиться не мешает. А боль… Дамблдор год директорствовал с заживо уходящей в пепел рукой. Переживем.

Хвост остановился, придирчиво рассматривая окружающие могилы. Оглянулся назад. Перешел на ряд подальше. Нагини поднялась на хвосте почти в его рост и недоуменно зашипела.

«Где? Где теплые?» — вполне чисто разобрал Гарри. Ах, серпентарго, самый бесполезный на свете магический талант… вот еще одна вещь, по которой он никак не скучал. И отлично – родись Волдеморт, скажем, метаморфом, проблем было бы только больше.

— Ну и где? – раздался со стороны Петтигрю высокий, но исполненный некоего достоинства голос. Лорд Волдеморт изволил пребывать пока еще в хорошем настроении.

— Мой Лорд, должен быть тут! Обязательно! Портал сработал, и он замкнут на от сюда, — залепетал Хвост, заполошными жестами показывая, где именно должен валяться обескураженный Мальчик-которого-крупно-накололи. Поттер, однако, от этих движений не появился.

— Так. Кто-то явно недопонимает, насколько серьезна ситуация, — Волдеморт говорил с неким сожалением в голосе, но Хвоста, судя по голосу, начала бить крупная дрожь.

— Он… Мой лорд, он наверняка отполз! Посмотрите, он не ожидал полета, и наверняка плохо приземлился! – Петтигрю переполняло отчаяние. – Дозвольте, я поищу его.

— Кончено, надо было бы преподать тебе урок быстрого мышления, но не сейчас. Напомнишь мне, — раздумчиво отметил его хозяин, и Гарри знал, что с Хвоста станется и напомнить. – Но для Поттера ты слишком некомпетентен, мой маленький писклявый друг. Нагайна, девочка моя, найди мне подранка, — распорядился он с нежностью. – Не убивай, милая, пока не убивай. Просто… придержи, ты же умеешь.

«Есссть» — подтвердила приказ змеюка и расходящейся спиралью заскользила меж могил. Так-так. Магические змеи – твари умные, но избыточно склонные к тому, что Виктор назвал бы квадратно-гнездовым мышлением. Выбранный ей способ прочесывания значит, что примерно через четыре минуты ее голова покажется слева от постамента ангела, и тогда… И тогда Гарри Поттеру придется рискнуть.

Дамблдор бы не одобрил. Но способ известен, а приз – целый хоркрукс сам по себе плюс продолжение пляски – слишком велик.

— Мой лорд, котел… я подтащу его? – тем временем разорялся Хвост.

— Нет-нет, я бы не хотел отпускать тебя, — такое участие было для господина Реддла весьма необычно, но удивиться Гарри не успел. – Кто-то же должен привязать мальчишку как следует. Нагайна, конечно, всем хороша, но пальцев ей недостает.

— Рад, что могу восполнить ее недостатки, о мой Лорд.

— Ну какой-то толк от тебя должен быть? Хотя бы для статистики, — Волдеморт обязательно пожал бы плечами, но пока что не особенно было чем. – Лучше достань заранее косточку.

Петтигрю заколдовал над могилой старшего Реддла, но Гарри было уже не до него. Шорох слева. Перехватить палочку. Шорох прекращается – учуяла. Собирается в кольца. Целится – ее младшие сестры в джунглях прошивают густой подлесок хирургически, что ей пара плит? Собралась. И-и-раз!

К Поттеру летит уже раскрытая пасть – нет, загрызать, как Снейпа, она его не собирается. Ударить головой, обвить, придержать челюстями – но прежде всего напугать. Волдеморт на совесть натаскивал свою гончую змею, но сейчас ее подвели неоправданные ожидания.

«Сссюрприссс!» — на чистом змейском проговорил Поттер и ткнул остролистовую палочку змеище в пасть, мимо зубов. Сомкнуть их Нагини не успела.

— Финдфайр! – кратко бросил Поттер. Змея взорвалась. Эх, не будет Сью сумочки. Ладно, компенсируем.

Финдфайр опасен для любого школьника – прежде всего тем, что сделать его этот самый школьник может, а вот остановить — уже нет. Но Главный Аврор Поттер – чуть другая статья. Нет, формировать его в эффектную плеть, как Волдеморт или Дамблдор, он не мог – но контрзаклятие, благодаря тому же Дамблдору, всегда державшему записи в поряде, знал. Последние клочья огня увяли.

Перемазанный холодной змеиной кровью, но сердечно улыбающийся, он поднялся во весь рост, опершись спиной о многострадального ангелочка.

— Привет, старая вешалка! – беззаботно провозгласил он. – И ты тоже, Короста. Ну как, кормит новый хозяин? Клетку чистит?

— Ты…! – был краток напуганный уже до потери страха Петтигрю. К его чести, палочку он вскинул сразу же, посылая в Гарри Редукто.

Волдеморт же вопил уже ультразвуком.

— Нагини! Нет! Не стой, болван, волоки это отродье сюда!

Какое там! Гарри упал вперед почти вертикально, пропуская заклятие в ангела, тут же потерявшего крыло. Сам же Поттер, приземлившись на руки, откатился за следующее надгробье. «Агнес Вигхэм, мать семерых детей», — прочел он, — «Ну, старушка, тебе к шуму не привыкать!».

Привстав на одно колено у плиты, Гарри выпустил в сторону двух будущих арестантов Диффиндо. Хвост, однако, не посрамил школы Ордена Феникса, да и чутье у него было крысиное – Протего встал там, где надо.

В полном молчании Поттер кружил вокруг пятачка с кубком и посылал в Петтигрю все новые и новые заклятия. В полном молчании Питер оборонялся, иногда отвечая щедрым Конфринго, оставлявшим от могильных плит только щебень. Недостаток звуков восполнял Волдеморт.

— Хвост, тупое бессмысленное животное, ты что, школьника закончить не можешь?!

Поднимает фонтан земли отраженное Редукто, в воронке – чей-то череп. Но он тут давно. Пляшут могильные плиты, уже начинает тлеть высаженный каким-то заботливым потомком кипарис, а темный лорд все еще воет и ругается, как пьяница на американских горках.

Они обменялись еще несколькими пылающими оплеухами, когда Гарри почувствовал, что что-то не так. Ну точно, немного сдает левая нога – он почти не заметил, как задело. Может, Диффиндо Хвоста, а может, и осколок очередного невезучего памятника. Так, надо что-то делать – нельзя утрачивать подвижность. Если бы еще голова не так болела…

— Выходи, Поттер, обещаю без Круцио! Умрешь здоровым! – воззвал Волдеморт.

— Хрен тебе, Томми! – ответил Гарри, посылая в Хвоста пригоршню камней. Ошибка – они не успели набрать скорости, так и оставшись неприятной проказой проклятого школьника. – Я лучше с метлы упаду! И метла будет моего внука, змеемордый!

— Поттер, — почти устало проговорил его визави, — если ты не выйдешь по добру, я прослежу, чтобы внуков не было даже у твоих знакомых.

Отвечать Гарри не стал – берег дыхание. Отойдя на одну могилку в глубину, от присел за памятником «преподобному Эгберту Кудли, единственному методистскому священнику в деревне. И единственному методисту». Так-так, давайте-ка подумаем: раз за разом они с Хвостом поднимали ставки, используя все более и более злые вещички – и как-то само собой вышло, что били по площадям. Это естественно – Петтигрю не был вполне уверен, где именно сидит Гарри, а Поттер не мог нормально прицелиться.

А почему не мог? Время, время, время… А если попробовать что-нибудь попроще – и куда как лучше отработанное? Шанс будет только один – сыграть на чувстве превосходства взрослого мага и мании величия его хозяина – ему нужна одна секунда промедления.

Вместо того, чтобы выкатиться из-за надгробья, Гарри подобрался – и прыгнул, на миг устроившись на гладкой верхней грани обеими ногами. Теперь быстро выпрямиться, и…

— Экспеллиармус.

Палочка выскочила из руки Хвоста, как зубочистка. Под гневные вопли Волдеморта тот попытался было проползти за ней, но…

— Диффиндо! – взмахнул палочкой Гарри и на сей раз потерял равновесие. Он упал на дорожку плашмя, больно ударившись спиной, его голова разминулась со следующим надгробием на пару дюймов – но где-то впереди жутко заорал Хвост.

Собрав сбитое дыхание, Гарри медленно, держась рукой за плиту бедолаги Кудли, пытаясь поймать на кончик палочки раненого Петтигрю.

И не находя его.

— Да что такое! – взвыл Поттер в небо. – Второй раз уже!

Он поплелся к Кубку через изрытый заклятьями пятачок. Болело все. Гарри еле поднимал ноги от земли – и, разумеется, обо что-то споткнулся. Заработав еще одну ссадину на лбу, Гарри поднялся, намереваясь покрепче пнуть несвоевременный камень – как вдруг сел и заржал нервным, чуть визгливым смехом.

У его ног лежала аккуратно срезанная рука, на которой не хватало пальца.

* * *
Над стадионом висела нехорошая тишина — не столько тишина, сколько равномерный настороженный гул, сложенный из тысяч шепотков. Лабиринт все еще застилала мгла, туда уже в третий раз ушли Макгонагалл и Хагрид, равно обеспокоенные и равно недоумевающие. Бледно-белый, как пещерный лишайник, Муди в пятый раз опрашивал ошеломленных Чемпионов.

В предплечье Крама вцепилась Гермиона – именно вцепилась; тот, впрочем, если и обращал на это внимание, то только пытался ее успокоить. Напрасно: более всего юную мисс Грейнджер пугала неизвестность. Рон Уизли и Седрик Диггори обменивались мрачными взглядами, кивали друг другу и поигрывали палочками, а Флер, Чжоу и Ханна по-тихому взяли в тесный кружок молчаливо стоящую поодаль Сьюз.

Где-то чуть дальше Перси Уизли и Фадж орали на министерский персонал. Такового было слишком мало, и то в основном на положении зрителей, но оба администратора уже неслабо вошли в роль: Перси демонстрировал рвение начальнику, Фадж – непреклонность подчиненному. Амелия Боунс и Альбус Дамблдор, пока что свободные от аппаратных игр, молчали в стороне; Амелия поглядывала на повесившую голову племянницу, Альбус – на вход в лабиринт.

Как обычно, Дамблдор с направлением угадал. Поттер вывалился из портальной вспышки у самых ворот и приземлился лицом в траву.В обеих ладонях он сжимал Кубок – да с ним и встал. Взъерошенный, расцарапанный, залитый какой-то гадостью и извоженный в земле, он представлял из себя то еще зрелище – но Кубок был несомненный. Толпа восторженно взревела – но ответственные лица уже принялись пробиваться к герою дня.

— Твою мать, — таковы были его первые слова. Дальше он был уже неразборчив – ни Крауч на чужой деревянной ноге, ни отделенный от лабиринта Чемпионами Дамблдор не смогли успеть первыми, и всю дальнейшую тираду Гарри произнес в грудь Сьюзен Боунс.

* * *
Фальшивый Муди вел фальшиво ошеломленного Поттера якобы в больничное крыло. Он поминутно оглядывался на парня, думая, видимо, начать ли опрашивать бедолагу уже сейчас, или же это будет слишком рискованно. Гарри же смотрел совершенно не на него: над странными попутчиками вилась яркая бронзовка, закладывая петли и теряясь в портретах, но следуя за ними неотступно.

— Ну и что там случилось? – наконец отмер Крауч.

— В кубок кто-то засунул портключ, — проговорил Гарри, переводя дыхание и незаметно проверяя палочку в рукаве. – Меня перетащило на какое-то кладбище, а там Волдеморт.

— И? И что дальше было-то? – Барти пока еще держал чуть провинциальный говорок Аластора, а вот беспокойство – уже нет.

— Профессор, давайте, ну… не тут! – Гарри заговорил громким шепотом, и жучок спустился ниже. – Во-первых, в Хогвартсе Упивающийся!

— Ого, — выдохнул помянутый упивающийся, — откуда знаешь?

— Он сам сказал, — панически прошипел Гарри.

— По крайней мере, источники у тебя надежные, — Барти перебирал ключи на поясе. – А что во-вторых?

— Перед матчем я тут видел Скитер, — поморщился Поттер и заговорил, чуть вздыхая на некоторых словах. – Скорее всего, сейчас она обрабатывает Амелию Боунс, но при первой возможности явится за мной. А то и вообще обе сразу. А дело серьезное.

— Серьезней некуда, — буркнул Барти, — ладно, поговорим у меня в кабинете. Там не подслушаешь.

Гарри старательно игнорировал тот факт, что они туда и шли. А вот жучок таки улетел. Ну, Рита, давай. Рискни, не мне ж одному.

— Ладно, — Барти запер за ними дверь, потянулся было к фляжке, но на полдороге постучал по сундуку. – Рассказывай дальше!

— Он возродился! – возопил Поттер так, что у того заложило уши. – Кость отца! И у Хвоста руку отрезал! И у меня крови взял. И возродился! Белый. Змеистый. А глазищи красные, как вообще! – он беспорядочно размахивал руками, передавая все величие у ужас возрожденного Волдеморта и вместе с тем сдвигая палочку ближе к ладони.

— Ладно, ладно, ты-то как выжил? – попытался вклиниться Барти, — И где твоя палочка, кстати?

— Сломалась, — погрустнел Гарри. – Я с Волдемортом по Приори Инкантатем в связь вошел, у нас палочки чем-то там родственны. Ну, немного я продержался, а потом палочка – ну, раз, и пополам. Силен он…

— Это есть, — почти гордо согласился тот. – Значит, ты воспользовался этим, чтобы добраться до кубка? Умно. Там кроме Лорда был кто?

— Хвост был и еще куча народу, — подавленно кивнул Поттер. – Сбежалось там их столько… все сливки. Малфой был, Крэбб с Гойлом. Папа Теда Нотта был, а еще Эйвери и вроде бы Макнейр. Но многие, как я понял, сидят.

С каждым именем лицо псевдо-Муди искажала все более глубокая гримаса отвращения.

— Еще бы не сидят, — огрызнулся он, — сам сажал. Ну и что он их, простил?

— Ну… тут какая штука… понимаете… — Гарри развел руками, опустил их вниз – и палочка скользнула в ладонь.

— Ну, говори?! Простил он этих трусов и идиотов, я тебя спрашиваю? – почти зарычал Крауч – и замолк, получив невербальный Петрификус Тоталлус.

Гарри аккуратно вынул у него из руки палочку и спеленал его Инкарцеро.

— Простил. Потому что кроме трусов и идиотов у него просто никого нет, — хмыкнул он парализованному телу и принялся ждать.

Ждать долго не пришлось. Дамблдор, Снейп и Боунс просто снесли дверь с петель.

* * *
-…Мы догадались одновременно, — разъяснял Дамблдор, устраивая тело истинного Аластора Муди на плаще. – Меня насторожило, как мягко этот человек увел тебя с моих глаз, Амелии доложили, что вы идете совсем не в больничное крыло, ну а Северусу ты дал разгадку сам.

Гарри посмотрел на Снейпа широко раскрытыми глазами – не забыв чуть двинуть одним веком.

— Карта, Поттер, — буркнул тот. – Так уж вышло, что я-то знаю, что Бартемиусо Краучей в этом мире даже больше, чем надо. А ты, кажется, впервые вовремя выдал нужную догадку правильному человеку. Растешь, что ли?

— Северус…, — укоряюще вздохнул Альбус. – А вот как догадался ты?

— Случайно, Директор, — Гарри поднял с пола фляжку и открыл колпачок. Снейп засмеялся. – Вот именно, профессор. Оборотное зелье. Профессор Муди – то есть, Барти Крауч, конечно… в общем, он прямо перед тем, как я его оглушил, полез за этой фляжкой. Доза, наверно, кончалась.

— Должна бы уже, — кивнул Дамблдор. – Он слишком нервничал сегодня, мог и чуть выбиться из ритма. А шли вы небыстро, да и говорили долго. Видишь, уже превращается…

Барти быстро менялся, обретая форму вполне узнаваемого Барти. Снейп осмотрел его с явной брезгливостью – хоть пинать не стал. Каркаров бы не удержался, это да.

— Ну так вот, я узнал запах. Мы же его варили на втором курсе, помните?

— Помним, Поттер. И у кого ты украл ингредиенты, тоже помним, — проворчал Снейп, но смотрел он на Гарри с самой тенью одобрения. – Значит, узнали зелье по запаху? Вы небезнадежны.

— Спасибо, сэр, — благодарно кивнул тот. – Ну я и вспомнил, как часто он пьет из этой фляжки. А если кто пьет Оборотное, а сам не превращается, значит…

— Именно так, Гарри, — Амелия отвлеклась от обыска, — значит, он уже. Вы бы неплохо смотрелись у меня в ведомстве.

— Главное, чтоб не у нас, — вздохнул Северус, отбывая за Веритасерумом. Предстоял долгий и интересный вечер.

XXVI. Поезд в теплый край

Хогвартский Экспресс отходил от Хогсмида, окутанный паром и уютным стуком колес. Уплывал вдаль замок, блестело позади озеро, а впереди лежал долгий путь через вересковые пустоши Шотландии и зеленую летнюю Англию – к Лондону. Тянущийся из трубы локомотива хвост дыма будто бы подводил черту под прошедшим годом.

Гарри Поттер, сидя в купе у открытого окна, занимался, в принципе, тем же самым.

Это был год, какого еще не бывало – ни в одной из реальностей. Он изменил многое, очень многое – может быть, не только на кладбище Литтл-Хэнглона и в запертом кабинете Защиты. И, пожалуй, изменил к лучшему – до сих пор Гарри передергивало, когда он вспоминал укутанный черный Большой Зал из своей первой жизни. Теперь же…

* * *
Теперь же главный зал был одет в синее – стоило выкинуть квиддичный кубок из зачета, Кубок Домов взяли рейвенклоу, с разгромным счетом. Добавленные Гриффиндору и Хаффлпаффу сто и пятьдесят баллов – за Чемпионов – дом Ровены почти не заметил. Когда объявили результат, Чжоу показала язык Седрику – но тот только улыбнулся в ответ. Гарри вспомнил, как в тот, первый раз по неподвижному лицу Чжоу текли слезы – и торопливо сглотнул ледяной комок сам.

Дамблдор, вознамерившись выступить с речью, еле унял радостный шум – там, где Гарри привык помнить чернильно-черное молчание.

— Закончился еще один учебный год, — сказал он. – Интересным он выдался, не так ли? Надеюсь, впрочем, что вы все не были слишком заняты, чтобы учиться.

В зале засмеялись, и директор удовлетворенно кивнул.

— Позади у вас остались экзамены. У кого-то еще только первые, а кто-то расправился и с министерскими стандартами, — Альбус обвел взглядом столы факультетов, останавливаясь на старших учениках. – С кем-то Хогвартс прощается. Не все вы, господа и дамы семикурсники, закончили на такой же прекрасной ноте, как мистер Диггори, но перед каждым из вас лежит бесконечное будущее. Возможно.

Дамблдор посуровел, голос его стал тверже. О да, он умел произвести на аудиторию впечатление.

— Мы живем в такие времена, когда свое будущее необходимо защищать всеми силами своей души, дети. Возможно, еще не в этом году – пока есть те, — он посмотрел на Гарри, и через ползала Поттер почувствовал этот взгляд, — кто защитил его для вас. Но вскоре… возможно, скорее, чем вам будут говорить газеты и даже Министерство… от каждого из вас потребуется выбрать между легким и правильным.

Он поднял кубок, салютуя им залу. Высоко поднял кубок и Гарри – и тут же рядом его жест повторили Рон и Гермиона. Молча отсалютовал чашей Крам, подняла руку над головами бобатонцев Флер. За хаффлпаффским столом Сьюз на секунду опередила Седрика. И пошло – Чжоу, близнецы Уизли, Невилл, Ханна… Гарри увидел одинокий кубок над слизеринским столом. Майлз. Надо же.

— И я пью за то, — продолжал директор, — чтобы все вы – все, и мои ученики, и те, кто вскоре уйдет за море – выбрали правильно. Выбрали себя.

* * *
Зал тогда ничего не понял. Почти ничего. Но слухи летели – Гарри рассказал о Волдеморте всем, кто спрашивал, а те уже дорисовали историю в меру собственного художественного вкуса. А уж что ученики наговорят своим родителям – это отдельный интересный вопрос.

Россказни Поттера, неявно подогревающие ожидание скорой гражданской войны, фундировались пафосными репликами Дамблдора и почти глухим молчанием официальной прессы. Рита отметилась очень коротко – похоже, маховик цензуры уже раскручивался.

Гарри вновь развернул «Пророка», пробежав глазами по обещающим дальнейший угар строчкам:

«Известно, что за инцидентом на Турнире, едва не стоившим жизни всем четырем Чемпионам, а также за теперь-то наконец подтвержденным убийством Бартемиуса Крауча, стояли уцелевшие сторонники Волдеморта. Амелия Боунс, уважаемая руководительница Отдела Магического Правопорядка, подтвердила, что один из них был арестован прямо в Хогвартсе.

Нам известно, что он уже дал некие достаточно подробные показания, но, к сожалению, мы не можем пока сказать, что рассказывает обвиняемый, собственно, по существу дела, каким образом он проник в Хогвартс и в чем был его мрачный замысел.

Но! Некий источник, пожелавший остаться, во-первых, неизвестным, а во-вторых, живым, сообщил лично мисс Скитер, что арестованный дал просто сенсационные показания по поводу неких эпизодов военного времени. Подробности, к сожалению, неизвестны, но, похоже, нас с вами ждет не один процесс!

Мы продолжаем держать руку на пульсе событий, и неутомимая Рита Скитер обязательно докопается до правды. Более того, мы ждем самых неожиданных официальных заявлений на страницах пророка!

Но почему-то очень хочется узнать и поделиться с вами, читатели, не столько тем, как сумели недобитые Упивающиеся столько лет водить все общество за нос, сколько тем, на что они надеялись именно сейчас.

Следите за публикациями».

Что же, Гарри это устраивало. Пока дело дойдет до суда над Барти Краучем как таковым, успеет утечь много воды, и уже только потом – при нынешнем-то режиме работы Визенгамота – рассмотрят дело Сириуса. А уж сколько проблем принесет уже оно…

* * *
— …То есть вы мне хотите сказать, что меня все-таки притащат в суд и напоят Веритасерумом? – Сириус нервно ходил по кабинету директора, и Фоукс, покачивая шеей, как метроном, следил за ним. – Так какой смысл мне вообще было бегать по помойкам?

— Не думаю, — проговорил Дамблдор, немного подумав, — что прибегнут к зелью. Если б тебя взяли тогда – обвинению не потребовались лишние доказательства. Сейчас, пожалуй, их тоже хватит – уже в другом направлении.

— Тогда зачем меня вообще допрашивать? Я лицо заинтересованное.

— Но ты же и единственный свидетель того газового взрыва, — покачал головой директор. – Пойми, технически ты будешь проходить как свидетель по процессу Петтигрю. Да, официально ты с самого своего появления будешь под стражей…

— Чудесно! – Сириус всплеснул руками. – Почему я не могу, в таком случае, просто сдать воспоминания, как Гарри?

Сидевший ради моральной поддержки Поттер только горестно вздохнул. Он бы с радостью поменялся с крестным, но процессуальные тонкости же.

— Ты все-таки совершеннолетний, — Дамблдор покачал головой, — хоть и не слишком-то взросло себя сейчас ведешь.

— Ну спасибо!

— Начать с того, что вы, мистер Блэк, могли бы меня хотя бы дослушать. Итак, официально ты будешь под стражей, но как свидетеля тебя на время процесса никто в Азкабан не потянет, таковы правила.

— И еще одно, Сириус, — Гарри поднялся с табурета в углу. – Понимаешь, мы тут кое-что почитали по праву…

— Мы? – хмыкнул Блэк, — Малышка Грейнджер загнала тебя в библиотеку?

— Не Грейнджер, Боунс, — вернул улыбку Гарри. – Так вот, короче, если в ходе процесса Петтигрю признают виновным в том, за что уже осужден ты, то тебя освободят прямо из зала суда. Прецедент Дервента, год…, — Гарри смутился, — не помню какой. Ну, как я понял, дело в том, что Визенгамот сейчас выше статусом, чем трибуналы. Так что его можно представить как высшую инстанцию.

— Спорно, — вздохнул Дамблдор, — но, я думаю, это можно продавить. Хотя твое оправдание обычным производством было бы спокойнее.

— Но ему бы пришлось уехать в Азкабан на время доследования.

— В Азкабан не поеду, — прорычал Сириус.

— Что и требовалось доказать, — развел руками Гарри.

— Ладно, что тогда с меня? – Сириус несколько успокоился, чего нельзя было сказать о Дамблдоре.

— В лучшем случае попросят дублировать показания в Омут памяти. В худшем – судебная легилеменция. И вот тут-то все плохо.

— Орден, — кивнул Сириус.

— Что? – несколько ненатурально удивился Гарри.

— Так называлась наше веселая компания в войну, Гарри, — рассмеялся Блэк, — и, поверь, судебным о ней знать совсем незачем.

— А почему? Дело-то вроде как прошлое, — Гарри следил за поднимающимися бровями Дамблдора. – Или что, нет?

— Члены Ордена Феникса, Гарри, сейчас служат в самых разных местах. В том числе и в министерстве. У Боунс, у Скримджера, да и не только. И лучше бы им не привлекать внимания, — с достоинством сказал архитектор всего этого сомнительного великолепия.

— Потому что если вдруг ужо полетят в небо фейерверки – стоит сохранять внезапность, — добавил его ветеран. – Да мы и в войну славно конспирировались. Ну так что делать?

— Значит, говорите, Веритасерума не будет, будет легилеменция? – теперь нервно заходил уже Поттер. – Директор, мне вот профессор Снейп объяснял, что это не мысли читают, а эмоции скорее. Он прав?

— Упрощенно, но да.

— Тем более и суд не про то…, — Гарри взволнованно хрустнул пальцами. – В общем, Сириус, просто дай им побольше скорби, пока тебя читают, а на словах изобрази, как Орден подкосило предательство Хвоста. Мол, кто не выбыл – как мои или Невилла родители, или кто там из наших еще тогда погиб – тот отошел от дел и вообще занимается семьями. У нас ведь есть такие?

— Конечно же, — Дамблдор усмехнулся в бороду, — и ты их знаешь.

— Стойте-стойте, — потер шрам Гарри, — я ведь даже угадаю. Мистер Уизли!

— И Молли тоже, — подтвердил Сириус. – Пока дети не пошли, она знаешь как работала? Загляденье. Так, ну твою мысль я понял. Будь уверен, скорби у меня хватит. Ну что, Альбус, вы-то как думаете? Сработает?

— Возможно, — кивнул Дамблдор, — если ты сам на это согласен.

— Да уж пожалуйста, — Блэк рубанул воздух ладонью, — надоело в кабыздохах ходить.

— Ну тебя, — хлопнул крестного по плечу Гарри, — ты у нас очень даже породистый.

— Ага, спасибо матушке, — лающе засмеялся тот. – Ну что теперь, я у Хагрида до суда посижу, наверное? Лето, нету никого…

— Еще одно, — Гарри мысленно пожелал себе удачи. – Пресса. Сириус, пару интервью бы… собственно перед судом.

— Было бы неплохо, — кивнул директор, — но кому? «Пророк» сейчас, скажу скромно, не с нами. Разве что есть у меня один давний знакомый…

— Проще, директор, — Поттер уселся обратно, заложив руки за голову. – Мы тут поймали кое на чем неблаговидном Риту Скитер. И в обмен на лично мое молчание она вполне сможет заставить любую домохозяйку Сириусу сочувствовать.

— На чем это? – подозрительно осведомился Дамблдор. – Гарри, есть преступления, которые не стоит покрывать, и…

— Это, судя по Сириусу, не такое. Я в общем-то никому говорить не должен, — Гарри посмотрел в пол. Эх, прости, Рита, но ты поступила бы так же, — но если не вам, то кому тут вообще верить? Так вот, она анимаг. Незарегистрированный.

— Уважаю, — Сириус хлопнул по подлокотнику кресла, — как вспомню, как сам учился. Ну, все с ней понятно, материал она напишет старательно, я считаю. Что, директор, дадите мне с ней пообщаться? Верите, хоть успокоюсь перед судом.

— Пожалуй, я не против, — утвердил Дамблдор. – Уж если Флетчер оказался полезен…

* * *
Ну что же, примерно так оно и будет. Гарри отчетливо настроился дискредитировать Фаджа заранее: уж кто-кто, а Рита сумеет как-нибудь повесить на него все то, к чему он сам не имеет никакого отношения. Все перегибы Крауча, весь недосмотр Аврората – все свяжется в сознании не слишком-то интеллектуального магического избирателя конкретно с лицом Фаджа. И если Волдеморт каким-то образом все же всплывет из небытия – веры словам министра не будет ни малейшей.

Что же в этом случае сможет сделать сам Фадж?

Во-первых, кинуться поддерживать Дамблдора – но для этого, как показала практика, клевка жареного петуха явно недостаточно, бедная птичка просто не пробьет административный жирок.

Во-вторых, он может уйти в отставку и навсегда оказаться заклеймлен как трус и подлец, сбежавший с британского корабля строго впереди крыс. Для мага это все-таки куда менее удобный вариант, чем для маггла.

И в-третьих, Фадж может попытаться закрутить гайки решительнее и быстрее, чем в прошлый раз. Данный вариант вызывал у Гарри тихую, светлую радость: тем самым министр, которому непременно придется выжить Дамблдора пораньше, сдавал школу одному конкретному очкарику в полное владение.

Проблема отстроенной Фаджем за десять лет системы была совершенно очевидна Поттеру: получив Министерство после войны, он отстроил его на мирное время, очень хорошо и качественно научившись прибивать любую интригу против себя. Можно было сколько угодно говорить, что Фадж на окладе у Малфоя, но нельзя врать самому себе по поводу того, кто из двоих для кого опаснее. Несилового варианта прихода к власти в магическом обществе сейчас просто не было.

Сам Гарри помнил, какого труда стоило избежать обратной ошибки куда позже. Кингсли и он сам кроили общество по оставшимся от войны лекалам, и воевать действительно в конечном итоге пришлось – но если бы не Гермиона и Джордж, Нотт бы вполне мог взять власть чисто кулуарно.

Фадж же был практически бессилен перед правильной боевкой. Перед организацией саботажников и террористов. Перед вооруженными идеалистами. Он не умел их ловить – в войну-то он вообще распоряжался магическим транспортом.

Волдеморт это уже понимал. На этот раз, к тому же, это понимал Поттер. Так что с Фаджем управимся.

А с Волдемортом управляться, собственно, уже начали.

* * *
Гарри шел мимо бескрайних пирамид хлама, ведомый больше чутьем, чем воспоминаниями. У пояса, в импровизированной петле, висел торопливо подхваченный из Тайной Комнаты василисков клык – самое то для обращения со слишком много понимающими о себе артефактами.

Петляя между горами мебели, обходя стопки одежды, проводя подушечками пальцев по корешкам книг, он оглядывался вокруг.

О, сколько всякого успели свалить в Выручай-комнату поколения хогвартских учащихся! Каждый думал, что его предмет будет храниться тут вечно, невидимо для всех и дождется хозяина и только его. На это купился даже Реддл. Да так, в общем-то, и было, пока Поттер не догадался позвать не предмет, а само хранилище.

В прошлые два посещения ему, конечно, было не до экскурсий. Первый раз рядом ошивалась Джинни – и это в те годы, когда он был готов кидаться хоть на фонарные столбы! Во второй же его слишком торопил доигравшийся с пламенем Крэбб.

Сейчас, перед походом к поезду, можно было не нервничать: вещи собраны, время подачи карет известно, с иностранными товарищами распрощались – на щеке, кажется, до сих пор осталась помада Флер. Так что Гарри то крутил огромный глобус с какими-то странными очертаниями Америк, то брал в руки меч вороненой стали. Наверняка комната сортирует вещи не по времени, а по виду – одежда лежала аккуратными стопками, и вычурный камзол соседствовал с гимнастеркой, кажется, времен Вердена. Интересно, на кой черт было переть такую вещь в школу?

Между двумя стопками книг Гарри задержался – взгляд уловил знакомую обложку. Да, и правда, Иокаста Кудли, «Краткий справочник стационарных охранных чар». Замечательную эту книжицу Гарри читал когда-то в учебке, на втором году, но, к сожалению, почти забыл. А зря – вот теперь она точно пригодится. Книжечку Поттер уменьшил, забросил в карман и уже было наладился искать дальше, как вдруг его внимание привлекла еще одна весьма однозначная обложка.

Замечательно. Кто-то прятал в Выручай-комнате маггловские порножурналы. Вот ведь люди, а? Притом журнал, взятый Поттером с верха стопочки, был датирован семьдесят девятым годом – это в то самое время, когда Волдеморт, как там было, Черной Тенью Навис Над Нашим Миром! А кому-то, похоже, война была более или менее по барабану.

Присев на стопку здоровенных англо-французских словарей, Гарри с ностальгическим вздохом открыл журнальчик. Н-да, н-да; маггловская мода тогда явно переживала интересные времена – красотки на фото были значительно менее глянцевыми, чем Гарри помнил по смутному отрочеству. В фаворе были странные прически, зато косметика не так бросалась в глаза, а пластическая хирургия, кажется, еще не прижилась.

…В какой-то момент Гарри понял, что некоторые дамы отчетливо напоминают ему Гермиону – еще ту, времен Министерства, понятно. Чуть позже – зато сразу на длинном сете — появилась девица, довольно похожая на то, какой Гарри представлял Сьюз года через четыре – вплоть до ожидаемой фигурки, вплоть до выражения лица непосредственно в процессе. Хорошо хоть типаж Флер пока (или уже?) не пользовался популярностью.

Поттер отложил журнал и тихонько застонал. Ну вот, и тут железы норовят себя показать. Эх, Риту бы сюда сейчас, та б только порадовалась – но где сейчас та Рита? Журналистствует, во славу грядущего бардака. Ничего, успеется.

Дальше Гарри шел, особенно не задерживаясь и скрежеща зубами. Диадема оказалась все-таки примерно там, где он помнил – стоило всего-то залезть по столам повыше и Вингардиумом – не касаясь, нечего мысли читать без спросу — снять ее с искусственной елки.

Ни о чем особенно не думая, он аккуратно возложил диадему на случившийся рядом журнальный столик, слез на твердую землю, снял с пояса клык и с желчной улыбкой занес его над исторической ценностью.

— Стой! – завопила немедленно материализовавшаяся мрачная тень. – Остановись, о жалкий неуч!

— А-а, Томми, — протянул Гарри, — привет, старый аферист. Ну что, последнее слово будет?

— Конечно! – тень встала в эффектную позу – прямая спина, сложенные на груди руки, прожигающий красный взгляд. – В общем, так. Я есть хранитель всеведения, всезнания и всепонимания, о маленький хвастун! Я могу помочь тебе во всем, что ты желаешь! Ты ведь у нас ученик Хогвартса? Так хочешь стать лучшим из профессоров его? Хочешь богатства, власти, Феликс Фелициса с коньяком каждый день? – чем больше псевдоТом говорил, тем больше обретал уверенность. – Все это я дам тебе, если, пав, поклонишься мне!

— Да-а, чувствуется, что ты в христианском приюте бывал, — покачал головой Гарри. – Я-то думал, ты хоть девочек опять покажешь. Таких, знаешь, темных и аморальных.

— Девочек? – довольно захихикал Том. – Девочек – это запросто. Буду рад за скромные услуги дать любой совет! Ну, парень, тебе какие по душе? Блондинки? Брюнетки? Рыженькие? – он заметно оживился. Кажется, на момент визита в Албанию Том был еще сравнительно молод, вспомнил Гарри. – Старше или моложе… тьфу, да на кой тебе еще моложе-то? В общем, только скажи.

— Да сказать, чего я хочу, трудновато, – Гарри почесал основанием клыка затылок. – Может, я покажу?

— Нет ничего проще! – наставительно поднял палец умиротворенный Реддл. – Возьмись за диадему голой рукой, а я уже посмотрю, как тебя правильно организовать.

Гарри взялся. И раскрыл свой разум полностью, вспоминая все, что случилось с Хоркруксами и с самим Волдемортом в его присутствии. Конечно, с монтажом он ничего приготовить не успел, но получилось довольно неплохо – особенно освежеванный младенец под вокзальной лавкой. Когда Гарри отнял пальцы, несколько расплывшаяся тень, закашлявшись собой же, выдохнула:

— Да что ты такое, Мерлин тебя возьми?

— Твое личное «спокойной ночи», урод, — счастливо улыбнулся Поттер, занося клык. – Третий пошел!

* * *
Гарри сладко улыбнулся. Да, год прошел не зря – два хоркрукса выключить есть дело правильное и серьезное. Опять же, потом меньше возни. Жаль, до остальных пока не дотянуться…

Нет, ладно еще медальон, он, кажется, все еще лежит на Гримо – его-то найти можно будет уже через месяц. Но кубок, что лежит в сейфе Лестрейнджей? Гоблины, конечно, ценят его как агента влияния – пусть и начинающего – но и в сотую долю не так, чтоб позволить ему копаться в чужих сейфах.

Кольцо… в принципе, Гарри мог бы провести соответствующие раскопки, но, во-первых, когда? А во-вторых… если этого не сделает Дамблдор, как знать, как повернется война и, что гораздо более важно, как сложится жизнь после войны? Аврор Поттер никогда не имел особо гибкой этики, чем временами гордился — но надо было как-то ответить на простой вопрос.

Нужен ли ему живой Альбус Дамблдор?

Проблема в том, что принять какое-либо решение на этот счет Гарри не мог. Не сейчас, по крайней мере.

Ну и остается он сам. Как говорится, праздник, который всегда с тобой. И вот этим нужно будет заняться в самую последнюю очередь, когда на плечах его будет лежать Мантия, в руке – Палочка, а в кошеле – Камень. Чего, понятно, в обозримое время не наблюдалось.

Ну а раз так… Гарри огляделся – Рон с Гермионой еще не вернулись из хаффлпаффского вагона. Гермиона взялась тормошить Седрика на тему прав и обязанностей школьного старосты, уже подозревая, что гриффиндорский значок уйдет ей. Рона она утянула с собой, что только подтверждало ее прозорливость. Что же, свои люди в администрации завсегда нужны, да и самому можно не волноваться о нежданных обязанностях.

Поттер уже и вовсе вознамерился накрыться газеткой да поспать, пока поезд еще в Шотландии, но тут дверь начала открываться. Гарри на всякий случай поднял палочку – вдруг Драко опять общительность одолела?

Но нет. Это была Сьюзи, рыженькая и очень смущенная.

— Можно? – осведомилась она, остановившись за порогом.

— Ты же знаешь, что можно, — улыбнулся Гарри. Девочка была явно вовремя – она всегда его успокаивала. – Сядь ко мне, пожалуйста.

Сьюз, аккуратно прикрыв за собой дверь, устроилась возле Гарри, каковой привычно приобнял ее за плечи – не торопливых подростковых ласк ради, а тепла человеческого для. Вот уж что-что, а это у Сьюзи было.

— Ну, что такое? – спросил он тихо чуть наклонившись к ней.

— Да вот поговорить хотела, — так же тихо отозвалась Юная Боунс. – Знаю, надо было раньше, но вот увидела Рона с Герми у нас, поняла, что ты один, и как-то набралась смелости.

— Смелости? – Поттер поднял брови. Опа. Разговор принимал какой-то значительный оборот.

— Да, — твердо кивнула Сьюз. – Гарри, я знаю, что такие вопросы глупо звучат, но приучена вещи проговаривать. Так что можно кое-что у тебя спросить прямо? Только отвечай честно, ладно?

Что же, лишние очков пять Сью только что получила – игры разума Гарри в девушках не одобрял. Лучше уж и правда прямо обговорить, да.

— Мерлин, конечно! – он чуть отстранился, давая Сьюз повернуться и посмотреть ему в лицо. — Спрашивай, что угодно.

Сьюзи все еще сохраняла легкий румянец, но голос ее оставался тверд.

— Гарри, скажи, я… вообще представляю для тебя интерес? Как девушка.

Да, действительно опа. На лице у Поттера, старого желчного ублюдка, отразилась целая гамма чувств.

Нет, Сьюзи была красива – по крайней мере, была мила и обещала стать очень интересной; она была умна – или хотя бы тактична и образована; она была надежна – или хотя бы неистерична. В общем-то, повезет тому придурку, за которого она выйдет замуж – хотя Гарри помнил, что в его реальности она, кажется, осталась незамужней. Странно.

Сам Гарри… да Мерлин его знает, что он думал. С одной стороны, с ней было бы здорово жить – уходит утром на работу, оставляя ее за книгами, приходить к горячему кофе, горячему ужину и очень горячей, если правильно подойти, жене. Никогда не говорить дома о работе, но никогда не бояться обсудить то, что действительно волнует.

С другой – у него на пороге война и как минимум смерть. У нее, кстати, тоже ничего хорошего. И прикрыть ее от всего этого явно не получится – а как со вставшим на дыбы миром справится она сама, Мерлин весть.

С третьей – посмотри на нее, старый извращенец, ей пятнадцать стукнет только через месяц!

— Гарри? – Сьюз чуть наклонила голову, устав наблюдать эмоциональные бури на сомнительном лице Поттера. – Только не говори, что ты об этом не думал. Как раз ты не настолько ребенок.

— Сьюз, ну почему не настолько? – Гарри изо всех сил оттягивал мучительный финал.

— Шутишь? Я наблюдаю за тобой весь год, — девочка улыбалась уже не столько смущенно, сколько лукаво. – С самой твоей речи у Кубка. Пафосно, конечно, получилось, но у меня почему-то засело в голове. Ну и… я попыталась понять, что ты такое есть. И чем ты можешь для Истории закончиться. Наплела Седрику что-то чудовищное, я даже сама не помню, чтобы ты пригласил меня.

— Вот, значит, как? – Гарри вздохнул. Отчего-то было обидно. – И как исследование?

— Никак, — вот теперь Сьюз наконец-то взял румянец, — я его прекратила.

— После бала?

— После библиотеки. Гарри! – ее ладони легли ему на плечи, она поймала его взгляд. – Ответь. Я… могу на что-то рассчитывать?

— На что-то? – почему-то Гарри говорил все тише и тише.

— На то, чтобы быть с тобой, — Сьюз краснела все ярче, но глаз не отводила, — на что, чтобы поддержать тебя, когда тебе это понадобиться. На то, чтобы… чтобы быть тебе зачем-то нужной.

— А ты сама-то этого хочешь? – Поттер был даже несколько прибит тирадой. Н-да, не так, совсем не так подошла к делу Джинни в свое время. И очень зря, судя по тому, что сейчас его внутренности пытаются улететь по портключу.

— Приличные девочки такого говорить не должны, — вздохнула Сьюз, — но ты даже не представляешь, как. Ну?

— Сьюзи, я… — Гарри опустил глаза сам. От глаз Сьюз – на ее губы, и ниже. Ах черт, не сейчас, только не сейчас. Держи себя в руках, ублюдок, тебе слишком много лет для таких реакций. – Я…

— Ого, — раздался юношеский басок от дверей. Гарри гневно поднял глаза, обнаруживая глумливую рожу Рона и красную гораздо более Сьюз Гермиону.

— Вы бы хоть табличку вешали, что ли…

18.06.2012

XXVII. Не мытьем, так катаньем

Летние каникулы, даже в доме Дурслей, все ж таки  не повод для депрессии. Гарри отнесся к этому месяцу во укрепление родовых чар просто как к данности.

В конце концов, его не первый раз отстраняют от дела. Обычно в таких случаях он сидел дома, перечитывал заметки по делу, развлекал жену и ждал, пока к нему не придут с  извинениями. Чаще дожидался, кстати, чем нет.

В этот раз и вовсе была назначена точная дата отбытия подальше от дорогих родственничков. До того в этот раз не ожидалось даже и дементоров; напряженно следить за новостями было просто незачем, а реветь ночью в подушку – не с чего. Азкабанских поганцев некому было вызвать из Азкабана, а живой и здоровый Диггори, пожалуй, мог бы уже пройти собеседования.

Так что – подъем в пять, отбой в десять, каждое утро — пробежка по городскому парку и небольшая поддерживающая тренировка. Книги, письма и, пожалуй, мысли. И больше ничего. Отпуск.

Некоторое время, конечно, пришлось потратить на обустройство и этого недолгого быта.

* * *
— То есть как это ты не будешь? – Вернон, как обычно, задыхался от бешенства. Гипертония его, собственно, и убьет – очень нескоро, но неотвратимо. Впрочем, представить себя дядюшку на тренировках Гарри просто не мог.

— О, дядя Вернон, давайте по порядку, — Гарри присел на ступеньку лестницы – в двух шагах от своего старого чулана. – Я не против помогать тетушке с уборкой; я вполне могу иногда готовить, если вы мне доверите – посменно, опять же, с тетушкой. Могу даже на продукты сбрасываться – до тех пор, пока мне перепадает равная порция, а не как обычно…

— Да кто тебе доверит деньги!

— Как хотите, — Поттер пожал плечами и принялся загибать пальцы дальше. – Так вот, могу делать много всяких мелочей – не поверите, но я даже кран починить могу. С проводкой вот не разберусь, это да.

Вернон тяжело выбирал между «Не мог научиться, дармоед!» и «Не хватало, чтобы ты нас спалил!», но Гарри уже продолжал.

— Но! Для начала, комнату Дадли убирать я отказываюсь. Просто не хочу, знаете ли, — Гарри улыбнулся. – И то же самое с садом. Если тете Петунье так нравятся ее петуньи, пускай занимается ими сама. Мне в том нет ни пользы, ни удовольствия. Ясно?

— Неясно, — дядюшка уже шипел, — и прежде всего мне неясно, с чего я должен терпеть в своем доме щенка еще и с… требованиями? – это слово он выплюнул вместе с солидным количеством слюны.

— Потому, — улыбнулся Гарри, — что выкинуть меня вы не можете. Спросите тетю.

Петунья сидела рядом молча, с восковым выражением бледного длинного лица. Она явно помнила, что ей некогда сказал Дамблдор. Старый уже директор в свое время сделал почти невозможное – напугал миссис Дурсль больше ее собственного мужа.

— К сожалению, не можем, дорогой, — тихо проговорила она под вопросительным взглядом Вернона. – Иначе… нет, нет! Я не могу подвергать вас с Дадли опасности!

— Так что же – это шантаж? – Вернон уже дошел до момента, когда жаркая ярость сменяется холодным, как студень, бешенством. Все же свою семью старый дрелепродавец любил – вот только Гарри в нее не включал, ну так и небезосновательно.

— Нет, дядя, это информирование, — Гарри покачал головой. – Поймите, мне у вас тоже жить незачем. У меня есть крыша над головой, есть и деньги…

— У тебя? И где же ты их раздобыл? – Вернон недоверчиво прищурился.

— Большей частью унаследовал, — улыбнулся Гарри, уже предвкушая следующий вопрос.

— Нет уж, нет уж! Погоди! – торжествующе замахал толстым пальцем. – Я – твой опекун, и твоим капиталом должен управлять все-таки я. И почему я его не вижу?

— Во-первых, дядя, потому, что вы мой опекун по, так сказать, вашу сторону законодательства, — снизошел до разъяснения Гарри, — во-вторых, потому, что я управляю ими сам, и в «Граннингс» вкладываться не намерен.

— Не заливай мне тут, наглец! – Вернон все-таки чуть сбавил тон – некие посторонние мысли о родной компании явно чуть перебили злость. – Да как бы тебе вообще доверили больше пяти пенсов?

— Я думаю, — заговорщически понизил голос Гарри, — так вышло потому, что я чертовски хитрый и изворотливый ублюдок. Кстати, в саду я не буду работать по той же самой причине.

* * *
Они тогда пришли к соглашению. Гарри просто поменял сад на готовку – как и любой мужчина, женатый на часто уезжающей женщине, готовить он умел довольно неплохо, да и думалось за плитой вполне сносно.

В остальном же Гарри и старшие Дурсли пытались друг друга не замечать. Его зубная щетка и бритва стояли на самой дальней полке, его ботинки постоянно сдвигали в угол, зато говорили с ним только при крайней необходимости.

Младший же… Дадлик все-таки уродился невезучим мальчиком. Еще в начале июля как-то поутру его веселая компания наткнулась на Гарри в парке. Тот как раз закончил с подтягиваниями – у дуба возле качелей была подходящая ветка – и теперь медитативно бинтовал ладони.

Взгляд на себе он почувствовал довольно сильно загодя, но погрешил на миссис Фигг – та под настроение следовала за ним, обеспечивая Дамблдора информацией. Гарри к ней, впрочем, вполне привык, а ежеутренняя разминка – не повод для подозрений. В конце концов, в будущем учебном году квиддичный кубок уже никто не отменит, и, хотя Гарри не решил, останется ли он к команде, лучше быть готовым, чем неготовым.

Но нет. Милая старушка-сквиб осталась у себя дома со своими котиками – Гарри же пришлось иметь дело с совершенно другими животными.

— Эй, Большой Ди, гляди-ка! – Пирса Полкиса всегда было издалека слыхать. Высокий голос будущего магазинного скандалиста. – Твой придурок-кузен.

— Один, — уточнил Малкольм, потерянный в детстве брат Грегори Гойла. Гарри на них даже не оглянулся, продолжая навивать на кисть ленту бинта.

— Ребята, это не самая лучшая идея, — маленький мозг Дадлика был сейчас ареной жестокой внутренней борьбы, — ну, типа, место открытое, да и с психом-то чего…

— Да ладно те! – встряхнул круглой рыжей башкой Гордон. – Рано еще, даже Фигг не ходит.

Гордон и Малкольм двинулись к Гарри, Дадли последовал за ними – он все-таки помнил, что магию его кузен применить не может, а раз так, что ж ему, чемпиону, бояться? В арьергарде подпрыгивал Полкис. Гарри спокойно затягивал узел.

— Эй, ты! – Гордон выступил чуть вперед. – Что ты забыл в нашем парке, псих?

Поттер, участник сотен задержаний, четырех войн и десятка кабацких драк, посмотрел на довольно жалкого вида подростков перед ним. Вздохнул.

— Шли бы вы домой, девочки, — от чистого сердца посоветовал он.

Левый хук Гордона уже не застал его на месте. Гарри оказался на ногах прямо справа – как раз достаточно близко, чтобы от души пнуть оппонента в коленную чашечку. Не сломал, конечно, массы не хватило, но приятного в этом не было ничего.

Малкольм рванулся к неожиданно юркому психу Поттеру, как носорог на выгоне, но тот его порыв не оценил, предпочтя ударом под дых выбить дух из заходившего сбоку Пирса. Тот решил немного покорчиться на травке, и Гарри его в этом решении одобрял и поддерживал.

Оставленный без внимания Малкольм сумел-таки подойти к Поттеру на дистанцию удара, но обнаружил, что что-то идет не так. Он был всего только мальчишкой, и перед каждым прямым ударом, казалось, вечность смотрел туда, куда собирается бить. Надо ли удивляться, что в Гарри он – с некоторой помощью самого Гарри – просто не попадал?

— Верлявый, сволочь, — тяжело выдохнул он ровно перед тем, как Гарри закончил танцевать. Пройти чуть вперед, шаг, шаг, и выдать противнику обычную двойку в живот, чтоб согнулся и заскулил.

А потом Гарри сделал скользящий шаг в сторону и пнул чуть ожившего Гордона между ног, заставляя его упасть. Именно так упасть, чтобы набравший скорость Дадли споткнулся о приятеля

— Эх, Дидди, — вздохнул Гарри, глядя на тяжело поднимающегося кузена. – Вот с какой же падалью ты общаешься. Из них из всех удар кое-как поставлен у тебя одного, но эти дубы хоть здоровые, а вот Полкис только таскает у вас сигареты.

— Мать твою, Дурсль! – Малкольм сумел сесть, опираясь на дуб. – Какого черта ты нас не предупредил, что это не обычный псих?

— Псих? Что вдруг? – Гарри хохотнул, усаживаясь на качели. – Видите ли, Святой Брутус – это не больница. Это исправительный центр.

— Что, типа тюряга? —  с каким-то даже восторгом в голосе спросил Гордон.

— Ну да, только с летними каникулами, — кивнул Гарри, ухмыльнувшись. – Если ты не умеешь драться, там сам знаешь, что делают. Все знают.

* * *
С тех пор вопросов у компании Дадли к Поттеру больше не было. Вопросы были у самого Дадли – на следующее утро Гарри обнаружил на своем беговом маршруте пыхтящего кузена, которого, опять же, предпочел не заметить.

Дадли следовал за ним все утро, наблюдая, как Гарри работает обычную программу, но не говоря ни слова. Только когда Поттер закончил избивать ни в чем не повинный дуб, Дадли заговорил.

— Нет, правда, где ты-то всего этого набрался?

— Если скажу, что в школе, ты не поверишь? – Гарри уселся на качели, восстанавливая дыхание.

— Ну так вы ж там вроде бы с… этими штуками, — Дадли замахал рукой в воздухе, сжав воображаемую волшебную палочку. – Даже вы там не настолько ненормальные, чтобы собрать вместе кучу парней и при этом учить их драться.

«Ага, конечно», — подумал Гарри, вспомнив Дуэльный клуб.

— Ну да, считай это… внеклассными занятиями. Так нужно.

— Нужно? Для чего это? – переспросил Дадли, понизив голос. – Ну, что, проблемы там у тебя какие?

— Наоборот, — Гарри стало почти смешно. Дадли унаследовал-таки мамино любопытство. – Ты сам подумай, почему мне у вас так погано? Твои родители в принципе люди нормальные, — Гарри потребовалось пара десятков лет, чтобы прийти к этому выводу, но, пожалуй, оно того стоило. – Живете сытно, никаких проблем с алкоголем или картами, хороший дом в тихом районе. Заметь, ладно ты, но меня никто никогда не бил. И все-таки…

— Ну, — Дадли замялся, — ты ж не наш. Тебе, наверное, и должно быть плохо у нормальных-то людей. Меня вот поди к вам забрось, я ж первый и взвою.

— Да не скажи, — отмахнулся Гарри. – Туча народу летом живет с родителями-магглами, ну, «нормальными» — и ничего. Мне у вас просто скучно, — он вздохнул. – Там, у себя я – часть чего-то большего. Часть чего-то интересного.

— Чего? Всего этого палкомашества? – Дадли хмыкнул. – Как по мне, что палочка, что сверлильный станок. Просто штука, чтобы делать другие штуки.

— Ну да, магия – это инструмент. И я о другом, — Гарри поднялся, шагнул к кузену. Дадли отступил было назад, но торопливо встал на прежнее место. – Дадли, у нас там почти война.  И я в ней, конечно, не генерал, но уже и не рядовой. А мои родители и вовсе погибли на ней офицерами.

— Так, значит, вот чем они занимались? – Дадли проговорил это будто через силу, скорее через недоверие. – Мама не говорит о… о тете Лили. Никогда.

— А зря, — Гарри улыбнулся. – Классная она была, рыжая, смелая. И добрая, какой и тетя Петунья бывает.

И у тебя, парень, может быть такая же дочка, подумал Гарри в приступе ностальгии. В его родной реальности Дадли женился очень рано; добрую, смешливую, чуть полную Руби он привез из маленького городка в Нортумберленде, куда его посылали, вообще-то, просто продать дрели. Дядюшка некоторое время был в бешенстве, но лишь до первого визита невестки с домашней выпечкой.

Сыновья-близнецы у Дадли пошли в дурслевскую породу, то были ширококостные, основательные уже в четырнадцать молодцы. Маленькая Эми же была настолько же Эванс, насколько такой была Лили Луна Поттер, и рядом девочки выглядели родными сестрами.

— Так что… тебе в наследство уйдет «Граннингс», а мне – война, — Гарри был пафосен, это уже начинало входить в дурную привычку. – Жить буду интересно, но недолго.

— Ну да, — поморщился юный Дурсль. – А я – долго, но неинтересно. Слушай… а мне, как стану постарше, без шансов во что-нибудь такое вписаться?

Гарри вспомнил письмо тети Петуньи к Дамблдору и покачал головой.

— Без шансов, Большой Ди, у нас – без шансов. Но, — обратился он к повесившему тяжелую голову парню, — как насчет сделать что-то интересное у себя?

— Да какое интересное-то? – вздохнул тот. – Закончу школу, и к дрелям.

— А ты займись дрелями как следует. Сделай из «Граннингс» монстра, а сам поиграй в Лекса Лютора, — по крайней мере комиксы Дадли читал, хоть и небыстро. – Или займись боксом всерьез, а не для избиения школьников. Или придумай что-то еще. Что угодно.

— Слушай, ты-то хоть давай не неси ерунды, как в школе. Мол, «вы можете все, что захотите, кем хотите, с кем хотите, бла-бла-бла». Тошнит уже.

— Да нет, Дадлик. На самом деле ты почти ничего не можешь, — Гарри направился к дому. – Но что это за «почти» — не узнаешь, пока все не перепробуешь.

* * *
С тех пор Дадли пытался хотя бы бегать вместе с Гарри. Когда их как-то поймал слишком рано проснувшийся дядя Вернон, Дадли с большим апломбом заявил, что велел Гарри помогать ему с тренировками, чтобы вернуться в школьный бокс в хорошей форме. «А то что это он все у вас пашет, а мне даже комнату не приберет? Где польза?» — требовательно заявил он отцу, чем, похоже, неслабо того порадовал.

Гарри не возражал – одной проблемой меньше.

Главное, на что сгодился Дадли -  во время одной из поездок в Лондон он сумел незаметно купить для Гарри биографию Кромвеля Антонии Фрейзер.

То была не вполне академическая книжка, но именно за это Поттер ее и выбрал, повинуясь совету милой миссис Бигли из городской библиотеки. Сьюз, конечно, умничка, когда дело доходит до магической истории, но, во-первых, то магической, во-вторых, ей все ж таки пока еще четырнадцать, а в-третьих, сунуть нос в книгу планировал и сам Поттер, уж никак не историк.

Да, именно юной Боунс книжка и предназначалась – девочка родилась почти что на месяц позже Гарри, двадцать первого августа, и ее день рождения должен был быть надлежащим образом отмечен. В конце концов, она-то не забыла.

Вообще, тридцать первого числа совы явились на Прайвет-драйв в устрашающем количестве, но старый и угрюмый филин Боунсов был первым. В свертке, что он принес в когтях, были книга и письмо. Что же, в чем-то они со Сьюз мыслят схоже.

Книжка повествовала о Теодоре Фанч-Стауте, Главном Авроре, жившем во второй половине девятнадцатого века. Вообще-то, как удостоверяли предисловие и неясные воспоминания самого Гарри, сдавшего Историю Аврората на первом курсе,  Фанч-Стаут считается эпическим героем. Якобы он, будучи еще старшим аврором, несмотря на сопротивление официальных лиц изобличил Министра Ллойда Селвинна в его увлечении Темными Искусствами и, таким образом, помешал первому со времен Локсия Темному Лорду прийти к власти. Да при том еще и отказавшись от поста министра.

Данная же книжечка, как выяснил прочитавший ее запоем Гарри, превращала «Дело Селвинна» в «Дело Фанч-Стаута», а громкое расследование серии ритуальных убийств и заговора аристократов – в прекрасный по чистоте исполнения государственный переворот.

Письмо же, помимо поздравлений, содержало два интересных момента. Первый Гарри только порадовал:

«Что же касается нашего разговора в поезде – я все еще хочу узнать ответ, но было бы здорово услышать его все-таки лично. Не пиши об этом пока, но подумай».

Второй же, напротив, крайне озадачил:

«П. С. Я провела те изыскания, о которых просила Гермиона. Кое-что есть».

Гарри не имел ни о каких изысканиях ни малейшего понятия, Сьюз же, видимо, считала, что просьба Гермионы с ним согласована. Что же затевает Грейнджер?

Письмо от самой Гермионы ясности не внесло. Поздравления. Восторг по поводу Болгарии. И постскриптум:

«Я подумала о твоей проблеме. Думаю, кое-что нашла. Уточним».

Нет, Гарри не отрицал, что у него куча проблем. Но он в душе не представлял, о какой из них могла бы подумать Гермиона. Все страньше и страньше, как говорила некая будущая студентка Рейвенклоу.

Оставалось только забыть об этом и порадоваться подарку – «от нас с Виктором», как было оговорено. Это была обтянутая кожей фляжка – «ты, надеюсь, сам найдешь, что туда залить, но рекомендую Заживляющее зелье» — удесятеренного объема – принцип тот же самый, что с палатками или с сумочкой Гермионы. На коже был выжжен стоящий оскаленный лев – болгарский, но и гриффиндорский. Вкруг льва шла надпись кириллицей — «Съединението прави силата». Гарри не имел понятия, что это значит, но спросить еще успеется.

Вскоре явился и Пигвиджен, создав маленький хаос под потолком, но хотя бы на этот раз доставивший пакет в целости. Развернув его, Гарри аж присвистнул.

«Ну, в общем, мы как бы скинулись все, даже Джинни внесла целый сикль. Идея была моя, Билл помог выбрать форму, а Чарли – кожу. Размер подбирали по твоим квиддичным, ты их летом у нас забыл, так что, думаю, подойдет. Так что… вот, надеюсь, в этом году опять каждое утро».

Это были отменные боевые перчатки из драконьей кожи. Дорогие, но чертовски качественные. Гарри немедленно их надел, чувствуя, как скрипит под пальцами свежая кожа, провел по стенке – да-да, из таких ничего не выскользнет. Сделал пару взмахов палочкой – да, контроль никак не страдает.

Ну что ж, это было куда лучше, чем две коробки шоколада.

* * *
Помимо подарков, совы аккуратно носили газеты. И вот тут тоже было чему порадоваться.

«Продолжаются слушания по делу Крауча-Петтигрю.

Нашим давним читателям, конечно, не привыкать к тому, что на скамье подсудимых оказываются самые необычные люди. Конечно же, покойному кавалеру Ордена Мерлина не затмить Бартемиуса Крауча-младшего, чьи внезапные преступления вот уже во второй раз производят в Визенгамоте такую непривычную для него бурю, но он сумел составить этому последнему отличную компанию.

Этот процесс уже впору называть «Судом над Инфери» — именно так, уродливые и кровожадные, ворвались в нашу жизнь эти призраки прошлого.

Дело Бартемиуса Крауча уже в общем-то завершено, он совершенно точно будет признан виновным по всем эпизодам и, скорее всего, получит Поцелуй вместо уже имеющегося у него пожизненного. Собственно, хватило бы и отцеубийства – которым он, похоже, всерьез гордится.

Но дело Петтигрю, напротив, стоит на грани выделения в отдельное производство и принесет еще немало сюрпризов. Так, начнем с того, что показания Гарри Поттера, полностью открытые и подтвердившиеся по эпизодам Крауча, в части о Петтигрю оказались оглашены за закрытыми дверями, и тому до сих пор нет вразумительного объяснения.

Но и это меркнет рядом с появлением в качестве свидетеля (!) самого Сириуса Блэка, окруженного аврорами, но будто и не замечающего их. Его речь – история о двойном предательстве и негаснущей надежде – будет опубликована сразу же после того, как Отдел Магического Правопорядка поймет, что из нее невозможно ничего изъять. Но вызывает уважение уже то, что он добровольно сдался правосудию сразу же, как только узнал, что может помочь его свершению. Хотя сам он рискует тем же самым пожизненным, которое отказался досиживать.

Похоже, господин Блэк уверен в справедливости нашего правосудия. И, Мерлина ради, нужно, чтобы он оказался прав».

Гарри читал эти строчки, рассеяно поглаживая по бедру их автора. Рита повадилась пролетать в раскрытую форточку раз в неделю, стоило только господам Дурслям отойти ко сну. Гарри пользовался этим в прямом и переносном смысле.

— Ну и как тебе Сириус? – спросил он у Риты тогда.

— Думала, будет хуже, — Скитер уселась на кровати позади Гарри, начиная разминать ему плечи и касаясь сосками его спины. – После Азкабана, знаешь ли, редко дают интервью.

— Но он же дал?

— Да с радостью! – засмеялась она. – Так мило поболтали, будет в следующем номере, кажется. Редактор рискнет, Блэк сейчас всем интересен.

— И тебе? – усмехнулся Поттер.

— О да, — протянула Рита, — мы с ним чем-то похожи. Нас обоих ловили-ловили, да никто не поймал. Кстати, очень долго говорили о тебе – самая общая для нас тема оказалась. Ты и еще анимагия. И…

— Ну?

— Говорить-то он не говорил, но видел бы ты, как он меня рассматривал! – почти гордо поделилась журналистка.

— Не осуждаю, — Гарри завел руку назад, оглаживая женщину вдоль позвоночника. – Есть на что поглядеть.

— Льстец.

— И еще нахал.

— Эй, полегче с руками, юноша! – Рита откинулась на подушку. – Передохни хоть. А пока расскажи мне, как нужно преобразовывать массу в минус?

* * *
Да, обучение анимагии – долгая и сложная штука. У Сириуса ушло на это три года, у Риты – четыре. Но ведь это не повод ей не заниматься, если есть учителя.

Сириус обеспечил списочком книг, Рита помогла их достать и теперь экзаменовала Гарри. Он пока еще только-только завяз в теории, но, в конце концов, это не сложнее школьного курса трансфигурации, а ее Гарри как-то ж сдал.

Он пока что не думал, какой будет его анимагическая форма – но, скорее всего, это не будет олень. Нет-нет, не теперь – если бы он учился анимагии в те же времена, когда овладевал Патронусом, тогда возможно, но сейчас Гарри меньше всего чувствовал себя травоядным.

Слишком уж выдавались клыки.

* * *
Вся эта пастораль была прервана второго августа под действием великого закона подлости.

Он выразился в том, что где-то Поттер не вовремя простыл. Поднимать раскалывающуюся голову от подушки не было никаких сил, и Дадли пошел на пробежку один, пообещав купить чего-нибудь в аптеке на обратном пути. Гарри что-то благодарно промычал и отрубился назад.

Второй раз приходить в себя пришлось в условиях, максимально приближенных к штурму борделя взбесившимися носорогами. Что-то орал Вернон, тоненько голосила Петунья, почти ультразвуком визжал Дадли. И голоса всех троих ну никак не походили на простую семейную ссору.

В одних трусах и очках, зато с палочкой, Гарри ссыпался по лестнице.

Дадли лежал на полу, как куча картошки. Из прихожей тянулась кровавая дорожка, а коврик у его головы пропитался кармином уже почти насквозь. Петунья ползала возле сына на коленях, пытаясь остановить кровь и наложить повязку, но не получалось у нее вообще ничего.

— Тихо!!! – заорал Гарри. Послушались все, кроме Дадли, но вот ему-то простительно. Отодвинув Петунью, Гарри опустился возле него на колени. – Держись, Большой Ди, сейчас, сейчас все будет.

Бинты он просто стер из реальности Эванеско. Ну и медсестра же из Петуньи, здорово, что Дад еще не отрубился. Рана знакомая – резаная от локтя к плечу, похоже, что-то с широким лезвием. На кого же Дадли нарвался в Литтл-Уининге-то?

Сперва – обезболивающее, чтоб кузен не дергался. Дадли, перестав чуять больную руку, испугался еще сильнее, но брыкаться не стал, только всхлипывал, как кролик. Теперь остановить кровь. Медицинская трансфигурация – сложная штука, но законопатить пару сосудов Гарри мог. Артерию не пропахало, и то спасибо. Потом убрать кровь Эванеско, посмотреть… так, дело плохо, сосуды-то пока подержатся на заплатках, потом восстановим, а вот сухожильям – дистальному и локтевому – как бы конец не пришел.

Ох, как же неаккуратно резали… Гарри вкатил Дадли Эннервейт. Ах, черт, еще и с комиссией объясняться. Ничего, ничего, и это себе на пользу повернем.

— Дад, кто тебя?

— Я не знаю, — проскулил тот, — я этого хмыря никогда не видал. Маленький, толстый… И у него одна рука, Гарри, одна рука, а он… Я бежал, потом что-то сзади, я не помню, как вырубился, прихожу в себя, а он мне плечо пластает. Кровь собирал, Гарри… режет, нож отложит, и в бутылочку, режет и в бутылочку.

Парень чуть не заплакал. Гарри чуть не выругался.

— Потом… потом его полицейсякая машина спугнула. Проехала, а он раз – и исчез в воздухе. Я хотел позвать, а никто не слышал, и я рану зажал рукой – и домой. Дошел…

— Дошел, Дад, дошел. Ты молодец, — Гарри поднялся на ноги, посмотрев на Дурслей. – Так, у нас у всех большие проблемы. Дядя Вернон, немедленно готовьтесь к переезду. С охраной вам помогут, с деньгами – тоже. Тетя Петунья, бегите к миссис Фигг, у нее должен найтись летучий порох. Передайте, что я сказал, что нужен Северус Снейп. Немедленно.

«Кровь врага», значит? А ведь подойдет кто угодно, Томми. Не сам Поттер, так хоть его родич, если уж самого Поттера на пробежке застать не удалось.

Торопишься. Наглеешь.

Добегаешься.

XXX. Донабор
Разумеется, следующий вечер Гарри встретил в винном погребе. Рон остался у лестницы со старой вазой в руках, готовясь якобы случайно разбить ее о паркет, стоит кому-то тоже сунуться к выпивке.

Винный погреб Блэков был впечатляющ, но запущен: паутина и пыль правили тут безраздельно, пустые бочки никто и не думал наполнять. Магия, однако, хранила то, что осталось – в далеком будущем Гарри провел тут дивный денек, синусоидой мотаясь от одного сорта пива к другому. Сейчас, однако, не время.

Мадеру Гарри не любил никогда, поэтому полку с ней нашел далеко не сразу. Блэки засунули португальское хмельное в самый дальний угол – и, похоже, неспроста. Стоило только Гарри дойти до искомого стеллажа – из воздуха появился Кричер. Глаза его горели, а костлявые лапы сжимали овальную шкатулку.

— Молодой господин готов? – осведомился он.

— Да, если ты принес медальон, — кивнул Гарри, — и сможешь как-то… эээ… меня прикрыть.

— Господин собирается делать могучую магию и не хочет, чтобы все эти бродяги в доме его нашли? – домовик взялся за покрытую пылью бутылку у самой земли – и потянул. – Дом Блэков знает, что такое секреты.

Весь стеллаж уехал в стенку, открывая каменную лестницу. В толстом слое песка и пыли отпечатались лишь маленькие ступни Кричера. Поттер уже начал кое-что понимать – и без страха спустился в подвал под подвалом. За ним шагал Кричер, щелчками пальцев зажигая факелы на стенах.

Лестница привела Поттера в широкий, гулкий зал с вытесанными на стенах звездами. Кроме звезд, стены были богаты щербинами и подпалинами, более чем характерными. В одном углу забытыми куклами валялись доспехи – десяток, притом, похоже, не полые; Гарри не привык к такому дизайну, но был уверен в их назначении.

Напротив них зияли три проема без дверей. В первом Гарри обнаружил крохотную раздевалку с двумя пустыми шкафчиками, во втором – текущий прямо из стены и сбегающий к решетке в полу холодный родник, в третьем – пожилое трюмо, ящики которого оказались забиты бинтами и порядком выдохшимися целебными зельями.

— Вот, значит, где он был! – засмеялся Гарри.

Ну разумеется, Сириус сбежал из дому раньше, чем ему об этом помещении рассказали, но, скажем, в особняке Гойлов Гарри самолично ворвался в подобную – хоть и куда меньшую – комнатку. Потому что что бы это был за мэнор без боевого зала? Где, спрашивается, учиться калечить всех тех, кто косо посмотрит на твой благородный герб?

Вот и славно. Даже в запруженной условно дружественным народом орденской штаб-квартире можно будет по-тихому тренироваться – с Роном, с Гермионой, теперь уже и с Сириусом. Ну и, пожалуй, с Тонкс – почему бы и нет?

— Хвалю! – повернулся он к Кричеру. – Место прекрасное, похоже, Блэки знали толк в человекоубийстве.

— Да, молодой, господин, — гордо поклонился Кричер.

— Но нашу проблему это не решает, — вздохнул Гарри. – Да, тут магия экранирована, никто не учует – но ведь потом мою палочку все равно проверят. И…

— Благородный Дом Блэков поможет вам и с этим, молодой господин, — Кричер жестом фокусника протянул Гарри принесенный с собой футляр. – В доме Блэков, стараниями Кричера, пока еще все есть, все под присмотром…

Гарри, в одно ухо слушая бормотание домового, раскрыл коробку. Перед ним лежала волшебная палочка.

— Объяснишь?

— Это – палочка хозяина Поллукса. С вашего разрешения, деда хозяина Сириуса. Молодой господин должен быть аккуратен с ней, — с достоинством рекомендовал Кричер. – Старый хозяин сломал свою старую палочку. Случайно, был приступ, — домовик поежился. – Заказал новую. Не успел, умер.

Ох, сколько же они тогда, в том еще прошлом, не задумавшись, выкинули, подумал Гарри. Да и теперь надо будет помешать уборке в исполнении Молли – ничего, поговорить с Сириусом об этом теперь есть где. Гарри взял палочку с бархата, вернув футляр Кричеру.

— Так-так, — он провел над ней левой ладонью – и поднял брови. – Жила дракона, каштан. Что за человек был Поллукс Блэк?

Кричер даже не понял вопроса. А жаль. Сердцевина дуэлянта и древо традиционалиста: не Темный Лорд, ни в коем случае, но хороший аврор-служака или старый правый боевик. Надо будет поинтересоваться.

— Люмос! – Гарри резко развернулся к дальней стене и вскинул палочку. – Протего! Агуаменти! Эванеско! Хммм…

Палочка была с норовом – слегка запаздывала, но пыталась вложить в каждое заклятие больше силы, чем надо. Чужая палочка – это все-таки всегда полумера. Но за неимением гербовой…

— Отли-ично, — протянул Гарри. – А теперь, Кричер, по команде брось медальон повыше и уйди к стене. Не хочу брать его в руки, — домовик послушно достал медальон Слизерина – тот, кажется, на него просто не действовал. – И… раз… два… давай! Финдфайр!

Золотой овал сверкнул в свете факелов – и тут же скрылся в пучке адского пламени – ало-оранжевого, с черными ветвистыми прожилками. Гарри не хотел такого веера, нет – но сумел удержать жаркий конус в воздухе, пока на камень пола не упали две золотые слезы.

Некоторое время от расплавленного колдовского злата поднимался неверный парок – но вскоре исчез и он.

* * *
Так и повелось. Кричер бдительно охранял зал — как и весь остальной дом – и Гарри с сотоварищами спускались туда в предутренние часы. Новые и новые заклятия, что они разучивали, исходили отчасти из памяти Гарри, но отчасти и из бездонной библиотеки Блэков – Гермиона просеивала ее с неистовой энергией, неукоснительно уклоняясь от уборки.

Убирали дом Блэков теперь уже куда аккуратнее – Сириус и Гарри, а затем Сириус и Молли имели долгий разговор на повышенных тонах, и теперь реликвии древнего семейства тщательно сортировались и в случае чего аккуратно изымались Кричером.

Флетчер то и дело тоже пытался что-нибудь изъять, но сперва Гарри невербально поджарил ему пальцы, уже сжавшие серебряный кубок, а потом уже домовик отыскал подобающих размеров сковородку. Били Флетчера неизменно из невидимости, благо для домашних эльфов с щепетильными хозяевами это даже привычно, но старый мошенник все равно сделал вывод и сходил пожаловаться Сириусу.

— Минуточку, — сказал тогда Блэк. – То есть, ты обижен на моего домовика потому, что он помешал тебе украсть у меня из дому Орден Мерлина? Я тебя правильно понял?

— Сириус! Но должен же Орден откуда-то брать деньги? – воздел загребущие руки Мандангус.

— У Ордена есть деньги, — оскалился Блэк. – А вот тебе они точно будут не нужны, если продолжишь в том же духе. Никогда уже не нужны. Улавливаешь?

Флетчер уловил и сбежал на кухню, таскать у Молли сладкое тесто для печенья. Так оно было хоть немного, а побезопаснее.

Хмыкнув, Гарри выцепил случившуюся в доме Тонкс из коридора. Сириус отвернулся к окну, делая вид, что он где-то далеко.

— Так, кто-то, кажется, говорил о тренировках? – Гарри под локоток подвел заинтересовавшуюся Тонкс поближе к камину, в котором так весело трещали поленья. Он мог поклясться, что черты ее лица стали мельче, острее, какими-то… лисьими, что ли?

— При всей этой стае товарищей? – девушка покосилась было на Сириуса, но тот отмахнулся – в курсе, мол. – Поттер, ну я же знаю, что Скитер про тебя врет. Нет, я всегда рада, но, ну правда, где? Не на крышу же лезть.

— Еще немного уборки – и на крышу бы полез, — вздохнул Гарри, — но есть другой вариант. Домик, знаешь ли, с секретами.

— Это уж точно, — со вздохом подтвердил Сириус. – Любая гадость к нашим услугам.

— Ну да, — кивнул Гарри, — так вот. Ты ведь дежуришь тут завтра?

— Да, — пожала плечами Нимфадора, ее волосы посветлели почти до оттенка Флер – видимо, она намекала на то, что все еще ни пикси не понимает. – Сегодня Флетчер, завтра я, потом Ремус. Что, предлагаешь что-то на это время?

— О да. Ночью, часа так в четыре, приходи к винному погребу. Покажем друг другу что-нибудь… хорошее, — сугубо деловым тоном начал Гарри, но тут же понял, что Сириус грызет рукав, пытаясь не ржать.

— Ага. В четыре…, — задумчиво проговорила Тонкс. – Ну, в крайнем случае обворую Сириуса на выпивку, — из-за стены раздался звон. – О, Флетчер доигрался. Пойду помогу миссис Уизли.

На глазах перекрашиваясь в черный, она удалилась, и Блэк тихонько, с подвываниями засмеялся.

— Да что? – буркнул Гарри, усаживаясь в соседнее кресло.

— Скажи спасибо, что девочка воспринимает тебя как школьника, — Сириус утирал с бороды слезы. – Ты ее так в этот мой зал пригласил, будто на сеновал зовешь.

— Сволочь, — прошипел ощутимо покрасневший Гарри.

* * *
Той ночью Сириус отсыпался после очередного слушания, а Рон с Гермионой получили наградное освобождение. Гарри Поттер и Нимфадора Тонкс и впрямь показали друг другу много хорошего.

Гарри впервые за год работал с кем-то, прошедшим ту же академию и работавшую с теми же инструкторами. Тонкс, конечно, учили в основном на слежку – было бы глупо использовать метаморфа не по профилю – но сама она как раз драться умела и любила.

Как и сам Гарри, она работала от чар, но прихотливым наступательным комбинациям, стрельбе навскидку и точности предпочитала плотный кинжальный огонь простыми заклинаниями – и зашкаливающую скорость.

Ответом на такую манеру боя могли бы стать уже любимые Гермионой щиты сложного плетения, но вот Поттера она загоняла только так. Гарри же то и дело ловил ее на контратаках – с защитой у девушки было просто отвратительно, что, увы, показала Хогвартская битва.

Тонкс была всего лишь оперативницей старого – еще не ставшего армией — аврората, где лучшей защитой от заклятия было не дать его выпустить. Что работает в закоулках Лютного – то не сработает на войне. И тем не менее, думал Гарри, пока Тонкс обходила его Инсендио, кинематографично пробежавшись по стене, она хороша. Чертовски хороша. И была бы отличным инструктором – если, конечно, ее удастся заполучить.

Они закончили через каких-то полчаса, почти одновременно убрав палочки в чехлы. Стены боевого зала, как по команде, быстро растворили пятна гари и почти что зарастили выбоины. Гарри направился было к шкафчику с зельями – Кричер должен был уже окончательно их обновить.

— Гарри? – сказала Тонкс ему в спину. Он обернулся, привалившись плечом к стене и рассматривая ее.

Тонкс оставила нежно-персиковый цвет волос, но ее прическа все еще осталась боевой: выбритые под три миллиметра затылок и виски, убранная назад челка. Черная футболка, в которой она пришла на тренировку, вымокла насквозь, очерчивая то немногое, что аврор оставила сейчас от своей груди. Глаза ее горели.

— А вот теперь я хочу объяснений, — Тонкс усмехнулась. – Это, конечно, и раньше понятно было, но если ты простой школьник, так я Селестина Уорбек.

— Тогда спой, что ли, — хмыкнул Гарри в ответ, — в школе-то я и правда все еще учусь.

— Обойдешься, — девушка шагнула к нему, и Гарри заметил, что ее ладонь, как и прежде, лежит на чехле. – Давай, что ли, серьезно. Где ты этого понабрался? Только не говори мне, что твой дядя – секретный ветеран Отдела Тайн.

— Иди ты, — Гарри заржал было, но Тонкс парой шагов преодолела оставшееся расстояние и сграбастала Гарри за ворот.

— Так, парень, прекратил. Если бы ты не хотел, чтобы я спросила, ничего такого ты б мне тут не показывал. Н-ну?

— Ладно, — вскинул ладони вверх Гарри. – Если коротко, то полную историю я пока рассказал одному Сириусу, а тот и на суде не колется. Что-то знает Рон, что-то – Герми, что-то и Дамблдор подозревает, я считаю. Но давай пока примем как данность – нет, ни пикси я не простой школьник, и да, я умею всякие штуки.

— И? – Тонкс отпустила Гарри. Ее волосы на глазах удлинялись, а фигура возвращалась к норме. Очень… хорошо возвращалась, если вы спросите Поттера. – Что, в таком случае, могу узнать я?

— Да все просто, — Гарри пожал плечами. – Что война началась, это мы все уже в курсе. Так вот, а я вот считаю, что велик шанс, что развиваться она будет для нас ни Мерлина не весело. Заметь, для нас, не только для Фаджа. И принял, кое-какие меры.

— Принял? – усмехнулась его собеседница, — Надо понимать, откопал где-то артефакт поубойней и теперь пользуешься… Ну, вроде нормально пользуешься, если все то про прошлый год, что ты нам рассказал, правда.

— Не, все-таки старину Тома я просто просчитал, по большей части, — Гарри отмахнулся. – Так вот, к себе-то я меры принял, а вот к реальности – только принимаю. Неофициально. И Рон принимает, и Гермиона, и кое-кто постарше уже тоже. И Сириус предпринимать будет, как разберется с судом.

— Ага, — заинтересованно посмотрела на него Тонкс. – Орден внутри Ордена.

— Не внутри, в том-то все и дело, — вздохнул Гарри. – Я только за все то, что делает Дамблдор, и в его интересах охотно действую. Но и себе соломки подстелить хочу. В первую очередь в школе, — он заговорил чуть тише, приступая к самому важному. – Понимаешь, я хочу хоть как-то обучить народ. Чтобы хоть прикрывали магглов, да и родителей, если что-то начнется. А не начнется — так сдадут Защиту и будут рады. Вот только один я могу не потянуть столько народу.

— Вербуешь? – улыбнулась девушка.

— А то, — не стал отпираться Гарри. – Мне нужен хороший инструктор для молодежи – не одному же мне ломаться. Ты хочешь узнать, в чем, собственно, дело – и хочешь сама делать что-то ощутимое, а не дежурить в старых домах. Так почему нет?

— Учти, — Тонкс снова говорила серьезно – не самое частое зрелище, по крайней мере, покуда замуж не выйдет, — если тебя понесет куда-то не туда, с Дамблдором я попытаюсь все-таки хотя бы поговорить.

— Да запросто, — пожал плечами Поттер. – Стукнет мне семнадцать – сам доложу ему по всей форме, а до того, сама понимаешь, возникнут проблемы с моей дееспособностью.

— Они у тебя уже есть, — вздохнула Нимфадора. – Ты как-то чересчур дееспособен. И очень уж деятелен, как будто сел на подушку для иголок.

— Жить хотеть уже запрещено?

— Заметь, я этого не осуждаю, – Тонкс отошла к крайней двери. – Ладно, считай, что я в деле. Объяснить школьникам, что и как с дуэлями, я всегда рада – зря у вас Дуэльный клуб закрыли, я скажу. А пока… что там журчит, душевая?

— Да нет, — Гарри скривился. – Там вместо удобств холодный водопад, а Блэки – позеры. О, извини.

— Так ведь правда, — девушка хихикнула, взялась за края футболки и чуть потянула ее вверх. Не успел Гарри подобрать челюсть, Нимфадора повернулась к нему.

— А теперь проваливай, Поттер. Даме надо принять душ.

* * *
Избитый, пожженный, но довольный, вернулся Гарри в кровать и даже увидел во сне что-то неясное. Во сне его присутствовали: тысячи людей, несущие флаг с молнией в круге – цвета, надо заметить, были вполне гриффиндорскими; ярко-зеленые фейерверки над – почему-то – Норой; взрослый уже Джеймс Сириус, зачем-то бьющий кулаком по трибуне Визенгамота. Ну, кроме этого ему снились зубастые зефирины, оседланные жирафы и три очень разные девушки, одетые исключительно в шарфики разных цветов, но этим можно пренебречь – лиц девушек он все равно не запомнил, а вот жирафы ему никогда не нравились.

Проснулся он от воплей.

— Ах он паршивый позер! Жертва патриархальной романтики! Звезда, чтоб его!

Орала, как уже понятно, Гермиона. Она с все возрастающей скоростью прохаживалась перед кроватями, помахивая газетой, Рон же полулежал на одном локте и слушал ее не без удовольствия.

— Да что случилось? – Гарри посмотрел на полудохлые ходики в углу. – И какого такого пикси меня будят до завтрака? Может человек хоть на каникулах поспать?

— Читай! – Гермиона запустила в него газетой. В полете «Пророк» утратил светскую хронику и страничку в помощь хозяйке, но Грейнджер интересовал спортивный разворот. С него на Гарри с мрачной решимостью смотрел Крам.

«Великий ловец переходит в ПЮ!» — аршинными буквами кричал заголовок.

— Чего? – Гарри протер глаза, но нет, ничего не изменилось.

— Того самого, — хмыкнул Рон. – Виктор продался Паддлмер Юнайтед на весь следующий сезон.

— И ничего мне не сказал, поганец! – бушевала Гермиона. – А как прощался, как прощался, вы бы видели!

— Нет, я бы лучше не видел, — заметил Рон. – Да ты читай, читай.

«…Шоком для многих стало известие о намерении Виктора Крама, наиболее результативного ловца прошедшего Чемпионата мира, отыграть следующий сезон в составе Паддлмер Юнайтед. Мы получили известие о завершении переговоров только вчера вечером, но наш собственный корреспондент в Болгарии Христо Левски осмелился нанести нашему герою поздний визит в его варненском поместье. К нашему удовлетворению, господин Крам охотно дал краткое интервью, которое мы и даем ниже.

Х. Л.: Господин Крам, вы можете подтвердить итог ваших переговоров с ПЮ.

В. К.: Да, могу. Мы пришли к соглашению, и вскоре я отбываю в Британию.

Х. Л.: Но это может показаться странным. Все же наша страна была к вам не слишком гостеприимна: сначала вы взяли всего только серебро на Чемпионате, потом, вопреки многим прогнозам, не одержали победы и в Турнире Трех Волшебников.

В. К.: И там, и там я сделал все, что от меня зависело. Я не жалею ни о чем и съездил не зря.

Х. Л.: Но все же ни обозреватели, ни фанаты не ждали от вас возвращения в Британию. Говорят, что вас пытался купить уэльвский Эль Декано…

В. К.: Это правда.

Х. Л.: Но есть информация, что предложение Паддлмер Юнайтед, которое вы приняли, было чуть не вполовину более скромным.

В. К.: Это тоже правда.

Х. Л.: Это связано с тем, что на время Турнира вы были вынуждены прервать систематические тренировки?

В. К.: Это связано с тем, что я хочу играть в Британии. По крайней мере, сейчас.

Х. Л.: Я прошу прощения за следующий вопрос, но читатели съедят меня живьем, если я не задам его. Может быть, на ваше решение повлияли некие… связи, установленные вами в Англии? Вам приписывали… интерес к некоторым английским леди.

В. К.: Не наглейте. Все проще. Я думаю, что в ближайшие годы в Англии будет происходить много интересного. И хотел бы увидеть это сам.

Х. Л.: Простите, в Англии?

В. К.: В английском квиддиче, конечно, я имею в виду. Извините, пока я больше ничего не скажу, но буду рад дать вашему изданию… как это… комментарий. Когда что-то будет ясно.

Х. Л.: О, мои коллеги могут быть спокойны за свое жалование! Спасибо, спасибо вам, господин Крам».

— То есть вы видите, кем он меня выставляет!? – всплеснула руками Гермиона. – Я не разрешала ему ничего такого! Как будто мне нечем тут заняться, как надеяться, ждать и вообще!

— Слушай, если он до нас доедет, — начал Рон, — ему тоже быстро организуют, чем заняться. Ну там, дай подумать… о! Ловить снитчи!

— Это, конечно, так, вот только, — Гарри ухмылялся Гермионе в лицо, — это вообще может быть с тобой не связано.

— Раскрой-ка? – повернулся к нему Рон.

— Возможно, тем своим брифингом я произвел на него некое впечатление, — пожал плечами Поттер. – В квиддиче Виктор уже почти достиг потолка, следующий Чемпионат точно будет его. А вот у нас, может, будет кое-что поинтересней. Эй, Герми, вы как там, о политике говорили?

— Гарри, окстись, когда там им о политике? – осудил Рон, а вот Гермиона призадумалась.

— Пожалуй, — наконец кивнула она. – Пока я разыскивала все, что хотела, в его библиотеке, мы что-то очень много говорили про Британию. Про первую войну кое-что, ну и вообще. Да и Пророк, когда мне приносили, Виктор тоже читал.

— Я-асно, — протянул Рон. – И этот спятил.

— А сам-то ты чем лучше? – вскинулась Гермиона.

— У меня стаж больше! – довольно ответил Рон. – В смысле, в патриотах Волшебной Британии, или как там. Да я, если с первого курса считать, почетный участник боевых действий. А Гарри вон вообще ветеран.

Ветераном Британской Магической Гарри действительно был, но это уже совсем другая история, у которой уже неплохие шансы не произойти.

05.08.2012

XXXI. Судебное запирательство

Гарри оставалось только ждать слушания. Утром, двенадцатого, не забыть, что подлый Фадж может и перенести сроки. Возможно, полным составом Визенгамота – помпы для, но, учитывая, что Дамблдор все еще Верховный чародей, совсем не обязательно. На самом деле, Гарри бы даже предпочел полный состав – больше внимания готовым уже у него заявлениям, больше пересудов, больше общественной паранойи; но, действительно, от него это уже не зависит.

А раз не зависит, так вечером одиннадцатого он наладился уже как следует выспаться – даже перенес на вечер утреннюю тренировку. Однако пришлось внести в расписание некие поправки: после ужина в кармане обнаружилась записка.

«Крыша. Час ночи. Билл».

Да что ты будешь делать, думал Гарри, поднимаясь по лестнице мимо похрапывающего Клювокрыла. В его возрасте, может, вреден такой рваный график. Может, у него начнется какой-нибудь нервный тик? Ну да, хорош же он будет, неистово подмигивая Волдеморту.

Крыша поместья Блэков вполне могла бы вместить вертолет. Широкая, почти плоская, с десятком труб и мелких надстроек, она высилась над окрестными георгианскими домами, что стремились скорее вширь, чем ввысь. Вид на ночной Лондон, тонущий в световом дыму, открывался весьма неплохой – Лондон не спит никогда, но вот Гарри Поттер его примеру следовать не желал.

— Сюда, — окликнул его от дальней надстройки старший Уизли. Гарри подошел, на всякий случай держа наготове палочку Поллукса. Он не лучший обливиатор, но…

— В чем дело, Билл? Зачем вся эта мелкая конспирация?

— В чем дело – это мой вопрос. Даже не знаю, с чего начать, — Билл стоял спиной к кирпичной стенке, расслабленный на взгляд непрофессионала. Гарри же понимал, что парень предельно на взводе. – В общем, так. Еще в июле ко мне на работе обратились с просьбой насчет тебя, Гарри. Гоблины знают, что мы знакомы – ну и адресовали распоряжение мне. Какое – это мы еще поговорим, — вздохнул он. – Важно, что оно исходило даже не от Дервента, а из директората политической информации. Объяснишься?

— И что же ты хочешь услышать? – Гарри прижался спиной к трубе. Гоблины – или стая идиотов, или знали, что делали. А если второе, то Билл Уизли предстает в очень интересном свете. – Да, я информирую директора Рагнока кое о чем. Иногда. Я сдал им Бэгмена, выдал информацию о Крауче, кое-что еще по мелочи. Не подумай, не за деньги – хотя мой счет мне открыли. Скорее ради кое-каких планов на будущее.

— Интересно, интересно. Что за планы?  — Билл, кажется, напрягся еще сильнее. Правая рука пошла к поясу – но не к палочке. Так-так.

— Все просто, — начал Гарри. – Не один директор предвидел эту войну. И не один он хочет, чтобы мы ее выиграли, и кое-что для этого делает. Он, как видишь, расконсервировал Орден Феникса. Мне приходится многое строить под себя. В частности, те же гоблины – их требования разумны, мои интересы понятны.

— И что же ты готов нам предложить?

— Нам? – Ого. Вот так штука.

— Им. Но об этом чуть позже.

— Гоблинам, — выделил это Гарри, — я готов выдать палочки в обмен на некоторый государственный контроль экономики. Это если кратко.

— Программа Бодрика, значит? – а вот теперь Билл руку от пояса убрал.

— О да. А от что я могу предложить тебе…, — Гарри замолчал. Похоже, старший Уизли таки ассоциирован с кем нужно.

— Скажи-ка, что ты думаешь о нашей семейке? – вдруг сказал Билл. – Только честно.

А что Гарри может думать о традиционном магическом клане, частью которого еще недавно был? Уизли, древнее чистокровное семейство, вобравшее в себя еще более почтенных Прюэттов, на самом деле ничем не отличалось от Блэков. Пока ты безоговорочно поддерживаешь клан – клан безоговорочно поддерживает тебя, это Гарри здорово помогло за всю его предыдущую жизнь. Но если нет… на самом деле, Перси и Сириус были фигурами одного порядка.

Сейчас, однако, таких выводов он сделать просто не мог. Джинни оставалась Уизли, безо всяких шансов стать Поттер; Перси, не приближенный к Фаджу, занял двойственную позицию – от Ордена уклонялся, но вслух не осуждал. Так что…

— Большой крепкий клан, — заговорил Поттер. – Большой и разный. В принципе, на тебя я в чем-то ориентируюсь, Чарли в целом уважаю, с близнецами приятно иметь дело. Да мне даже Перси если не симпатичен, то интересен – он пока что совсем зеленый, но старается быть лучше, — Гарри отлип от стены. Напряжение спадало, — Ну а Рон – вообще отдельная статья. Друг, ученик. Скоро уже – мой второй номер. А когда-нибудь – мой глава Оперативного отдела Аврората.

— Даже так? – Билл засмеялся. – А ты славно ставишь цели. Кстати, а Джинни?

— Милая девочка, но нет, — покачал головой Гарри.

— Тем лучше, — хмыкнул Билл. – Но… родители?

— Прости, — Поттер пожал плечами. – Мама у тебя прекрасная, но война – не ее поле. Отец… я его весьма уважаю, вот только он – человек Дамблдора.

— А ты?

— А я – человек Поттера.

Билл заржал.

— Ладно, объясняю, к чему спросил. У каждого из нас свои интересы. Чарли поставил на чистую науку, Перси – на администрацию, близнецы, я вижу, на бизнес… кстати, правда, что ты принял в этом участие?

— Есть такое.

— Не прогадаешь. Так вот, с Роном тоже все понятно, Джинни слишком молода, а у меня…, — Билл усмехнулся по-волчьи, хотя никто его еще не кусал. – В общем, я так посмотрю, ставка у каждого тоже своя.

— Ставка? – Гарри уже заинтересовался.

— Ну да, как отец когда-то вошел в компанию Дамблдора – так до сих пор и держится за него. Мы такие же. Чарли намертво привязан к своему научнику, Перси пытался выстроиться на Крауча и Мерлин знает к кому пойдет теперь. А вот Дред с Форджем и Ронни выбрали тебя.

— А теперь самый интересный вопрос, — Гарри глубоко вдохнул. – Кому принадлежит твоя-то лояльность?

— Ориону Дервенту и банку Гринготтс, — Билл шутливо, но грациозно поклонился. – Мама с папой вырастили меня неплохим человеком, но Биллом Уизли, взломщиком заклятий, я стал только там.

Гарри выдохнул.

— Ты ведь понимаешь, что я запрошу информацию у Рагнока?

— Давай! — тряхнул хвостом Уизли. – С рекомендациями, знаешь ли, лучше, чем без, а у нашей разведки я на хорошем счету. Но я о другом. Слушай, давай так: я скажу, что знаю, а ты подтвердишь. Или не подтвердишь.

— Это можно, — кивнул Гарри.

— Итак, первое – ты не консультируешься с директором насчет своих действий.

— Ни в коем случае, — хмыкнул Гарри. – У нас возникли бы политические разногласия. И этические.

— Второе – ты пытаешься создать организацию под себя. И тренировки Рона, и вложение в магазин Фреда и Джорджа – часть ее подготовки.

— И не только, далеко не только.

— Да уж, например, третье – Риту Скитер тоже прикормил именно ты. Так же, как наладил отношения с нами.

— Ага, — Гарри потер шрам. – Кстати, после слушания я надеюсь уже заняться собственной прессой. Банк вроде хотел поучаствовать.

— Запроси через куратора, когда узнаешь точную дату переговоров, — отмахнулся Билл. – Так, в деле, скорее всего, кто-то из Ордена. Ставлю на Блэка, может быть, еще и Люпин.

— Возможно.

— Так спокойнее – до тех пор, пока ты сохраняешь контроль, — заметил в сторону Билл, но продолжил. – И, разумеется, когда ты вернешься в школу, ты начнешь выстраивать молодежное движение.

— Ни в коем случае не открыто, — поправил Поттер. – Время не то. Скорее общество, если пожелаешь.

— И, разумеется, после войны ты его не распустишь? – такая улыбка Билла была Гарри хорошо знакома, но без шрамов смотрелась почему-то еще более пугающе.

—  И не подумаю. Я что, похож на идиота?

— Нет, и вот это я и хотел увидеть, — Билл снова потянулся к поясу – но теперь просто что-то с него снял. – И тогда переходим к поручению.

Он протянул Гарри небольшой сверток. Поттер немедленно кинулся его разворачивать.

— Ну что, с днем рождения, что ли, от банка. В новых условиях решено, что тебе не повредит немного дополнительных преимуществ, — говорил Билл, пока Поттер хрустел оберточной бумагой.

Внутри оказался серебристый нож. Складной, клинок – как Гарри незамедлительно выяснил — чуть длинней четырех дюймов, удобно изогнутая рукоять. У самой ручки – круглое отверстие. Полностью стальной, без накладок и прочего.

— Красивая штука. Что это – и зачем?

— Ну давай по порядку, — Билл смотрел на нож с нежностью. – При рождении эта штука была Spyderco 07P Police. Маггловский – тут я с папой согласен, выдумывать новые вещички магглы умеют даже лучше гоблинов. О, ты работал раньше? — Билл с видимым удовольствием наблюдал, как Гарри примеряется к клинку, пробуя разные хваты.

— Немного.

Обращаться с ножом желающих одно время учил тот же Финниган, не на шутку влюбленный в маггловскую рукопашную культуру, но для Поттера ножи так и остались скорее инструментом.

— Спасибо, конечно, но смысл-то какой?

— А, ты же не чувствуешь, — захохотал Билл, снова что-то сняв с ремня. – Этот ножик сам Дервент зачаровывал две недели. Каждый взломщик заклятий носит такой, Гарри, — Билл одним движением выщелкнул из деревянной рукояти почти прямой клинок. – Правда, сам я таскаю все-таки Вайпер. Ну так вот, наши ножи – это почти что универсальный ключик, Гарри – для всего, что ты встретишь в Англии. А в пирамиды – не лезь. Не твое. И еще…

— Да?

— Преподам тебе потом пару уроков, — Уизли спрятал клинок, Поттер повторил его движение. – Иногда нож может быть быстрее Авады. Ничем другим, Гарри, от нее не отличаясь.

* * *
В Министерство Гарри отправился в том чудесном состоянии полного спокойствия, что рождает только депривация сна. В молчании он сожрал невыразительные тосты с резиновым мармеладом. Собирался уже идти, но еще более сонная Тонкс, ныне милая кудрявая блондиночка, остановила – и почти насильно влила в него еще чашку кофе. Не помогло.

Пешком в министерство Гарри не ходил уже очень, очень давно – слишком много времени это отнимало, а для мыслительных прогулок есть и парки. Так они с Артуром одинаково путались в лондонских улицах, оттоптали несколько ног в метро и наконец забрались в телефонную будку. Вечное magic на клавиатуре, вечный давным-давно записанный голос. Значок вызвал у Гарри улыбку – последний раз ему выдавали такой же, но темно-бордового оттенка: дело в комиссии по собственной безопасности. Он был не самым простым подчиненным.

Гарри и мистер Уизли спустились в Атриум, как всегда, гудящий – губами волшебников, крылышками записок-самолетиков, всполохами каминов и струями фонтана. Поттер прикрыл глаза, вслушался в гул – и сразу же выпрямил спину, улыбнулся и пошел, печатая шаг. Вместо пятнадцатилетнего паренька через зал незримо шествовал подтянутый, сухой мужчина в алой мантии и армейских ботинках – и вполне реальные колдуны и ведьмы расступались перед этим образом. Мистер Уизли озадаченно шагал позади.

Он был почти дома – до офиса Аврората оставалось всего несколько этажей. Левая кисть сжалась на ручке воображаемого портфеля с делами и завтраком, правая рассеянно поглаживала палочку. Сейчас, стоит только дойти до лифта – и скоро он уже поднимет с мест задремавших дежурных, примет доклад у Пикса, раскидает народу заявки, пожмет десяток рук и – пусть и метафорически – парочку глоток.

Главный Аврор Поттер вернулся. Почти вернулся.

Все еще улыбаясь своим мыслям, Гарри почти машинально сдал на проверку палочку – совершенно легальную, остролист и феникс. Все шло нормально – до того момента, пока он не шагнул за ограждение.

— Гарри!

Атака была внезапной. Только ты идешь, дышишь полной грудью, готовишься к судилищу морально – а вот тебя уже обняли. Хорошо так обняли, крепко – Сьюз вообще предпочитала скорее ощущать, чем видеть.

— Ого, — проговорил он, как-то сориентировавшись и немедленно приобняв Сьюзи в ответ. – Не ждал тебя тут встретить…, — но девушка тут же перебила его:

— Потом, потом. Гарри, они изменили время слушания! Ох, я уже думала, что не поймаю тебя тут, ты же почти опоздал.

— Во сколько? – мрачно спросил Артур. Сьюзи тут же, чуть зарумянившись, убрала руки – но Гарри, развернувшись к мистеру Уизли, так и стоял, приобняв ее за талию.

— Ой, здравствуйте, мистер Уизли. В восемь, у нас десять минут еще. Я пыталась послать сов и в ваш дом, и в Литтл-Уининг, но они вернулись ни с чем.

— Пойдем, расскажешь по дороге, — Артур попытался было увести подростков к лифту, но оказалось, что оба и так прекрасно знают, где тут и что. – Дамблдора проинформировали?

— В том-то и дело, что нет, — раздосадованно отозвалась Сьюз, — Председателем будет Фадж лично. Дамблдору отправили сову, но… Нам в Большой Судебный Зал, мистер Уизли.

— Понятно, — вздохнул Артур, входя в лифт и колотя по девятке. В лифте уже было более чем достаточно народу – кто-то нес закопченные куски металла, кто-то – коробки с чем-то недружелюбным. Некоторые здоровались с Артуром, но большинство с легким обалдением смотрели на Гарри. Сам же он оглядывал Сьюзен.

Он впервые видел девушку не в школьном и не в торжественном, но Сьюз, кажется, не придавала такое значение разнообразию гардероба. Сегодня она была в обманчиво простой черной мантии — «Твилифт и Тэттинг», похоже; мантия, вроде бы свободная, совершенно очевидно давала понять, что фигура у ее обладательницы уже есть. На этот счет Гарри, впрочем, и так был уверен. Сегодня Сьюзи еще и отказалась от своей обычной косы – темно-рыжая грива, не огненная, но осенняя, свободно лежала на ее плечах. Гарри, игнорируя опасливые взгляды типа с огнедышащим цыпленком, наклонился к ушку девушки.

— Тебе очень здорово с распущенными.

Сьюз краснеть и не подумала – только улыбнулась.

— Значит, в школе так и буду носить. Сегодня просто не успела заплестись за всем этим.

— И к лучшему.

* * *
— Вы едва не опоздали, — проговорил Фадж ледяным голосом.

— Но не опоздал, — в тон ему ответил Поттер. Он стоял перед всем магическим судом, перед почти что полным Визенгамотом и паскудно улыбался. Сколько раз он здесь был – не сосчитать. Два, что ли, раза как подсудимый, с десяток – как обвинитель, трижды – как защитник своих влипших в дерьмо подчиненных и без счету – как свидетель. – Давайте-ка мы уже начнем, раз вам так не терпелось поставить слушание пораньше.

— Не смейте указывать Министерству, что ему делать! – вскинулся Фадж. Гарри показалось, что он услышал знакомое «кхи-кхи».

— Не Министерству, — Гарри не стал заканчивать фразу, лишь шагнул вперед, поклоном приветствуя мадам Боунс. Жаль, Сью осталась за дверью, как и мистер Уизли.

— Итак, — успокоился Фадж, — дисциплинарное слушание от двенадцатого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года…

Все было то же. Те же люди – разве только судебным писарем был не Перси, а какой-то престарелый клерк с маггловской фамилией. Те же обвинения – с заменой Патронуса на целую уйму магической мелочи, которой Гарри наскоро латал кузена. Все то же самое – только Дамблдор запаздывал.

— Итак, вы – Гарри Поттер, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения? – начал Фадж.

Он сказал.

— Вы уже имели предупреждение от Министерства?

Он сказал.

— Понимая, что вы находитесь с магглами, среди магглов и в присутствии магглов?

Он сказал.

— Вы раньше лечили раненых? – вдруг вступила Амелия.

— Немного.

— Но вы вылечили своего кузена успешно?

— Я не дал ему умереть.

Поднялся цепкий шепоток: это была прямая отсылка к нормам о чрезвычайных обстоятельствах. Прямее некуда – Амелия Боунс отчетливо злилась.

— Профессионализм мистера Поттера мы можем обсудить и позже, — Фадж притворился, что реальность не воспринимает. Ну что же, реальность существует сейчас только в протоколе и в вердикте – вердикт огласят сразу, а протокол можно и вычистить. – По мне, чем серьезнее вмешательство, тем опаснее.

— Мистер Фадж, — Гарри поднял голос. «Именно так, не Министр». Он знал, как говорить в этом зале, и теперь отраженный звук наотмашь бил по ушам переднюю скамейку. Простите, мадам Амелия, но ваши спутники этого заслужили. – Не притворяйтесь, что вы ничего не поняли. Я бы хотел воспользоваться своим правом защищать себя.

— Невозможно, мистер Поттер, — раздался знакомый детский голосок. О, вот уж кого ждет интересный год. – Вы несовершеннолетний.

— Однако меня судят полным составом Визенгамота, а в его Принципах такой оговорки нет, мисс, — не мадам, куда ей, — Амбридж.

— С чисто нормативной точки зрения он прав, — констатировала Амелия. – Несовершеннолетних полным составом просто не судят, Министр.

— Так, я знаю, кого судит и кого не судит Визенгамот, — недовольно буркнул тот. – Уж если Поттер отказывается от защитника, — он триумфально покосился на пустующее кресло Верховного Чародея, — то мы не властны ему помешать. Итак, обвинению все ясно. У защиты есть вопросы? – он говорил быстро, пытаясь сбить мальчишку.

— Вы даже не представляете, сколько, — улыбнулся Гарри. Где, черт подери, Дамблдор?! – Ладно, защита хотела бы обратить внимание на две возмутительные процессуальные ошибки, допущенные мистером Фаджем, — снова шепотки. – Моего подзащитного, в роли которого выступает один молодой я, целиком оправдывают два обстоятельства.

Стелющимся шагом Гарри прошелся вдоль передней скамьи. Никто не призвал его к порядку.

— Первое. Декрет об ограничении магии несовершеннолетних, — слово «разумном» Гарри преднамеренно опустил, — в статье седьмой предусматривает правомерность применения магии в случае, если жизни несовершеннолетнего, других магов либо даже магглов – «даже», мистер Фадж, это цитата, — он хмыкнул. — Так вот, если их жизни угрожает явная опасность, а оказание помощи взрослым магом согласно аналогичной Двадцать Шестой  статье Статута о Секретности не представляется возможным, — Гарри глубоко вдохнул.

— Это в том случае, если вы докажете, начал Фадж, но Гарри просто не обратил на него внимания. Если бы не попытки Фаджа организовать показательный процесс, он мог бы додуматься просто удалить Поттера из зала суда. Но министр жаждал крови – с самого июля.

— Это, значит, раз. Два – в Статуте о Секретности есть гораздо более интересная статья. Шестнадцатая. Предусматривающая исключения из него.

— Минуточку, — Фадж замахал руками, — Декрет не ссылается на Статут в этом вопросе.

— А в преамбуле – ссылается, — усмехнулся Гарри, — и декларируется документом подчиненным. Мистер Фадж, вы его вообще читали?

— Кхи-кхи, — попыталась вступить Амбридж, но заткнуть Поттера – задача как минимум для отделения авроров.

— Ита-ак, — кровожадно продолжал Гарри, а Амелия Боунс коротко кивала при каждом слове, — статья Шестнадцатая Статута предусматривает – в пункте В – родителей и родственников магглорожденных учеников, как исключение из положений Статута. При применении мною магии присутствовало, укажу, только семейство Дурслей – а чего бы им не присутствовать в собственном доме? За запертой дверью и закрытыми окнами?

— Однако Дурсли вашими родителями не являются!

— Являются опекунами, — отмахнулся Гарри, — но тут вы меня поймали, в самом Статуте опекуны не прописаны. Мадам Боунс, кажется, эту дыру стоило быть закрыть.

— Извините, мистер Поттер, древнее право вообще несовершенно, — теперь уже Амелия улыбалась. Едва видимо, но улыбалась. – Вспомните Турнир и контракты его.

— Ой, и не напоминайте! -  улыбнулся и ей Гарри. – Так вот, дело в другом. Дурсли являются исключением не поэтому. Петунья, урожденная Эванс, является сестрой Лили, урожденной Эванс, магглорожденной волшебницы. Ее муж вступил с ней в брак еще до смерти четы Поттеров и, таким образом, тоже попадает под пункт В.

Фадж повял было, но тут же на свет снова выползла Амбридж.

— Мистер Поттер, вы, кажется, забыли о своем кузене.

— Мистер Поттер ни о чем не забывает, — Гарри послал Амбридж обворожительную улыбку. – Мистер Дадли Дурсль находился без сознания. Все время процедуры.

— И, надо полагать, никто не может это подтвердить?

— Ну почему же? – вдоль шрама сбежала крохотная капелька пота. Если не явился Дамблдор, то… ладно, рискуем. – Пошлите, пожалуйста, пристава в коридор и пригласите свидетеля защиты.

Сердце Гарри начало было плясать джигу, но на зов явился Северус Снейп. Черный и недовольный. Он с ненавистью посмотрел на Гарри, на Фаджа, почему-то на Амбридж – и занял место подле Гарри.

— Огласите суть дела, профессор, — предложил ему Поттер.

— Я, Северус Тобиас Снейп, второго августа примерно в одиннадцать часов утра явился на Прайвет-драйв, 4, что в Литтл-Уиниге. Там я застал мальчика-маггла, пребывавшего в бессознательном состоянии более часа, и своего студента, пытающегося остановить кровотечение доступными ему средствами. Благодаря предпринятым им мерам, юный Дурсль , кажется, обойдется без потерь – даже несмотря на нечистоту их исполнения, — лекторским голосом выдал Снейп, и с надеждой добавил. – У меня все.

— Вы – лицензированный медик? – опять не вовремя выступила Амбридж.

— Если я взялся лечить людей, значит, я медик. Лицензирован в восемьдесят втором году в Святом Мунго. Номер лицензии…

— Достаточно, — прервал его Фадж. – Почему мистер Поттер обратился именно к вам?

— Учитывая, что меня вызвали совиной почтой, это не он, — усмехнулся Снейп. – Это его тетя. Я знал ее в детстве, и мой адрес у нее есть – в отличие, слава Мерлину, от юного мистера Поттера. Он, впрочем, хотя бы ссудил Петунье свою сову – может быть, Суд решит, что он небезнадежен.

Снейп, как и подобает хорошему легилементу, врал и не краснел.

— Так, и вы свидетельствуете, что случай был и впрямь столь серьезен, как утверждает мистер Поттер? – Фадж был в замешательстве. Ненависть Снейпа к Поттеру была общеизвестна – по крайней мере для тех, у кого есть дети-школьники. Впрочем, оставался вариант козней Дамблдора, беззастенчиво давящего на персонал.

— К сожалению, да, — кивнул Северус. – Я убил на юного Дурсля больше зелий, чем можно было бы сварить из его потрохов. И это еще мне повезло, что он вовремя потерял сознание и не размахивал руками. И…, — Снейп скривился, — да, юнцу повезло, что рядом оказался Поттер. Его тетушка могла меня и не дозваться, и Дурсль истек бы кровью. Ну а если бы мистер Поттер не придержал кровь и не почтистил рану, за руку его кузена я бы и кната не дал.

— Господин Министр, — проговорила Амелия Боунс, — я полагаю исход дела самоочевидным. Если мы не признаем преподавателя Хогвартса за эксперта – горе нам всем. Так что, если вы позволите, мы перейдем к голосованию.

С каждой неуверенно поднявшейся рукой улыбочка Поттера становилась все шире, Фадж все быстрее барабанил пальцами по скамье, а Амбридж сдвигалась все глубже в тень. Ничего, дорогие мои, все это только начало!

XXXIV. Снова экспресс

Его погрузили на поезд со всей осторожностью: Аластор в фуражке носильщика, седая Тонкс с Сириусом на поводке, бдительный Ремус в толпе. Гарри, впрочем, знал, что от покушения на него Волдеморт пока что воздержится – ночью он увидел все тот же полутемный коридор в Отделе Тайн.

Экскурсию он посмотрел с интересом, вспомнив привычное ему обиталище Луны Скамандр. Вот тут, у вот этих вот дверей, он когда-то напряженно ждал результатов экспертизы взрывчатых зверушек Иерихона, вот в этот поворот носил аналитикам зарисовки по делу Эшдаунского Тофета – все эти криво воспроизведенные ведьмины круги вокруг торопливо откопанной ямы для всесожжения. Эх, ностальгия не доводит до добра, если уж мрачное дельце с человеческими жертвоприношениями ты вспоминаешь с теплотой.

Но, в общем-то, для веселых мыслей повод был. Волдеморт и в этой реальности сделал величайшую свою ошибку, воспринимая пророчество Трелони всерьез – что и является главным условием срабатывания любого пророчества. Так что его дальнейшие действия по крайней мере на этот год были видны, как на ладони; насылая видения, он, и впрямь незаурядный окклюмент, мог лишь ждать хода Поттера.

А Поттер… Поттер ждал хода Фаджа. У самого вагона его нашел маленький, юркий воробьиный сыч с письмом. Писал Седрик.

«Извини, что запаздываю – никак не мог понять, куда тебе писать сейчас. Но, я так думаю, мимо Экспресса ты не пройдешь.

С двадцать пятого числа Министерство взялось за наш отдел очень здорово – как там у почтовиков, я не знаю, но вся каминная сеть сейчас под надзором. И это не обычная бумажка сверху, Гарри – к нам прислали авроров. Нет, ты понимаешь – даже не приставов или людей из Правопорядка, а авроров. Ничего не объясняя.

Кстати, об аврорах. Тут уж за что купил, за то и продаю, но, говорят, вчера ночью взяли Сэвиджа, тоже из Аврората. Будто бы пытался пройти в Отдел Тайн. Что-то происходит, Гарри, но вот что – это я тебе сказать не могу.

Но буду смотреть.

Седрик.

П. С. Если что в школе – приглядите там за Чжоу».

Так-так-так, думал Гарри, устраиваясь в купе. Рон и Гермиона убежали в вагон старост, обогатиться инструкциями, а больше никто в купе ломиться не торопился. Заглянули было Невилл с Джинни и Луной – но им хотелось устроиться непременно втроем, и они облюбовали купе по соседству. Не то чтоб Гарри был им не рад, но сейчас ему было что обдумать.

Значит, Аврорат… Гарри аккуратно, как протирают хрусталь, отставил в сторону свои собственные воспоминания об этой милой конторе. Он начинал служить уже позже, при практически безынициативном Робардсе, что послушно проводил волю Кингсли так же, как до того слушал Скримджера – и потому надолго не задержался. Следующим был Кристофер Вильямсон – холодный «эффективный руководитель»,  положивший всю карьеру на то, чтобы как можно дальше увести аврорат от политики. В общем-то, у него даже получалось, пока в седьмом его со всей семьей не накрыли валлийские террористы. Следом, в неполные двадцать семь, Аврорат принял Поттер – и вот это уже точно другая история.

А пока… а пока – в той реальности — мы имеем авроров, послушно ловивших Сириуса Блэка, пытавшихся по одному жесту Амбридж арестовать Хагрида, а то и самого Дамблдора, а потом, при Скримджере, радостно пеленающих того же Шанпайка. Ну что же, то, что Фадж контролирует Аврорат, Гарри понимал уже тогда – иначе бы Кингсли и Тонкс не пришлось бы соблюдать и той весьма условной конспирации, на которую их все же хватало Но что было потом, вспомним-ка.

А потом на гребень волны поднялся Скримджер – скажем так, нечастый герой передовиц. И оказался сторонником жесткой линии, в этом качестве наслаждаясь аплодисментами на долгих брифингах, которые он повадился собирать. Вместе с тем, заметим, он всячески пытался найти точки соприкосновения с Поттером – не с Дамблдором, с Поттером, но и то казалось прогрессом. И сам Фадж, лишившийся всей своей вальяжности вместе с креслом, был у него на посылках, в роли советника.

Советника?

Гарри вдруг ударил кулаком в стену и тонко захохотал. Тут же в купе засунул голову Малфой.

— Эй, Поттер, потише. Хочешь, чтобы я снял с тебя баллы?

— Хочешь, чтобы я снял с тебя скальп? – сквозь смех прохрюкал Гарри, поднимая палочку. Малфой исчез. Жидковат он для старосты, ой жидковат. Это явление подпитало веселье Поттера, но вот выводы его были далеко не столь смешными.

При хорошем раскладе – Скримджер всего-то держится тех же идей, что его нынешний заместитель Робардс, и начальство превзойти разумением и близко не думает. В конце концов, у него было довольно почвы для развития такой привычки: начинал-то он при Крауче, когда Аврорат в принципе не имел нынешней автономии от Департамента Правопорядка.

В худшем случае – Скримджер на деле подконтролен Фаджу даже больше, чем просто по административной линии. И на деле дорогой министр рассчитывал дать внезапному ястребу немного погреться под софитами, пока с Волдемортом не будет кончено. А потом можно провести очень веселую рокировку – да, у магов появилось бы ощущение, что их держат за идиотов, но кто скажет, что безосновательно?

Конечно же, Фадж не мог предположить, что сперва Волдеморт посадит в его кабинете Пия, укутанного в Империо как эскимос в меха, а потом, при Шеклболте, его даже в Атриум пускать не будут. Но это уж ничего не поделаешь, никто не совершенен. Даже, приходится признать, сам Поттер.

Гарри отгрыз шоколадной лягушке уже три ноги, когда дверь, наконец, отворилась не зря. Вошли все те, кого он был не против наблюдать: неудержимо мыслящая прямо на ходу Гермиона, довольный и взъерошенный Рон и – последней – как-то по-домашнему улыбающаяся Сьюзи.

— О, всем привет, — улыбнулся в ответ Гарри. – Ну, что там как?

— Да, — отмахнулся Рон, — было бы чего слушать. Представляешь, они Малфою значок выдали! Теперь будем играть в игру «Кто больше снимет».

— Рональд, — вздохнула Гермиона с видом великомученицы, однако тему развивать не стала. – Ну, остальные старосты у мальчиков неплохие. Эрни МакМиллан, Сьюзи его знает – вроде ничего. И у Рейвенклоу – Тони Гольдстейн, помнишь этого парня с грустными анекдотами?

— Ну правильно, — кивнул Гарри. Компания уже расселась: Сью, конечно, устроилась рядом с ним, Рон и Гермиона – напротив. – А у девиц? Я так понимаю, Паркинсон точно, а еще?

— Ханне дали! – заорал Рон. – Не, ну это ж ты подумай – мы с ней, считай, теперь можем что угодно творить, и с рук сойдет обоим, если что.

— Вот только Ханна – девушка разумная и, я надеюсь, нашего друга несколько притормозит, — ледяным тоном уточнила Гермиона.

— По крайней мере, она никогда не впутается в то, из чего вы не сможете выпутаться, — успокоила Рона Сьюз. – Если хочешь, таков уж наш факультет.

— Надеюсь, это относится не только к ней, — тихо сказал Гарри, и Сьюзи решительно кивнула. – Ладно, об этом потом. Гермиона, у тебя такое лицо, будто скоро звонок. Излагай. Судя по тому, что ты привела Сьюз, я понимаю, о чем пойдет речь.

— Да, Гарри. Орден Золотой Зари.Мы решили, что лучше уж ты сам введешь Сьюзен в курс дела потом, — Гарри вздрогнул, — но о том, что мы с ней нашли, можно поговорить хоть сейчас.

— Итак? – Гарри несколько раздраженно поерзал на полке – что проку слушать о заведомо ложной нити, которую он не озаботился даже нормально подобрать? Но тут же Сьюз успокаивающе погладила его по плечу – и правда, куда спешить? Пусть спешит поезд, на то он и экспресс.

* * *
— Мы провели кое-какие изыскания на тему так называемого Ордена Золотой Зари, — официальным тоном, будто на конференции, начала Гермиона. – По счастью, Сьюз сведуща в магической истории, а Крамы в некотором роде следят за маггловской литературой. В результате картина вышла интересная. Даже и не знаю, с чего начать…

— Прежде всего – так он действительно существует? – не без некоторого удивления спросил Гарри.

— Официально – существовал, но до этого еще далеко. Сьюз, начни, пожалуйста, ты.

— Охотно, — девушка кивнула, повернулась к Гарри и начала говорить — негромко, но очень четко. Почему-то Гарри вдруг представил ее перед хогвартской аудиторией.

— Насколько я знаю, Гарри, у тебя было не так, но обычно, если уж ребенок зачисляется в Хогвартс, к его родителям приходит кто-то из преподавателей и спрашивает, согласны ли они вообще на это.

— Да уж, ко мне директор постеснялся кого-то отправить, зато писем извел на целую рощу, — буркнул Поттер. – Зато, по крайней мере, Хагрид славно напугал господ Дурслей.

— Ну, твои родичи формально согласились, — пожала плечами Сью, и ты поступил. Но есть и те, кого не отпускают.

— Несмотря даже на вылетающие стекла? Несмотря на все эти взрывы лампочек и все такое? – недоверчиво уточнил Гарри.

— Да, — кивнула Гермиона. – Принцип свободы воли, Гарри, хоть тут о нем не забыли. Если родители отказываются – им чуть-чуть чистят память и дают жить, как они сами считают нужным.

— Иногда это кончается и правда плохо, но обычно дети просто вырастают, — вздохнула Сьюзи. – Да магглорожденных вообще не так много. Стихийная магия перестает так уж проявляться с годами, и остаются ребята с памятью о своих собственных мелких чудесах.

— Интересные люди, — задумчиво проговорила Гермиона, — кто-то с воображением, и такие пишут прекрасные книги, кто-то – с желанием разобраться, что это было – и вот они бывают учеными. Ну, Доджсона даже ты знаешь, наверное.

— Доджсона? – с недоумением посмотрел на нее Гарри. Лицо Грейнджер приобрело страдальческое выражение.

— Кэрролла!

— А.

— Но считается, — продолжила Гермиона, — что это магглы.

Гарри как-то сразу стало не по себе от слова «считается». Он начинал понимать.

— Фрэнсис Бэкон, — подхватила Сьюз, — был как раз таким. В те времена у магглов произошел какой-то кризис веры, и к неведомому отношение было хуже.

— Это называется «Реформация», — заметила Гермиона.

— Спасибо, — кивнула Сьюзи, совершенно без раздражения. – Так вот, отказов тогда было особенно много. Собственно, им мы и обязаны всему этому случаю, — она перевела дух, а потом заговорила на тон ниже. Как и всякий занимающийся историей пока еще не вплотную, Сьюзен тоже была не чужда пафоса – к счастью, изредка. – Это один из самых изученных кризисов британского, а может, и мирового магического сообщества, Гарри – из которого мы не сделали никаких, вообще никаких выводов. Так называемый Casus Verulami.

— Как? – переспросил Рон, уже начавший было ощутимо клевать носом.

— Веруламское Дело, — пояснила Гермиона. – Тогда латынь была все еще немного в ходу, тем более что Веруламий – это был именно римский город. Сейчас-то он Сейнт-Олбанс. Бароном же Веруламским и был его, дела, главный фигурант. Фрэнсис Бэкон*.

Об этом человеке слышал даже Гарри, а вот Рон от маггловского образования был и вовсе отстранен. Однако рыжий с понимающим видом покивал:

— Это тот самый парень, который сказал «Знание – сила»? – он усмехнулся Гермионе. – Папа цитировал. Герми, ну не вконец же я полено.

— Ну, да, — признала Гермиона. – Но он, вообще, изобрел всю текущую науку – такую, какую мы знаем. Индукцию, дедукцию и прочие прекрасные вещи. И вообще, был, например, избран в Парламент в двадцать три, а потом стал Лордом-Канцлером. Учитесь!

Гарри знал, что побьет этот рекорд, ежели выживет, но не хотел прерывать столь забавный рассказ. Тем более что в этот момент с серьезным личиком вступила Сьюз.

— Это – маггловская часть его истории. А есть и наша – долгая и мрачная. В одиннадцать лет к нему пришли из Хогвартса – и, могу поклястья, он бы стал украшением Рейвенклоу, но… Его отец был Лордом-хранителем Большой Печати. И у него были на сына свои планы.

Девицы нагнетали и нагнетали пафос – Гермиона знала – думала, что знала – что из мрачного семнадцатого века вырос новый, вовсю играющий с огнем Гарри, ну а Сьюзи в кои-то веки привела приятелей в свое интеллектуальное королевство.

— До смерти отца Фрэнсис много где побывал – Франция, Италия, Испания. Возможно, где-то в Италии свел знакомство с магами – там они меньше всего успели закрыться. И, похоже, многое понял о своем собственном детстве. Ну а лучше него с проблемами познания не управлялся еще никто, — вздохнула Сьюзен. – Он не имел ни палочки, ни книг, но атаковал магию силой собственного разума. Силой своего рационального мышления.

— И? – выдохнул Гарри.

— И магия сдалась. Сам он, конечно, мало что мог – не больше второкурсника. Говорят, умел перемещать предметы, умел искать потерянное, мог заставить человека замолчать, если ему слишком докучали. Но проблема не в этом.

— Собственно, две проблемы, — подхватила Гермиона. – Первое – он не только все это мог – можем-то мы все много чего странного, вспомни, Гарри, то стекло в террариуме. Он еще и понимал, как это получается, и подробно описал, что для этого нужно. А второе… он начал искать таких же.

— Любопытно, каким образом? – Гарри пожал плечами. – Тут если только родителей опрашивать…

— …А кто еще скажет? – поморщился Рон.

— Ах, тут как раз все просто, — Гермиона теребила выбившуюся прядь, прищурившись – явно пыталась вспомнить текст чуть не дословно. Сдалась, начала рассказывать, как получится. – В общем, в Европе тогда собирались мистические братства – магии в них ни на грош, конечно, но народ туда собирался всякий. Так называемые розенкрейцеры, хотя я не уверена, что они хотели этим сказать.

— Видимо, Бэкон посчитал, что люди, у которых в детстве были разные странности, будут искать ответы в маггловской мистике. Она, конечно, не работает, но, говорят, красиво, — наклонила голову Сьюз, — хотя у нас это все больше по разделу курьезов изучается.

— Один итальянский ученый-медиевист…

— Кто? – снова в недоумении шепнул Рон.

— Тот, кто занимается средними веками. Так вот, один итальянец, я читала его книжку у Виктора, утверждает, что Бэкон и написал их, розенкрейцеров, манифесты. Или надиктовал. Ну, там было по-болгарски, Виктор переводил мне куски, — с некоторым дискомфортом призналась она. – Как же его фамилия… короткая. Био? Лого? Забыла, — сокрушенно развела руками Грейнджер.

— Так или иначе, — чуть повысила голос Сьюз, — он кого-то нашел. А тут надо понимать одну вещь, ребята… В общем, крестьяне-то были только рады отдать в Хогвартс лишний рот, особенно при том, что у нас там еще и учили читать. А вот те, кто отказался, обычно были людьми очень не простыми. Так что кружок, который стал заниматься в поместье Бэкона – и потому названный Веруламской школой – так вот, тот кружок еще и имел неплохие виды на политическую власть. Сам Бэкон, как Герми говорила, стал Лордом-Канцлером у Якова I. Вот тут-то магическое сообщество и начало пугаться.

— И что потом? Ликвидация? – оскалился Рон. Гарри только молча слушал.

— Нет, — покачала головой Сьюзи. – Маги уничтожили его репутацию. Дело о коррупции, чудовищные долги – как же он сам, наверно, удивился! Ему запретили занимать государственные должности, чуть не лишили дворянства… Наши рассчитывали, что люди из его кружка отвернутся от него. Кто-то и впрямь ушел.

— А кто-то – нет, — договорил за нее Гарри.

— Многие… продолжили изыскания, наверное. При дворе Якова I сложился кружок тех, кто самого Бэкона еле-еле застал. Стайка молодежи, слишком всерьез воспринявшей свою магическую одаренность. Тот-кого…

— Ну Сьюзи! Ты-то хоть не играй в эти игры! – воспротивился Гарри.

— Ну… хорошо, Волдеморт ими гордился. Среди них был и Джордж Вильерс, фаворит короля…

— Герцог Бэкингем, — значительным голосом добавила Гермиона. Гарри хмыкнул – он помнил предельно дурацкий, но забавный фильм по Дюма, что увидит свет еще очень нескоро.

— Да, — кивнула Сьюз. – Так вот, магам было не до того. Варнава Деверилл как раз собрал свой ковен в Эссексе, а через пару лет Локсий провозгласит себя Хранителем Севера. И… на этот раз мы все пропустили, и кровавый хаос начался уже у магглов, — девушка тревожно дернула плечами.

— А в 1689, когда все закончилось по обе стороны, мы приняли Статут о Секретности, — подхватила Гермиона. – Считалось, как я понимаю, что всех членов Веруламской школы забрала старость да Гражданская Война.

— Но знание их, судя по всему, пребывает с нами и до сих пор, — уже почти шепотом проговорила Сьюз. – Кружки одаренных, что выросли у магглов, то и дело возникают снова – в войну такие люди работали с Гриндевальдом в Германии и во Франции, их попытался подмять под себя потрясающе одаренный Алистер Кроули, палочку которого сломали по приговору Визенгамота. Их… много, и прежде всего в нашей Англии.

— И Орден Золотой Зари, Гарри, — Гермиона смотрела ему в глаза, — не самый неприятный, но почти что самый известный. Там у нас побывали великие поэты – с Нобелевской премией, Гарри, чтоб ты понимал, и ирландские террористы, и даже тот парень, что придумал Дракулу. Его чуть не съел Кроули, но вместо этого разрушил. Он официально давно не существует, и тем не менее, буквально вот сейчас…, — она перевела дух, оглядела друзей – и столкнулась со взглядом широко раскрытых серых глаз Сьюзен. Той явно было более чем интересно, — Я надеюсь, что сказанного достаточно.

Гарри сидел и думал, что никогда, никогда, никогда больше никому не будет врать, даже если его спросят, кто опять ночью сожрал малиновое варенье.

* * *
Выгрузка человеческого материала прошла в штатном режиме. Рон явно имел с должностью старосты какие-то свои ассоциации, и первокурсникам пришлось сразу же испытать на себе всю их глубину. К лодкам малыши, от которых рыжий презрительным видом отпугнул Малфоя, подошли строем, маршируя в ногу и тонкими голосками напевая что-то про «...А не то скажи – на кой Нужен нам курсант такой?..».

— Ой-вей, — вздохнул староста Голдстейн. – Прямо это как мой кузен Солли, когда его призвали в Ливан. Вот ведь на месте человек, чтоб он был здоров.

— Это он еще только разминается, — пообещал Гарри. – Ну и ужас наводит, что. Мы ж гриффиндорцы, нет?

— Ну да, ну да, — покивала Гермиона, — а потом приду я и, значит, буду играть доброго полицейского? Не так я себя видела.

— А как по мне, расклад неплохой, — не согласилась протирающая значок Падма, — правда, у нас добрым будет как раз Тони.

— Еще бы, — покивал тот, — где же это вы видели злого старосту с такой уже и довольной жизнью хлеборезкой? Вот и я не видел, даже и у зеркала.

— По крайней мере, неплохошагает, — подвела итог Ханна. Эрни уже скакал неподалеку от Рона и с энтузиазмом подтягивал кричалку. – Эх. Парни, вы у нас хорошие, но отчего же вы такие странные?

— Я все-таки не тот человек, — ответил Гарри, демонстративно потирая шрам, — который бы сказал.

Песня Распределительной Шляпы и речь Амбридж прошли одинаково – никто не прислушивался к этим низшим точкам поэтического и ораторского искусств, и никто не вычленил из них тревожных признаков. Поттер, Грейнджер и Боунс могли бы, пожалуй, но они и так были полностью в курсе дела.

Когда Амбридж уже заканчивало было, Гарри бросил на нее невербальное Силенцио. Министерская представительница заткнулась на полуслове, заполошно замахав розовыми руками. Она наконец завладела всеобщим вниманием, и Гарри тихо отлевитировал к Сьюз короткую записку.

«Встретимся через два часа там, где я раздавал домашние задания. Да, встреча на двоих. ГП.»

__________________________________________________

*Да, все дальнейшее – по сути, оммаж ГПиМРМ. Читайте его, люди!

24.08.2012

XXXV. Неокончательное решение

Гарри подготовился к разговору как следует: сходил на кухню, ограбив хогвартских эльфов на заварку, сахар и сакраментальные печеньки; занял на вечер Рона и Гермиону – сейчас они сидели над новым учебником ЗОТИ и пытались понять, какого черта вообще происходило в мозгах старика Слинкхарда. В общем, сделал все, чтобы не думать о самом разговоре.

Не думать, например, об отчетливом чувстве дежа вю – когда-то, два года тому вперед, он уже уходил от Джинни в ночь холодную без шапки, предварительно постаравшись избавить ее от всех и всяческих к нему обязательств. И что, помогло?

Не сожалеть о том, что непременно придется сказать – хотя сейчас принятые решения выглядят куда менее разумными, чем летом, чем до того, как Сьюз пришла на его разбирательство. Хотя кого он обманывает – девушка уже давно по уши в его делах, так или иначе.

Не перебирать в уме доводы «за», остановившись на доводах «против». Уж они-то точно достаточны – и менее серьезными от того, что самой Сьюзи их без временного парадокса не покажешь, они не становятся. Наверное.

Не останавливаться дольше, чем на секунду, и на откровенно оппортунистских мыслишках вида «да что мне, жалко, что ль?» или «эй, парень, это ж школа, как бы самое время!», а то и «внешне все выглядело бы пристойней некуда, напомню».

Нет, нет и нет. Сейчас, на пороге грядущего ужаса, массового террора и мрачного восхождения по головам бедняг-Упивающихся, самое время пооборвать такие внезапные ниточки. В конце концов, Гарри, несмотря на уже даже не вполне ангельскую мордочку, остается побитым жизнью-скотиной аврором с целым букетом маний и комплексов. Сьюзен же, несмотря на специфическое семейство и еще более специфический мозг, остается пятнадцатилетней девочкой.

Которая, между прочим, явно еще даже не целовалась. И которая заслуживает нормального парня, который еще будет мучительно подбирать ей цветы, в унисон с ней краснеть и говорить глупости, оставаясь с ней наедине и вообще. В конце концов, заслуживает кого-то, влюбленного в нее, а не прикидывающего, сможет ли не свести ее с ума.

Заслуживает кого-то, кто меньше времени проводит в прошлом, жалея то себя, то окружающих. Да и столько злорадства на единицу площади, сколько в Поттере есть, не заслуживает вообще никто, даже Малфой, даже Снейп.

В общем, Гарри изо всех сил думал правильные, мудрые и приличные мысли, даже выходя к Выручай-комнате. Сьюз уже ждала его там – ученическая мантия с желтой оторочкой, вольно лежащие волосы и ожидание во всей позе.

— Привет, — улыбнулся Гарри, вытряхиваясь из привычной мантии-невидимки. Не то чтоб в ней была сейчас необходимость – до отбоя еще было время, но береженого Мерлин стережет.

Сьюзи тут же шагнула к нему, привычно обнимая Гарри за плечи.

— Привет, — прошептала она. – Только не говори, что вытянул меня сюда просто по делу.

— Конечно же нет, — Поттер уже шел вдоль стенки, напряженно думая, что бы он хотел увидеть за дверью, появившейся после третьего рейса. Он распахнул ее, узкую и почти не отличающуюся цветом от стенки. – Ну, добро пожаловать, что ли.

Сьюз прошла в Выручай-комнату первой, и комната, похоже, внесла некие поправки. Там, где Гарри надеялся увидеть пару кресел, разделенных, как барьером, чайным столиком, стоял клетчатый диван – массивный и явно мягкий. Чайный столик с чайником и чашками, впрочем, тоже был – как и уютно потрескивающий камин, как и пышный ковер возле него. Все так, как Гарри и продумывал. Хотя нет, ростовое зеркало у дальней стенки он точно не заказывал.

— А тут уютно, — девушка сразу прошла к дивану, усаживаясь в угол, к валику. Гарри же начал колдовать над чайником. – Спасибо, — она явно как-то пыталась ускорить начало беседы, но не могла понять, как.

— Ну, положим, тебе тоже спасибо, — Гарри хмыкнул, заполняя чайник чистой водой по Агуаменти и разогревая его. Заваривал он по своей привычке крепко, но, когда понял это, спрашивать Сьюз было уже поздно. – Комната приспосабливается под всех, кто в нее входит, так что в обстановке есть и я, и ты. На картах она не отражается, да и войти сюда без нашего ведома никто не сможет.

— Да уж, это уже не купе, — отметила Сьюзи, задумчиво кивая. Вдохнула, на миг замерла – и чуть нагнулась вперед, опираясь на подлокотник. На лице – все волнение британского народа. – Гарри, так что же с… ну, тем моим вопросом? У меня есть шанс, или я могу со спокойной душой зарыться в книги на пару следующих лет?

— Думал об этом, — спокойно, очень спокойно кивнул Поттер, передавая ей чашку и усаживаясь рядом. – Ты устраивайся, разговор будет долгий.

— Это не должен быть долгий разговор, — Сьюз покачала головой, пригубила темного чаю и посмотрела на него поверх чашки. – То есть, конечно, должен, но я хочу сразу понять, куда он пойдет. Гарри, кто из нас тут девица, в конце концов? Да или нет?

Поттер, честно говоря, несколько обалдел от такого напора. На секунду сквозь черты милой, чуть робкой, но надежной Сьюзи пробился незабвенный образ мадам Боунс. Пытаясь выиграть время, он тоже отхлебнул из чашки, но ближе к ответу чай его не привел.

— Не знаю. Получится или «Да, но…», или «Нет, но…».

— Самый худший вариант, — вздохнула девушка. – Что же, я хотя бы имею право на вопрос, почему нет? Можешь на него не отвечать.

— Ответить-то я могу, но это будет, как я уж говорил, долгая история, — Гарри разулся, забираясь на диван с ногами. Все его замечательные логические построения как-то плохо подходили для того, чтобы вот так выкладывать их сидящей почти бок о бок Сьюз – теплой и все еще спокойной.

— Это я как-то вытерплю.

Она тоже избавилась от обуви, подобрала ноги на диван. Гарри не глядя протянул руку за спину, уже зная, что нащупает, и накинул клетчатый плед на ее ступни.

— Даже, честно говоря, не знаю, с чего бы начать, — Поттер продолжал цедить чай. – Так что начну с главного. На пороге война.

Он произнес это без особого пафоса, так, как говорят о дожде на улице. Точно так же выслушала это и Сьюзи – только кивнула да ответила тихо:

— Что же, папа, конечно, говорит, что война – единственное извинение для мужчины, но я хотела бы подробностей. Например, мне непонятно, где здесь препятствия.

— Можно, я прилягу? – вместо ответа поинтересовался Гарри и, получив кивок, привычно устроил голову у Сьюзи на коленях. – Так вот, Сьюзи, в ближайшие пару лет произойдет много всякого. Слетит Фадж, потом слетит и тот, кого изберут вместо него министерские бюрократы – думаю, это будет Скримджер. Следующим станет, так или иначе, марионетка Волдеморта – никто другой не «прекратит» открытую войну и поэтому не удержится.

— Вероятно, — прикинула ситуацию девушка. Это не был ответ, пока нет, но не единой поттеровой персоной она интересовалась. – И ты сейчас будешь говорить мне, что служба Родине займет все твое время, и что ты в любой момент можешь не вернуться из окопов, и все такое прочее из маггловских романов начала века?

— Извини, почти ничего из них не читал, — Гарри чуть зажмурился, потому что одновременно с этой тирадой Сьюзи оглаживала его по беспорядочно лежащим волосам. – Но… да, наверное. Хотя я вроде бы подобрал слова получше. Сьюз, ну правда,тут не в невозвращении из окопов дело, а в том, что даже в самом лучшем случае я едва найду время на что-то, кроме инструкторской работы и политических убийств. Пойми, не будет, не может быть никаких прогулок под луной и чайников у мадам Пэддифут!

— А почему ты решил, — улыбнулась Сьюзи, — что инструктаж и убийства для меня хуже этих чайников? Что же до луны… не будешь отдыхать вообще – сойдешь с ума прямо над картой.

— Нет, нет и нет, — Поттер прикрыл глаза. – Ты говоришь правильные вещи, но ты не знаешь, о чем ты говоришь. Ты ничего этого не видела.

— А ты видел? – риторически поинтересовалась юная Боунс. Возразить ей было особенно нечего. – Послушай, я понимаю, что с тобой не стоит ожидать балов и серенад…

— Но не понимаешь, что вместо них будет в основном кровь, смерть и много грязи.

— Конечно, это только прогноз…

— Поверь, не только, — Гарри посмотрел на нее снизу вверх. – Так вот, когда… ну ладно, если все так сложится, то сопротивление, скорее всего, придется возглавить не Дамблдору, а мне. Хотя бы потому, что я хочу эту войну выиграть.

— А кто не хочет? – подняла бровь Сьюз и тут же осеклась. – Нет, подожди. Ты имеешь в виду, что остальные, хоть тетя Амелия, скорее уж не хотят, чтоб выиграл Волдеморт.

— В яблочко, — подтвердил Гарри. – У меня есть определенные планы, Сьюзи.

— И поэтому, — уже гораздо более грустным тоном подхватила она, — даже если ты выиграешь, ничего у тебя не кончится. Особенно если ты выиграешь.

— Именно так. Все только начнется, — Гарри плотнее прижался плечами к ее бедрам, и Сьюз чуть повернулась, устраивая его голову поудобнее. – Я, на самом деле, понимаю старика Дамблдора. Мне придется самому же организовать дело, для которого мне еще понадобится работать живым знаменем. Живым, близким, но почти непогрешимым. Погано, правда?

— А можно, — она все поглаживала его по волосам, — об этом деле поподробнее? Знаешь, любая девушка стремится посмотреть, на кого это ее променяли.

— Так уж и променяли, — вздохнул Поттер. – Ну слушай. Я хочу несколько оживить страну – у нее еще слишком много всего впереди. Я хочу, чтобы у нас был нормальный Визенгамот, представляющий всю Британию и издающий законы от ее лица. Я хочу, чтобы аврорат укладывал лицом в землю убийц, а не политических противников министра. Не хочу больше никакого Азкабана. Не хочу экономики, которую сам министр не просто не контролирует, но и не видит. Я хочу, чтобы магическая Британия, в конце концов, делала историю. А не влипала в нее по самый Эдинбург.

Сьюзи вдруг наклонилась и коснулась губами его лба. Поттер стремительно заткнулся.

— Гарри, пойми, все это прекрасно, я за хотя бы потому, что это будет прелестно смотреться в курсе истории, — засмеялась девушка, — но ответа на свой вопрос я так вот и не вижу. Я не пойму, чем всей этой картине мешаю я. Поэтому давай ты скажешь не о том, чего хочешь для страны, а о себе. Мне, знаешь ли, хочется послушать Гарри Поттера, а не Наполеона Бонапарта.

Гарри отполз к свободному подлокотнику, на который и откинулся, обозревая сидящую перед ним девушку. Всматриваясь в отсветы огня каминного на ее волосах, в показавшуюся из чуть распахнутой мантии простую брошь на ее груди, в чуть смущенную улыбку, появившуюся, когда Сьюзи поняла, что ее именно разглядывают. Он вздохнул. Ну, помогай Мерлин.

— Если коротко, — медленно начал Гарри, — ты прекрасна. Или, по крайней мере, очень хороша, — он улыбнулся было, но Сьюз шутливый тон не поддержала. Только смотрела на него, ожидая.

— Ты красива — уже сейчас, а будешь, скорее всего, еще лучше, — Поттер отвернулся, снова занявшись чайником, но периодически глядя на Сьюзен. Кажется, она задышала чуть чаще, возможно, румянец – а возможно, дело в близком камине. Да бросьте, он знает, что камин тут не при чем. – Мог бы долго тебе о тебе рассказывать, да зачем? Опять же, никогда ни один Поттер мимо рыжей девицы спокойно пройти не мог, — шутки получались все более и более вымученными, а она все смотрела – внимательными серыми глазами.

— Ты умна, а будешь еще и мудрой, — заговорил он уже совсем другим тоном. – Я еще увижу тебя на хогвартской кафедре, что бы ни случилось. Да что там… пока что, если не считать моего доброго Сириуса, больше всех о сути дела я рассказал именно тебе. И, сдается мне, не зря, — Гарри бросил так и недокипевший чайник, устраиваясь посреди дивана, поближе к Сьюзи, и продолжил.

— Ты теплая, и, надеюсь, не остынешь. Рядом с тобой я не чувствую себя лишним – как с многими, ох многими другими девушками. С тобой хорошо отдыхается и хорошо думается. Ты спокойна и вряд ли когда будешь устраивать все эти истерики из-за забытого зонтика и непомытой чашки, — Гарри вздохнул, помня свои последние годы в законном браке. – К тебе хотелось бы возвращаться. Притом даже не с войны, а с работы.

— Ох, — Сьюзи улыбнулась. Ярко, счастливо. – Вот теперь, Гарри, тебе все-таки удалось мне польстить.

— Я старался, — улыбнулся он в ответ. – Но все это как раз не отменяет того факта, что впереди-то веселая мясорубка.

— Слушай, что бы ты насчет меня не решил, она все равно будет.

— Один-один, — пожал плечами Гарри, — но я не об этом. Допустим, мы ее переживем. Допустим, что даже оба. Но война – она, сволочь, еще и меняет людей, сильнее некуда – и, если верить некоторым товарищам, женщин в особенности, куда там детям! Так что… одна ты, может быть, просто станешь маяться бессонницей. А со мной как бы не обратилась в мой личный вариант Беллатрикс Лестрейндж – а такой я тебя видеть не могу и не хочу.

— Не думаю, — серьезно покачала головой Сьюзи, — я все-таки не того склада. Да и Лестрейндж, если верить тетушке, Тот-кого-нельзя-называть вот именно что отказал. Не аргумент, Гарри.

— Ладно, допустим, — Поттер вздохнул. Гермиона бы уже впала в буйство, а Сьюз ничего, продолжает мыслить об логику. – Но если не ты, то я – я за собой уже много неприятного знаю.

— Если ты разбрасываешь носки под кроватью, я переживу и это, — стоически заявила девушка.

— Да хватит, — вздохнул Поттер. – В общем, я уже точно знаю, что не успокоюсь никогда. И даже если я и буду являться к тебе после жуткого рабочего дня и отдыхать вот так вот у тебя на коленях – то это будет именно отдых. Жить, — он выделил это голосом, — я всегда буду на работе.

— Если ты думаешь, — фыркнула о чем-то подумавшая Сьюз, — что я когда-нибудь смогу просто уйти в дом, то тут ты тоже просчитался. У меня большие планы на семнадцатый век, например.

— Кроме того, я могу закончиться в любой момент, — уже с оттенком отчаяния развел руками Гарри. – Притом мои кости останутся гнить безвестно в таких странах, какие ты и не выговоришь… ой.

— Вот-вот, — строго покачала головой Сьюз, — это было почти оскорбление. Что же касается проблемы — тетя Мелисса, например, прекрасно знала, в чем именно дядя Эдгар помогает Дамблдору. И, ты знаешь, к родителям не ушла. Ты забываешь, похоже, что я чистокровная.

— Гермиона бы сейчас сказала, что это не имеет значения.

— Для магического дара – возможно, — Сьюзен пожала плечиками,  — но есть еще и воспитание. И, если хочешь, историческая память.

— Допустим, — Гарри вздохнул. Придется уходить в глухую несознанку. – И все-таки нет, извини. Никаких обещаний я тебе давать не могу и не буду. На то есть причины, о которых пока вообще никому знать не обязательно.

— Обещаний? – Сьюз улыбнулась ему — хотя, возможно, нелегко ей далась эта улыбка. – Нет, подожди, кажется, мы друг друга чуть не поняли. Гарри, я не собиралась просить у тебя, я не знаю, объявить меня своей официальной девушкой или как это говорится.

— Нет? – как-то даже обиженно переспросил Поттер.

— Нет, — покачала головой она. – О таком не просят, как ты не понимаешь. Просить, — отчетливо выделила, — я хотела бы о другом.

— Рассказывай, — вздохнул Гарри. Что же еще пришло юной Боунс на ум?

— Я бы хотела…, — Сьюзи некоторое время подбирала слова. – Да, я говорила в поезде. Я бы хотела быть рядом. Помогать тебе в том, что ты делаешь, следить за кругами, которые от тебя расходятся, ну и вообще, иногда подносить тебе чай или вытаскивать на такой вот диванчик. И если ты переживешь войну и останешься собой – в этом будет и моя заслуга. Кроме того…

Гарри слишком обалдел от уже нарисованной картины, поэтому просто кивнул.

— …Кроме того, как знать. Может, мы еще вернемся ко всему прочему… потом. Если я окажусь хоть вполовину так хороша, какой ты меня расписал.

Она улыбалась и смотрела ему в глаза, а Гарри все пытался то ли вспомнить, то ли представить эти глаза на чуть другом лице – через два года и через двадцать лет. В конце концов, Смерть ему что говорила? Развлекайтесь, мистер Поттер, вся эта реальность – ваша награда. А что, опять же, говорят законы? Семнадцать лет – совершеннолетие мага, когда студентка из ребенка становится женщиной-как-все. Может быть… посмотрим.

— Да, — решительно кивнул он. – Мы обговорим это снова двадцать первого августа девяносто седьмого, Сьюзи. Не раньше – но и не позже. Я уверен, что уж к тому-то времени все закончится. Так что или расстанемся хорошими друзьями, или...

Сьюзен протянула руку, касаясь щеки Гарри. Провела пальцем по губам. Миг во всей вселенной стояла тишина. Она чуть склонила голову, подняла бровь. Быстро лизнула губы самым кончиком языка. Он кивнул.

— Официальное совершеннолетие? – улыбка Сьюзи наконец-то выглядела честной улыбкой радости, а не попыткой не кусать собственные губы. – Тетя Амелия бы прислала тебе торт – за такое внимание к букве закона. Но что насчет моей просьбы?

— А без тебя мой штаб и так будет неполон, — Гарри тоже стряхнул напряжение – удивительно невеликое, впрочем. – Сьюз, у меня уйма, уйма коварных планов, и тебе придется в них во всех разобраться. Вот, например, знаешь, что мне нужно для начала?

— На лето ты говорил об уставах, — припомнила девушка. – Я привезла с собой и аврорский, и Ударного отряда, на всякий случай.

— И это пригодится, — хозяйственно кивнул Гарри. – Но не сразу. Сперва мне нужно подумать над договором для вступающих в то, у чего еще будет этот самый устав.

— Все просто, — Сьюз говорила уже о делах, но руку от лица Гарри не отнимала. Не сразу, но он понял намек, снова укладываясь ей на колени. – Тебе нужен обычный магический контракт. Правда, зачаровать его я не смогу.

— Гермиона сможет, я проверял, — отмахнулся Поттер, — но формулировки придется писать тебе. Притом есть одна загвоздка.

— Слушаю.

— Нужно будет три пергамента, — Гарри еще сам не вполне обдумал концепцию, но тут, на теплом диване и мягких коленках, тоже – даже через юбку, мантию и плед – теплых, думалось отменно. – Первый – довольно простой. Послушание инструкторам. Техника безопасности. Обязательство не трепаться – ну знаешь, первое правило кружка Защиты – не говорить о кружке Защиты.

Сьюз посмотрела на него несколько недоуменно. «Бойцовский клуб» еще даже не написали, не говоря о фильме.

— Нет, не знаю, но фраза хорошая. Ну, тут тебе скорее нужно соглашение при поступлении в Академию Аврората, — рассудительно проговорила Сьюз, и Гарри вспомнил, как подписывал такое. И впрямь, теряет воспоминания помалу. – Я его достану, я думаю. Дальше?

— Это будет контракт для Класса. Для тех, кто просто сдает экзамены, — продолжил думать вслух Гарри. – Второй – покруче. Обязательство не прекращать тренировок. Обязательство являться по призыву. Согласие учить то, что в экзамены не входит и никогда не войдет. Пункт о неразглашении – еще круче, существование второй ступени, Командования, должно отрицаться даже перед товарищами по первой. Или не существование, но хотя бы состав.

— Гарри, а это не…, — ладонь Сьюзи замерла, девушка посмотрела вниз чуть обеспокоенно. – Это не слишком уже?

— Это не чересчур, это Дамблдор. Дамблдор и его Орден Феникса – я еще расскажу тебе, что это такое. Ой, прости.

— Вот именно, — вздохнула Сьюзи. – Я все-таки немного в курсе, за что умерла целая ветвь моего милого семейства. Ты, главное, не дойди до другого ордена – до Вальпургиевых рыцарей.

В очередной раз Гарри немного недооценил информированность по-настоящему внимательной чистокровной девочки.

— Вот ведь, — проворчал он, — что-то вокруг для меня для одного одни сюрпризы. Ладно, до этого типа мне все равно далеко. Хотя… есть ведь и третья ступень. Круг.

— Не смей требовать с детей клятвы вассальной верности, — с расстановкой проговорила Сьюз.

— И не подумаю – зачем они мне? А вот клятва безусловной взаимовыручки быть должна – как и, опять же, секретность. Этот, наверное, получится самым коротким – кто туда доберется, тем клятвы уже будут особо не нужны.

— А…

— Да, я хотел бы, чтобы ты расписалась под всеми тремя. Как я, как Рон и Гермиона. Может быть, как Седрик и Виктор, но тут уж не знаю…

Она обняла его – не особенно быстрым, но абсолютно уверенным движением, прижавшись настолько плотно, насколько могла. Гарри не успел ничего и подумать, прежде чем прошелся ладонью по ее спине. Нет, успел: «А грудь у нее все-таки уже очень ничего».

— Вот за это – спасибо, — прошептала Сьюз ему на ухо. – Именно то, чего я просила.

Секунда – и они сидят в прежних позах, и даже не видно, что краснеть начал уже и Поттер, непечатно костерящий себя внутренним голосом.

— Ита-ак, — глубоко вдохнув, наконец продолжил он, — это дело не так чтобы спешное, но надо уже начинать.

— Да-да, начну, — торопливо кивнула Сьюзи. – Что-то еще?

— Пока что нет, — Гарри потянулся к ботинкам. Он сейчас не был вполне уверен в пристойности своего вида, впрочем, спасибо мантиям. – Тогда, я думаю, до библиотеки?

— Да, — Сьюзи оглядела его, прежде чем начать обуваться самой. – Конечно.

Она улыбалась.

* * *
Гарри вернулся в гриффиндорскую гостиную уже после отбоя, обойдя Филча десятой дорогой. Народ уже потихоньку расползался – Гермиона, утомленная дорогой, уже давно спала, Лаванда как раз уходила; в углу сидели над химическими выкладками близнецы – скоро гостиную покроют лужи щедро оплаченной крови.

У камина сидел и чистил ногти зубочисткой Рон Уизли. Увидев Гарри, он щелчком отправил зубочистку в камин, а сам повернулся к другу с лицом, полным самой искренней радости.

— Да?

— Что?! – Гарри плюхнулся на соседнее кресло, сложив ноги.

— Сьюз. Ты бы ей записку еще с Пивзом передал, — Рон понизил голос. – Ну так да?

— Не-а, — покачал головой Гарри. – И хватит об этом.

— Бывает, — успел философски заключить рыжий.

XXXVIII. Мобилизация

Да, Гарри мог считать себя специалистом по террор-группам – в той степени, в которой старый охотник на уток является орнитологом. Все эти валлийцы-автономисты, городские неосупрематистские партизаны и шатающиеся по лесам культистские ковены кормили его семью не год и не два. Поттеров аврорат долгие дни учился воевать именно с таким врагом: мелким, распыленным и убежденным – пусть и не совсем профессиональным.

Да, в какой-то степени Гарри мог считать себя и специалистом по малой войне – но это было давно. То были пьяные какие-то годы только-только после войны, когда обновленная Магическая Британия охотно высылала своих ненавоевавшихся детей на общеевропейские акции против темных культов. Пыльный Афганистан, вымокшая до плесени Камбоджа, жаркие, постоянно горящие рыжим лесным пожаром Филиппины – Поттер и Уизли успели съездить почти везде.

Но делать террористическую группу самому Гарри довелось лишь однажды.

Сам он никогда не одобрял проект «Горностай»: начать с того, что это была целиком и полностью инициатива Забини, тогда еще начотдела Международного Сотрудничества. Время было липкое, консервативный Визенгамотр вел страну к войне, к аду на Олдерни, и Гарри уже тогда понимал, что драться придется самому. Но многие считали, что еще получится потаскать каштаны из огня чужими руками.

«Горностай» был самой масштабной такой попыткой – с легкой руки Блейза Британия взяла под свое крыло группу бретонских террористов, точно таких же бешеных кельтов, каких Гарри гонял под Кардиффом. Им выдали все и еще немного: Министерство работало над бретонской пропагандой, помогало деньгами, но главное – организовало учебный центр в Динском лесу. Вот в УЦ «Мервент» Гарри и провел полугодичную командировку; он не хотел ехать, но Кингсли напомнил, что от Забини еще потребуются уступки.

Собственно, там было много таких «приглашенных преподавателей» — военная медицина, та же пропаганда – но Гарри и взятый им с хозяйства Кевин Энтвистл оказались самыми загруженными. Главный аврор вел общую тактику и групповое взаимодействие, Кевин – планирование операций.

Слушали их пятнадцать молодых парней и девиц, набранные в далекой Бретани за идейность да беглый английский. Щенки, Мерлин, какие же это были щенки! Ни одного старше двадцати. Зато мотивация на уровне: горящие глаза, восторг при отдании воинского приветствия и песни на несколько неуверенном бретонском после отбоя. Бывало, валяешься в административном корпусе, а за окном два-три девичьих голоска тянут свой An Alarc’h на весь «Мервент». «Белый лебедь, белый лебедь из-за моря…».

Полгода – что? Полгода – пыль и прах, только и научишь спину не показывать да по сторонам глядеть. Более или менее сбили три группы бойцов – ни о каком «инструкторском составе» и говорить не приходилось. Гарри пожал руку старшему курса Иво Корбеллу, последний раз улыбнулся маленькой колдомедичке Невене – и проводил ребят к порталу.

Всего через семь месяцев, в войну, они сдуру попытаются поднять всеобщее восстание, займут было магический квартал Бреста. До конца двухнедельного конфликта не доживет никто.

Что, конечно, совершенно не помешало Поттеру сейчас сидеть и вспоминать все то, что было в учебных классах «Мервента». Потому как работа есть работа.

* * *
Работы как раз было много – и прежде всего организационной.

Расходились по ученическим потным ручкам номера «Видящего» — где, кроме интервью Каркарова, было много всякого и про Амбридж. Все эти дела с бирками на водяных, оборотнями и прочим, что могло бы заставить задуматься господ магглорожденных. Уж кто-кто, а Рита знала, у кого и почем собрать ведомственные сплетни; знала она и как их правильно представить.

Летели полуанонимные совы в Лондон – не на Гриммо, в большинстве своем, а в совсем неприметные, хоть и аккуратные аппартаменты.

Понемногу поддавался замученный близнецами шкаф – не вдруг и не сразу, но, в конце концов, Гарри представлял, в чем там дело. Однажды, после дня в Выручай-комнате с фонариком и палочкою, ему представилось, как вел бы себя его дорогой друг Драко, будучи откинут на двадцать лет назад. Впрочем, как раз это можно было обдумать и позднее.

Особенно остро встал вопрос с помещением: в «Три метлы» в выходные и арест-команда не влезет, не говоря о нелегальном кружке; в «Кабаньей голове» слишком много сильно зорких ублюдков; в Запретном лесу — просто холодно, не май месяц все ж таки. Идея пришла неожиданно, над картой Мародеров.

Темным вечером на краю сентября Гарри ушел из Хогвартса по подземному ходу – и образовался перед удивленной миссис Флюм. Почтенная вдова сперва решила, что ее грабят, однако Поттер был велеречив и денежен. Благодаря, в особенности, последнему обстоятельству ему и удалось-таки договориться о… неафишируемой аренде подвала «Сладкого королевства» на первые выходные октября. У хозяйки осталось полное впечатление, что Гарри готовит какую-то массовую аферу в связи с экзаменами, и в каком-то смысле так и было. Гарри обещал обеспечить неприкосновенность товара и удалился – прислав вместо себя радостно сотрудничающего Добби. Кое-что еще надо было подготовить.

По школе разносился мягкий шепоток: «Поттер хочет говорить». Деталями он обрастал самыми разными  — кто-то ждал заявления по Волдеморту, кто-то – насчет Защиты и экзаменов, кто-то и вовсе имел что сказать за квиддич, хотя уж тут Поттер явно голоса не имел.

Кому-то же, вроде юной Ромильды Вейн, было, в сущности, все равно – но это еще ладно, третьекурсницу все равно никто никуда не пустит. Хуже было, например, с Парвати, кидающей на Гарри те же взгляды, что уже получал от Лаванды Рон. Это можно было понять – над парнями в этот раз не довлела страшная память о Святочном балу; однако нельзя было никуда деть. На самом деле, ладно даже Гарри – он всегда мог демонстративно удалиться в библиотеку и с великой вероятностью найти там Сьюз. Рон же вроде как и продолжал иногда появляться с Ханной, но Лаванда, как гриффиндорка, была ближе и чаще.

Кстати, о Сьюзи. Помимо того, что и ей выпал тот еще объем подготовительной работы – равно как и Гермионе – девушка еще и работала над одной своей идейкой. Наслушавшись Гарри по вопросу организации канцелярии аврората и Гермиону по поводу маггловского опыта, юная Боунс взвалила на себя еще и анкеты для будущих поступающих – в свете еще одного проекта, теперь уже авторства Герми, то было крайне полезно. Что же, по крайней мере делопроизводство будет в порядке, думал Гарри, а без канцелярии что за штабная работа?

И тысячи, тысячи, тысячи мелких дел, от того самого заклятого пергамента до визита на кухню к ворчливой, но умелой Винки. И все надо сделать вчера.

Он был дома.

* * *
И вот, наконец, пятого октября все было готово.

Первые выходные в Хогсмиде, Хогвартс раскрывает ворота, и ученики стайками расходятся по деревеньке. Кто-то, забывший в Косом переулке самое важное, бежит в книжный либо к Дервишу; кто-то тянет девушку целоваться над чайниками Паддифут; Шимус Финниган торопливо забегает в музыкальную лавку Маэстро. И многие, очень многие сворачивают в «Сладкое королевство»; все ясно, все понятно, соскучились деточки по сахарным перьям. Их, в конце концов, туда постоянно тянет, а на первый выход в году – сам Мерлин велел.

Вот только, зайдя да купив кулечек «Берти Боттс» или помадного лягушонка, школьники вдруг что-то вспоминают. То один, то другой говорит миссис Флюм, что ему должны были кое-что оставить, и тихонько просачиваются за прилавок. За прилавок – и вниз.

А внизу – гроздья свечек на стенах и стеллажах; рядами, как в церкви, стоящие плоские ящики; кривой, явно трансфигурированный стол, на котором толпятся чашки исходящего паром какао да лежит чистый еще пергамент.

И Гарри Поттер, что, скрестив ноги, сидит на крепком табурете.

* * *
— Ладно, дети мои, кого еще ждем? – Гарри окинул взглядом три десятка рассевшихся с какао учеников – не младше четвертого курса – посмотрел на Рона у лестницы, на Гермиону у подземного хода и на Сьюз за правым плечом.

Последняя как раз выдала припозднившемуся Джордану последний листочек анкеты.

— Сорок два человека без нас, Гарри, — отрапортовала она. – Я думаю, уже можно.

Гарри оглядел сидящих перед ним ребят. Много, очень много знакомых лиц – тех, кто когда-то пришел послушать его в заросшую сажей «Кабанью голову» — вон сидит меж тремя рейвенклоу Джинни, вот устроились на заднем ряду Фред и Джордж, вот допивает какао Ханна, а вот, выпрямив спину, восседает в первом ряду как никогда сосредоточенный Невилл.

Но много и тех, кто тогда не был с ними. Поттер выдал четкие инструкции по составу приглашенных, и теперь видел в зале и своего будущего начальника штаба Энтвистла в бронзово-синем шарфе, и госпожу аврорской бухгалтерии Лору Мэдли, ныне смешливую шестикурсницу; жаль, Пикс, Взрывной Джимми, был пока еще только на третьем. Многие явились сами, знаменуя популярность дела Поттера в народе: прежде всего, вместе с Бутом приперся никем не обиженный Финниган, как раз наигрывающий что-то на новой скрипке. И все так же кривилась мисс Эджкомб, и все так же гневно смотрел Захария Смит.

— Да, — Гарри поднялся с места, — можно начинать.

По знаку Гарри Рон запер дверь и направился в первый ряд. Подвал был уже как следует обведен Следящими и Квиетусом, но старый добрый запор никогда не был лишним. Из дальних теней вышла улыбающаяся чему-то Гермиона. Пинком Поттер отправил табурет к стене.

— Друзья! – коротко, отрывисто начал он. Разговоры смолкли. – Дело наше настолько паршиво, что я даже не знаю, о каком бедствии поговорить. В этом году многих из нас ждут две решительные, неумолимые угрозы: Волдеморт и экзамены.

Зал затих было, но Эрни Макмиллан все же выкрикнул: «Так это правда?».

— Да, — скорбно покивал Гарри, — СОВ действительно будут, тут нас не обманывают, — вот теперь народ захихикал. Добрый знак. – Как не обманывают нас и насчет возвращения Того-кого-мы-не-приглашали. Сам я не видел, врать не буду, но, во-первых, директор Дамблдор имеет доказательства, а во-вторых – я могу подтвердить свидетельство Каркарова. Наш темный друг скликает товарищей. Надо объяснять, к чему?

— Отлично, — усмехнулся Смит. – То есть у нас тут свидетельство из третьих рук?

— Ага, — невозмутимо подтвердил Гарри, — вот только дело в том, мистер Смит, что эти третьи руки – мои. Я, может, не первый в школе по трансфигурации, но как дело доходит до Темных Лордов, я знаю, о чем говорю. Да и директор Дамблдор с ними обращаться умеет, не так ли?

Джинни и Эрни Макмиллан радостно засмеялись. О, наследственная лояльность!

— Ну и кроме того, я собрал вас не за этим, — Гарри прошелся перед аудиторией, осматривая ее. Слушают. – Конкретно наша проблема в том, что, пока отдельные Волдеморты топчут почву нашего с вами Соединенного Королевства, наше любимое министерство всячески пытается помешать нам защищаться.

Мариэтта Эджкомб рассматривала Гарри, прищурившись. Прикидывает.

— И из-за чего? – продолжал Поттер. Голос его метался по подвалу, рикошетя от потолка. – Чтобы мы внезапно не взяли Министерство штурмом. Эй, Терри! Терри Бут! Скажи-ка, тебе Министерство брать нужно?

— Смысл? – пожал плечами тощий рейвенклоу.

— А Фадж, похоже, считает, что вполне можно, — Гарри развел руками в ответ. – Но мы с вами не можем ждать, пока этот престарелый клоун наиграется. Потому что, в отличие от него, у нас с вами реальная, осязаемая проблема. Комиссия по СОВ. И я гарантирую вам, что вы их не сдадите.

Зал ахнул. Даже Рон как-то смутился. Гермиона горячо кивнула.

— А почему не сдадите? – поднял палец вверх Гарри. – Потому что не завалить ЗОТИ ни один из вас не в состоянии. То, чему учит… вру, — перебил сам себя он, — что пытается нам всучить Амбридж – это забавы для умственно отсталых. Не, ей, может, и подойдет, а вот мы, кажется, все-таки люди. Да и если мы даже честно выучим этот маразм на зубок, нас просто не поймет комиссия.

— Делать-то уже чего? – поинтересовался Тони Голдстейн, заинтересованно, но не испуганно. Этого напугаешь…

— А вот тут, — драматически понизил голос Гарри, — вступаю я.

— А кто ты, собственно, такой? – вклинился в театральную паузу Смит.

Вот такого захода Поттер уж точно не ожидал. Теперь бы не засмеяться.

— Кто-нибудь, дайте юноше краткую справку, — лениво бросил он. Шагнула было вперед Сьюз, набрала воздуху Гермиона – и внезапно зазвучал голос профессора Лонгботтома. Не взволнованный полушопот Невилла, а основательный говорок герболога и декана.

— Гарри Джеймс Поттер, — начал он, — в девяносто втором одолел в единоборстве Квирнуса Квиррела, преподавателя Защиты с дипломом…

— …А не как Амбридж… — заметила Сьюзи, вызвав смешки в рейвенловском секторе.

— …В девяносто третьем, — продолжал с расстановочкой Невилл, — Гарри мечом Годрика заколол василиска…

— …Чертов бешеный чемодан вот с такими зубищами, — значительно добавил Рон, наглядно показывая, с какими.

— …В девяносто четвертом разогнал целую демонстрацию дементоров…

— …И еще несколько одиночных, — снова Сьюз шагнула поближе к Гарри. – Моя тетушка видела одного, а врать она не станет.

— Да и патронус был телесный, — заметила Гермиона, — такой не каждый взрослый маг сделает.

Гарри мановением палочки создал своего вечного оленя. Тот некоторое время тянулся мордою к девицам, подставляя уши под почесываниия, но потом все же растворился.

— …И наконец, — Невилл заговорил даже с некоторой торжественностью, — этим летом он выигрывает Турнир Трех Волшебников.

— …Что вроде как значит, что в нашей возрастной группе я в Европе лучший, — констатировал непреложный факт сам Поттер.

— Да понял я, понял! – замахал руками Смит. – Зачем авторитетом-то давить?

— Так надо, — мрачно заверил Гарри. – Итак, мы тут выяснили, что кое-что я все-таки умею. Уизли и Грейнджер я тоже поднатаскал…

— То есть эти его кульбиты – твоих рук дело? – рассмеялась Анджелина.

— И наша суровая школа еще! – в один голос заметили близнецы.

— Так вот, во-первых, я предлагаю заниматься и с вами, — мановением руки пресек болтовню Гарри. – За год я выставлю вам хорошее Протего, стабильного – материального не обещаю – Патронуса, неплохую коллекцию атакующих заклинаний и начала колдомедицины. На экзамен за этот и следующий год хватит только в путь. Для этого я требую у вас занятия дважды в неделю, с квиддичем состыкуем.

Вот теперь его слушали. Как же это перечисление целей и задач курса отличалось от мути, что Амбридж кропотливо выписывает на доске!

— Второе зависит только от вас! – Гарри хрустнул пальцами. – Гермиона тут предложила завести и нормальный кружок для домашних заданий. Я сперва отнекивался, а потом подумал, что идея неплоха, — он в очередной раз осмотрел собравшихся. – Нам сдавать Мерлинову уйму экзаменов, но год еще только начинается, и желающие еще друг друга подтянут.

— Вот для этого и были нужны те анкеты, ребята! – вставила Сьюзи. – Но если кто захочет дополнительно что-то уточнить, то это ко мне.

— Да, — кивнул Гарри. – К Сьюзи – с Историей Магии, ко мне – с Зельями, как бы забавно это не звучало, — некоторые рассмеялись, но, похоже, с них станется и поверить. – К Гермионе – с Трансфигурацией.

— А остальное? – уточнил вдумчивый Энтвистл.

— А вот тут самое интересное, — благодарно кивнул ему Гарри. – Я помогу вам, чем могу, но и вы помогите. Вот ты, Невилл, специалист по гербологии уже почти что готовый. Подумай, надо не читать лекции, а рассказать товарищам, что знаешь и что тебе интересно. Как тебе?

— Ну, я попробовать, конечно, могу…, — к Невиллу вернулась было его неуверенность, но вступила Джинни.

— Так, Нев, ты гриффиндорец или как? Бросишь народ без своих мозгов?

— Я в деле, — торопливо заявил тот.

— И это прекрасно,  — чистосердечно обрадовался Гарри. – Так, дальше. Тони, Тони Голдстейн! Мы все его знаем. Он, конечно, прикидывается временами, — Гарри попытался вспомнить нужные словечки, — хитрованным поцем, однако лучшего по Чарам не найти.

— Уй, Поттер, — принялся отпираться Тони, — ну что я, уже совсем мишигер, чтоб еще и учить кого?

— Не-а, — хмыкнул Гарри, — ты рейвенклоу.

— Ой-вей, будто есть разница, — наконец ответил улыбкой тот. – Ладно, меня считайте уже там.

— Вот, видите, как это все работает? – Гарри видел, что аудитория понемногу воодушевлялась, народ с трех факультетов, знакомый друг с другом иногда чисто шапочно, начинал обдумывать одну и ту же проблему. – И вот так со всем, с чем только столкнемся. На любую задачу у нас найдется специалист.

— Да ну? – снова поднял голову Захария Смит. – СОВ бывают, знаешь ли, разные.

— Ну, на спор? – подначил его Гарри.

— Прорицания! Как ты сдашь эту муру? – поинтересовался блондин.

— Я-то ее сдавать не буду, — парировал Поттер, — но если что… Лаванда, Парвати, девочки, встаньте и дайте этому товарищу на вас посмотреть.

Девицы с улыбочками до максимальной отметки воздвиглись над насиженными ящиками.

— Вот, Зак, уже, считай, не зря пришел, — заржал Рон.

— Ну а Астрономия? Где ты тут найдешь спеца по Астрономии? А? А? – торжествующе, выпрямив спину, клеймил Смит.

— Я знаю, — так же спокойно, проговорила Сьюзен, выходя на передний план и походя опираясь на плечо Поттера. – Это ты.

Смит как-то ощутимо стушевался.

— Ну если что, то я сразу… если так, то конечно… но если кто будет слушать, то пусть уж слушают! – воинственно закончил он.

— Это у нас норма жизни, — успокоил его Гарри, деловым тоном продолжая речь. – Так, а теперь распишитесь вон там на пергаменте, чтоб я уже прикинул группы и программу. Кроме меня, ответственный за боевую часть – Рон, за учебу – Гермиона, по всем вопросам с организацией – к Сьюз. Все всё поняли?

— А обязательно расписываться? – впервые подала голос Мариетта.

— Да, — Гарри поймал ее взгляд и усмехнулся. – Это еще и обязательство о неразглашении.

— Но я не хотела бы…

— Дверь там, — указал чуть вверх Гарри. – Она закроется навсегда, но, — он повысил голос, — если кто уйдет, я никогда не буду держать обиды. Но если кто проболтается… да помилует вас Мерлин.

— Гарри, ну все-таки не перебарщивай…, — неуверенно начала Чжоу, глядя на сжавшуюся подругу. Э-эх, когда-то под взглядом Поттера политические активисты заикаться начинали.

— Поверь, лучше все прояснить сразу, — в который раз пожал плечами Гарри. – Так, пункт сбора будет доведен до всех, кто в списке, позже. Но место у меня есть. Дальше, о собрании без спроса не болтать. Никому. Хотите, чтоб кого-то приняли – посоветуйтесь со старостой и с нами четверыми.

— Зачем еще такая-то секретность? – осведомился Корнер. – Мы ж тут не алигоцию варим.

— Все, что мы делаем – легально, по закону и по уставу, — решительно подчеркнула Сьюз. – Но профессора Амбридж это не волнует.

* * *
Гарри попрощался с каждым у дверей «Королевства». Но некоторым он велел явиться снова – через десяток минут. Начиналось самое интересное.

Их было куда меньше, чем собралось изначально. Гарри Поттер, без которого и начинать-то не стоило. Его вечные лейтенанты, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, возможные боевик и активистка. Тихая девочка Сьюзен Боунс, держащая в руке уже новый, чистый пергамент. Близнецы Уизли, почти уже ухватившие лепрекона за пояс. Джинни, пылающая девонская дева. Невилл, готовый ко всему, покуда вокруг столько сочувствующего народа. Ли Джордан, человек у микрофона. Художник Дин Томас и приятель его Шимус, по национальной традиции совершенно безбашенный. Полирующий старостинский значок Эрни и теребящий прядь у уха Тони. Изваянием застывший на угловом ящике Кевин и цепко вглядывающаяся в лица товарищей Лора. Перебирающая ожерелье Луна и все прохаживающийся рядом с ней нервный Джастин Финч-Флетчли.

Кого-то ждали. Долго, впрочем, ждать не пришлось: в подвал сошли три разновеликие фигуры в мантиях с поднятыми капюшонами. Снова Квиетус – от каждого из них – и капюшоны опускаются.

Гермиона крепко обнимает Виктора. Седрик пожимает руку Гарри. Флер подмигивает Рону.

— Ладно, все в сборе, — вздохнул Гарри. – Извините, ребята, какао больше нет. Так что давайте сразу к делу. Нас тут двадцать человек ровно, и если уж я кого-то позвал, то потому, что на общем собрании мы кое о чем не договорили.

— Есть такое, — кивнул Джордан. – Меня, веришь, больше интересует Тот-который, чем экзамены. Так что…

— Именно, Ли, именно, — Гарри выпрямился. – Друзья, то, что я сейчас скажу, не для рассказов у камина. Хотя бы пока. Если я ошибусь – я первый напьюсь по этому поводу, но даже мне до такой степени не везет.

— Поттер, будь добр, скажи прямо, — низким, каким-то джазовым голосом проговорила Лора Медли, выходя в проход меж ящиками.

— Скоро война, — отрезал Гарри. Повисло молчание. – Да что там, она уже почти началась, — продолжил он, усаживаясь на все тот же табурет. – Люди… с опытом, — Гарри взглянул в сторону Сьюз, отчетливо намекая, — считают, что вскоре Волдеморт вернется к правильному терроризму. Знаком к началу войны станет массовый побег из Азкабана.

Невилл вздрогнул.

— Гарри, каковы, ну, знаешь, шансы, что он вытащит всех?

— Очень велики, Нев, — покачал головой Поттер. – И да, Лестрейнджей он вытащит почти первыми. Может, раньше Долохова.

Невилл посмотрел на него так, что Гарри отвел глаза.

— Значит, мы встретимся. Все, мне достаточно.

— Мне тоже, — вдруг подал голос Гольдстейн. – Я знаю, что это за фигура такая: моя бабка умерла в Вильненском гетто, и я тут такого, знаешь, не хочу.

— Ну а со мной да Джастином вообще все понятно, — Дин прошелся ладонью по лбу, утирая воображаемый пот. – Магглово отродье хоть на кресте жги. Вот только мы против.

— Ого, — Гарри был как-то даже поражен такой скорой реакцией. – Народ, я еще даже предлагать ничего не начал…

— Так ведь начнешь, — невесело усмехнулся Макмиллан. – И я ведь выслушаю. Моя семья всегда стояла за Дамблдора, и Тому-кому мы – та еще заноза, — гордо проговорил он.

— Ну, я все-таки продолжу, — Гарри закашлялся, и Сьюз подала ему воды в пустой чашке из-под какао. – Спасибо. Так вот, скорее всего, Волдеморт возьмет власть, потому что министерство – это паралитики под управлением идиотов. Почти что сверху донизу.

— Это уж факт, — поморщившись, согласился Седрик. – Я всего пару месяцев там, а уже сыт по горло.

— Еще бы. Что делать, если в каждом отделе соревнуются, кто больше мух за неделю палочкой собьет? — в пространство поведала Луна. – Палочкой, не заклинаниями. Папе рассказывал одноклассник.

— Остается сопротивление, — подытожил Гарри.

— La Resistance? – почти пропела Флер. – Что же, это выбоr сильных духом.

— Поттер, — заговорил вдруг Кевин, — обращаю ваше внимание, что мы, вообще-то, школьники. Ну, кроме некоторых. И я не совсем понимаю, почему мы должны заботиться об этом.

— Потому что мы можем? – мягко сказала Лора, повернувшись к софакультетнику.

— Именно, Лора, именно, — улыбнулся Гарри. – Собственно, Сопротивление пытается ковать Дамблдор. Приличное. Этичное. Мудрое. Состоящее в основном, кстати, из ветеранов. Но…

— …Инертное, — почти прошептала Сьюз. – Слишком медленное, — подняла она глаза на собравшихся.

— Сопротивление не должно быть медленным, люди! – расхохотался Шимус. – Его ж съедят. Ну, — проговорил он в ответ на взгляды, — так мой кузен Фергус всегда говорил, а ему… ну… вы понимаете, было что рассказать. Он из Южной Армы! – сказал он так, будто это все объясняло.

— Вот и я говорю об этом, — Гарри прошелся перед уже сдвинувшимися в первый ряд слушателями. – Пока я решил обучить народ хоть чему-то, чтоб, если что, не отстали от родителей или прикрыли соседей-магглов. Но вы – другое. Я надеюсь, что каждый из вас может, хочет и готов именно драться, если придет нужда.

— Можем и хотим, но не готовы, — уронил все тем же ровным голосм Энтвистл. – Вам, Поттер, придется гонять нас круче, чем прочих, да и то если у нас есть время.

— Но в принципе – кто-то против? – Гарри обвел подвал взглядом. Каждый, на ком останавливался его взгляд, кивал. Последним тряхнул дредами Ли Джордан.

— Волдеморт против, Гарри, — усмехнулся он, — но мы его в эфир не пустим. Кстати об эфире… мы как-нибудь называемся?

— Да ты знаешь, разные варианты были, — Гарри снял очки, припоминая. – Хотел на французский лад так и остаться Резистансом – вот как Флер произносит. Или можно было обозваться как-нибудь под Дамблдора, скажем, Армией Феникса. Но… решил, что эпика – это все-таки немного не к нам.

— Ну и кто мы? – с нетерпением спросил Седрик. – Кто мы, Гарри?

Поттер облокотился об стену так, чтобы видеть всех, кто собрался перед ним, и проговорил, торжественно, четко артикулируя:

— Фронт Обороны Британии.

23.09.2012

XXXIX. Дополнительное образование

Тренировочный механизм набирал обороты. Гарри приходилось теперь планировать на два потока разом – на Класс и на Команду.

С первыми все выходило просто и приятно: помогали память и девушки. Выручай-комната была готова в лучшем виде уже седьмого – широкий зал, кресла-подушки, подборка книг о Защите и не только.

— Так, привыкайте, — сказал Гарри, впустив свое чуть не дотягивающее до полусотни разношерстное воинство. – Здесь вы будете проводить четыре часа в неделю; меньше, конечно, чем надо, ну да выживете как-нибудь. Итак… давайте-ка сразу утрясем парочку процедурных вопросов.

Поттер достал из-за пазухи Карту Мародеров, развернул ее и тихо сказал кодовую фразу.

— Значит, так. Каждое занятие будет назначен дежурный – сегодня, скажем, Колин — который сядет вот там в уголке вот с этой картой. И будет внимательно смотреть, не вышла ли Амбридж из своего кабинета, не идет ли в наш коридор Филч, или, — Гарри осмотрел народ изподлобья, задержав взгляд на Мариэтте, а потом и на Захарии, — не решит ли кто-то из наших, отпросившись в туалет, вместо этого посетить инспекторшу.

Народ торопливо расселся, но у Гермионы не заняло много времени объяснить про монеты – и раздать их. Большая часть оценили искусство мисс Грейнджер, и только Эджкомб тихим, но вкрадчивым голосом поинтересовалась:

— Протеевы чары? Это вроде как у Того-кого-нельзя-называть? Так вроде было написано в том журнальчике, а, Чжоу?

— Ага, именно, — радостно подтвердил сам Гарри. – Лично я намерен Волдеморта не только убить, но еще и обворовать. В том числе и на идеи. А если кто в сомнениях, — слегка издевательским тоном продолжил он, — так я от вас вырезать что-нибудь на коже не требую. На Хогвартс хватит и одного щегольского шрама, так?

Аудитория привычно хихикнула – даже Захария Смит. Только Гермиона сидела с серьезным лицом и поднятой рукой.

— Нет, Герми, — хмыкнул Гарри, — руководителя мы избирать не будем. Я возглавляю наше собрание не потому, что так решило большинство, а потому, что только я для этого подхожу. Веришь большинству – получишь Фаджа.

За спиной кто-то тихо фыркнул. Судя по направлению – тихо слушающая Сьюзи. Вот ведь… Гермиона не опускала руку.

— И название нашему милому кружку не нужно. Напоминаю, первое правило кружка Защиты – никогда не упоминать кружок Защиты. Впрочем, — он задумался, — на людях можете называть его «Общий класс». Кто скажет, почему?

Подняла руку Чжоу.

— Потому что, кроме Защиты, у нас будут еще и другие занятия?

— Да, но нет, — пожал плечами Гарри. – Еще? Луна?

— Потому что мы все с вами теперь – Общество? Связаное мистической связью до самой смерти?

— Это вряд ли. Еще добровольцы?

Вскинул ладонь Эрни.

— Потому что по этому названию вообще ни книззла не поймешь?

— И это тоже правда, — признал Гарри. – Дело в другом. Осмотритесь вокруг, ребята, — Поттер обвел сидящих перед ним подростков широким жестом. — Тут сидят три факультета, три команды по квиддичу, четыре разных курса и три разных статуса крови. И вот это, замечу, действительно важно. Но к делу.

Гарри прошелся перед слушателями, вспоминая, как давным давно в далекой, далекой галактике он вел в Академии всякую ерунду на боевом цикле. Слишком уж у него не хватало времени, чтоб заняться преподаванием как следует, да. Полный год-то удавалось отвести в редчайшие промежутки спокойствия, а так – семестр там, семестр тут, зачет принять вообще не вставая с койки в Мунго.

— Мы начнем с самого важного, — наконец заговорил он. – Вы сейчас скажете, что это уже было, что вы это сдали, что вам это скучно. Но первым заклинанием, которое вы у меня изучите до того, как я вообще вам что-то дам из своих заготовок, будет Протего.

Некоторые и впрямь скривились. Не только требовательный Смит, но даже и близнецы, с их-то седьмым курсом.

— Нет, — Гарри снова пожал плечами, — мы, конечно, можем сразу перейти к вещам вроде Редукто или Флаграте – но тогда давайте сразу сформируем похоронную команду, чтобы ночью закапывать оторванные руки-ноги в Запретном лесу. Так, чтобы их случайно не откопал Клык.

У Анджелины стало такое выражение лица, что было ясно – она бы побледнела, если бы могла, Гермиона нервно хихикнула, а красивые синие глазки Лаванды Браун стали велики, как ни на одном уроке Прорицаний.

— Вот и я тоже против, — удовлетворенно провозгласил Гарри. – Ну а вторым элементом – от которого вы, собственно, защищаться и будете — станет пока только Экспеллиармус. Заодно и его отработаете.

— Это что же, — невинно поинтересовался Тони, — мы, как уже встретим Того-кого, так вот возьмем и заобезоруживаем его до смерти?

Гарри ухмыльнулся на редкость кривой усмешкой, но сообщать Тони, что так, собственно, и вышло, не стал. Вместо этого заметил нейтрально:

— Смех смехом, а мне против Барти Крауча помогло. Вообще, — продолжил он, — нет ненужных заклинаний, есть магия не на своем месте. Вот как погонят на вас Упивающиеся под Империо вашу же маму – вспомните меня тихим добрым словом. Всё!

Он оглушительно хлопнул в ладони, звук заметался по залу, прячась в кресла-подушки.

— Побились на пары и начали. Рон, присматриваем.

* * *
Три недели Гарри гонял народ до седьмого пота. Когда выбившиеся из сил ученики потребовали скидок на то, что они-то ни разу не квиддичисты, Гарри вместо этого посидел над пергаметном вечерок – и выдал нерадивым программу на зарядку по утрам. На все вопли и всхлипы было замечено кратко:

— Пока вы спите – слизеринец качается!

По субботам измученные тела студентов попадали в ручки Гермионы и Сьюзи. Сьюз, обработав результаты анкет и запросив через Гермиону, Ханну и Тони данные по успеваемости, при помощи той же Грейнджер уже ко второй субботе соорудила почти для каждого идивидуальную программу к СОВ. Гарри, после этого поймав ее спящей в библиотеке, сам же вытянул ее в Выручай-комнату и весь вечер отпаивал Укрепляющим зельем и Умиротворяющим бальзамом собственной варки, при этом развлекая болтовней да массажем плеч.

Студенты же, всего этого лишенные, скрипели зубами, но терпели. Предэкзаменационная лихорадка, собирающая свою кровавую жатву на пятом и седьмом курсах, теперь уже захватила и прочих – и даже Сьюзи с ее кратким курсом Истории магии слушали так, будто за нее будет спрашивать Снейп.

Сам Гарри, шипя от пара и разбрызгивая ингредиенты, громко и непечатно пояснял желающим про зелья. Увы, он и тут остался верен себе, и из рецептов, которые он для себя запланировал, упрямо складывался не СОВ, а аврорская аптечка. Это-то обстоятельство и навело его на некую мысль.

После очередной отработки со Снейпом, где про зелья непечатно поясняли уже ему, он завел такой разговор:

— Профессор, могу я попросить о помощи?

— Оборотное зелье варить не буду, — поспешил отбояриться Северус.

— Нет, я не…

— Феликс Фелицис тоже.

— Да нет же! Не в том дело.

— Ого, — сухо хмыкнул зельевар, — Ну что же, противозачаточное как раз с радостью сделаю. Одного Поттера вполне достаточно – и Лорду, и мне.

— Эээ, — Гарри посмотрел на Северуса поверх очков, вполне по-подростковому покраснев. – Да вроде тоже пока не надо, но я…

— Пока? О великий Мерлин! – вздохнул Снейп. – Ладно, похоже, у вас есть шанс меня удивить. Что надо-то, мистер Поттер?

— Да тут, понимаете, вообще не в зельях проблема. В общем… я тут помогаю десятку своих ребят с зельями. Котлы они, конечно, не взрывают, но хочется добиться, что ли, чистоты исполнения.

— Горе мне, — потер висок Снейп, делая, впрочем, знак продолжать.

— Проблема в том, что учебники – даже седьмого курса, я просмотрел – как-то не очень идут. В смысле, ну, — Гарри щелкнул пальцами, — нет остроты. Не посоветуете?

— Эти учебники, мистер Поттер, написаны людьми, умершими задолго до моего рождения. Только это и мешает мне этих авторов сжечь, — ворчливо заметил Северус. – Вот вы не задумывались, что половина рецептов сводима к более простым? Чуть тщательней подобрать ингредиенты, немного поработать над условиями реакции, остальное сделают за вас фабричная очистка и фабричный же котел… То, чего у наших предков просто не было.

Северус, уже не глядя на Гарри, нервно хрустел пальцами, говоря все быстрее.

— Все это давно известно! Известно, что жирненькая, голосистая мандрагора в наших оранжереях отличается от диких корешков с валлийских гор. Известно, что многовековая селекция тестралов изменила не только их скорость, но и алхимические свойства их зубов. Известно, что примесей в минеральных компонентах теперь, после улучшенной сепарации Питтимэна, на сорок процентов меньше! Об этом пишут повсеместно, кроме ваших же учебников! Да я сам… так, стойте.

Неистовство Снейпа как выключили. Он застыл, глубоко задумавшись, потом хлопнул по кафедре.

— Ну да, конечно. Сидите здесь, мистер Поттер, и ничего не трогайте. Я сейчас.

«Сейчас» растянулось на три часа, и уже после отбоя Снейп вбежал в кабинет, неся с собой три побитых, потрепанных учебника.

— Вот, еле нашел. Это за пятый, шестой и седьмой, четвертый пропал куда-то, — с досадой признался он. – Надо же, они все еще лежали в запасниках – похоже, в Хогвартсе вообще ничего не теряется. Эти вещицы вам помогут, но если вы их кому-то передадите – я оторву вам пальцы.

Гарри открыл такой знакомый «Расширенный курс Зельеварения» за шестой год. Ну да. Сбивчивый почерк, торопливые пометки, целые таблицы на узких полях.

И гордое «Собственность Принца-полукровки» на форзаце.

* * *
За всеми заботами с Классом Гарри пришлось заниматься и Командой. К сожалению, слишком многого еще недоставало – но работа шла.

К примеру, последней шифровкой Сириус уведомлял, что поговорил с Дамблдором об эльфах, как Гарри и просил. В результате Добби и Винки сменили нанимателя, взявшись за обустройство запущенного особняка на Гримо. Кричер их, разумеется, уже пытается строить, но Винки, если спросить Сириуса, это даже и на пользу. Что же, тройка деятельных эльфов да достаточно сильное заклятие Невидимого Расширения – этого вполне хватит. Кое-что, конечно, надо будет докупить в Косом переулке – ну да список Сириусу можно и через камин передать – ничего нелегального в нем так и так не будет.

Сам Гарри все больше копал с другой стороны, вечерами сидя над Исчезательным шкафом. Право, вот уж когда пожалеешь, что не можешь думать как Малфой! Дело шло туго, приходилось выискивать в библиотеке все новые и новые инструкции, но к ноябрю, кажется, наметился верный путь – залатать бы теперь как-нибудь магический контур, и…

Хогвартс же все это время жил квиддичем. Спортивная лихорадка не обошла даже Снейпа с Макгоннагал, всячески ложащихся костьми за лишние тренировки для своих факультетов. В чем-то Гарри это было удобно – освобождалось время на шкаф, на учебники по зельям, на анимагию – но в остальном он только оплакивал потерянные дни. Но ничего не поделаешь – квиддич есть главный источник нездорового фанатизма, никакой политике его никогда не перебить.

Гриффиндорцы, повинуясь поставленному голосу Энджи, входили в боевую форму. Слизеринцы попытались было включить ужас и моральный террор, но старая команда к этому так и так уже привыкла. Что же касается новых лиц…

Джинни радостно, иногда даже первой предъявляла неприятелю коллекцию своих сглазов – Летучемышиный, Желейных Пальцев, много других неприятных вещиц. «Мамина, поди, школа» — качали головами близнецы, — «Она у нас и не такое показывала, ели посуду не вымыть». Рон же был проще – когда загонщик Эдриан Пьюси попытался что-то сказать ему насчет «гриффиндорской команды из одной Норы», Уизли коротким, экономным движением взял его за ухо и отвел в Больничное крыло. Через два этажа, по лестницам. Мадам Помфри, увидев ухо цвета сливы, только вздохнула.

* * *
Наконец, второго ноября, великий день настал. Трибуны впервые за год заполнились, и даже Амбридж выползла из своего розового террариума – благо погодка была самая жабья. Гарри, на правах ветерана стадионных баталий, просочился в раздевалку вместе с командой, тихо и без вопросов выслушав наставления Энджи.

— Разреши пару слов? – обратился он к девушке позже.

— Охотно, — махнула рукой та, — хорошо, если ты не совсем уж бросаешь команду.

— Не начинай, — усмехнулся Гарри. – Так. Пару слов по слизеринскому составу. Насчет старых вы все знаете и без меня, а вот новички… Оба паршиво летают, но Гойл очень силен, не советую играть с ним в штрафной; Крэбб же – еще та проблема, у него неплохая реакция и все хорошо с меткостью. Старайтесь не выводить бладжеры на него – сам он их не догонит. Джинни, Малфой будет висеть у тебя на хвосте и не слишком-то смотреть по сторонам. Постарайся приложить его об опору или свалить в пике, он паршиво из них выходит.

Гарри перевел дух. Все, все как в детстве, все как на шестом курсе, когда нелегкая занесла его в капитаны – вон и Анджелина одобрительно кивает, и Джинни несколько кровожадно улыбается, и Рон хрустит суставами перед тем, как надеть, наконец, перчатки.

— И последнее. Ребята, поле ваше, но на трибунах я кое-чем вам помогу.

* * *
Гостинная Гриффиндора лежала в привычном праздничном бардаке. Одинокую бутылку огневиски студенты уже благополучно вылакали — каждому досталось с наперстка, но Гермиона уже спала в кресле у камина. На нее, чтобы не занимать места, уже сложили алые флаги.

С другой стороны от очага сидела довольная Джинни, периодически обводя всех вокруг – и прежде всего Гарри – победным взглядом. Рядом, на подушке на полу, привычно примостился Невилл, с сосредоточенным лицом обрабатывающий длинную царапину на ее руке остро пахнущей мазью.

— Нет, ну вот ведь! – поморщилась девушка в очередной раз. Мазь щипала. – Я ведь уже поймала снитч, так этот хорек тут же схватил меня за руку. Еле стряхнула. Ногти он не стрижет, что ли?

— Да хватит, сестренка, — лениво отозвался валяющийся прямо на коврике у огня Фред. – Он просто пытался взять снитч, а поймал тебя. Ты бы видела, какое у него было лицо, когда он понял, за что держится.

— Э нет, — хмыкнула Уизли. – Меня так просто не поймаешь – не Паркинсон. Для этого ему придется освоить еще пару трюков.

— Например? – сдержанно поинтересовался Лонгботтом.

— Ты не хочешь этого знать, — высказался из чавкающей сладостями тьмы Джордж. – Вряд ли ты готов к рабству, темным ритуалам и ношению красных носок.

— Красных? – Джинни запустила в темноту подушкой, но, судя по смущенному ойканью, попала в Алисию Спинетт. – Иди к кентаврам, братец, я ж не Лавгуд.

— Если ты и дальше будешь брать снитчи, милая, — отозвалась Анджелина, явно тоже немного захмелевшая, — я сама надену эти самые носки…

— О.

— …На кого укажешь.

— Заметьте, — проговорил Гарри, сидящий в сторонке и благодарно потягивающий заваренный Парвати крепкий чай, — мне ничего такого никто никогда не предлагал. Хотя я тех снитчей пощупал более чем достаточно.

— Ну, если бы тебе это предложил Вуд… — глумливо хмыкнул Рон из среднего кресла.

— Нет уж, — засмеялась Энджи и потрепала его по волосам. Это было довольно удобно – в конце концов, именно на коленях у Рона она сейчас и восседала. – Теперь у вас капитан я, и поощрять вас всех я буду строго вовремя. Поощрять и наказывать.

— Есть за что, — дипломатично заметил Гарри, и Энджи лишний раз поерзала по Рону, устраиваясь чуть удобнее. Тот, впрочем, и без этого сиял.

— Еще бы! – театральным жестом всплеснула руками капитан. – Я-то думала, что Ронни у нас обычный клоун, вроде вас, раздолбаев…

— И это она говорит старым, почтенным загонщикам! – ужаснулся Фред.

— …А он взял да и повторил финт Барри Райана! Да если бы еще просто повторил! Нет, ну это надо же, – в сотый раз начала пересказывать Анджелина, впрочем, Рон бы и в тысячный послушал. – При выходе один на один! С метлы! На одной руке! И ногой точнехонько по квоффлу!

— Да ладно, — попытался поскромничать Рон, — я просто упал с метлы и пытался влезть назад, пока Уоррингтон не забил. Ну а тот ждать не стал, кинул, ну и…

— Ага, рассказывай, — язвительно перебила черная девушка. – Ты случайно дрыгнул ногой, и мяч случайно перелетел через все поле. И случайно попал в среднее кольцо. И Блечтли теперь случайно в депрессии.

Каждое следующее «случайно» в ее речи содержало в себе больше и больше яда.

— Ну, по крайней мере, я отомстил ему за стихи, — примирительно хмыкнул Рон.

— Хорошо так отомстил, — одобрила Энджи. – Сто шестьдесят – ноль, при двух травмах у Слизерина.

— О, всегда рады, — в унисон отозвались близнецы.

— Если так дальше пойдет, — задумчиво проговорила Джонсон, — то я сменю фамилию на Уизли. Раз уж она так помогает в воздухе.

На лице Рона отразилась паника, Джордж же, судя по звуку, подавился драже.

— Да не, не думаю, — отмахнулась здоровой рукой Джин. – Я просто сама по себе хороша, а вот мой братик… дело в песенке.

— Не без того, — покивал Фред. – Ну-ка, Гарри, как там было?

Гарри извлек из рукава палочку.

— Девочки?

Лаванда и Парвати, повинуясь дирижерским взмахам Поттера, хрустальными голосами вывели:

Рон Уизли – наш король,

Рон Уизли – наш герой,

Перед кольцами стеной

Так всегда и стой!

На стадионе эти строчки вытягивала вся трибуна – Гарри пришлось спешно размножить и раздать текст, но счет того стоил. О том же, что перед командой на исполнение ему пришлось невербальным Силенцио заткнуть слизеринских запевал, Поттер предпочел скромно умолчать.

* * *
Дни шли, шли и тренировки. Еженедельно Хогвартс наполнялся шелестом – выходил «Видящий». Небольшой, строгий на вид журнал содержал все большие и большие количества яда: в последнем октябрьском выпуске была, кроме всего прочего, обширная подборка расистских высказываний Амбридж, собранная со всего Министерства – Гарри знал, что помогли и Артур, и Седрик. В первом ноябрьском центральным материалом была подробная, на два разворота ретроспектива последних выборов Фаджа – перечень помпезных, масштабных акций, через который красной нитью проходил вопрос: «Откуда деньги?».

Не то чтобы школьникам все это было интересно по факту, но тон, каким Рита все это исполнила, вызывал сдержанный смех даже у Рейвенклоу: этот неподражаемый оттенок веселого презрения, с каким разве что профессорские жены обсуждают коллег мужей. Да и прочий журнал Рита старалась забить чем-нибудь более забавным.

Так, несколько небольших статей на военные темы написал туда сам Гарри – он кое-что знал о тех вещах, которые еще станут историей, а пока – только смутные новости. Особенно удачной вышла статейка о Камбодже, где еще только-только начинал приходить к власти ангкорский темный культ – то, что он запомнил по кампании двадцатилетней давности, было куда полнее той информации, на которую «Пророк» мог рассчитывать сейчас.

С некоторым удивлением в ноябрьском номере Гарри нашел и очень, очень здравый анализ будущих выборов во Франции. Некоторые словечки, да и сам строй фраз заставлял заподозрить, что Перси пролез и сюда. Вот, вот оборотистый человек! Хотя мысли были интересные – в департаменте Крауча парень явно держал уши открытыми.

Плюс к этому, с подачи Гарри небольшой заработок получил Дин Томас: его карикатуры в журнале очень смотрелись, да и язык у него был острый. Скажем, Фадж, восседающий перед пустым залом Визенгамота, имел на лице дивно выписанное удовлетворенное выражение – в полном соответствии с подписью: «Наконец-то ни голоса против!».

Но этим, к счастью, работа ФОБ уже не исчерпывалась. Седьмого ноября шкаф заработал.

* * *
Девятого, в первую же свободную субботу, вся двадцатка стянулась в боевой зал поместья Блэков.

Зал сильно изменился за осень. Трое вошедших в раж домовиков и Сириус, которому было откровенно нечего делать, пристроили к нему парочку дополнительных помещений. Значительная глубина подвала, чутье домовиков и штучки с укладкой пространства позволили не въехать в маггловские коммуникации – так, иногда шумели стены от подземки.

Разрослась раздевалка – два отделения, по пятнадцать шкафчиков в каждом. Дурацкий водопад сменил плюс-минус нормальный, хоть и слабоватый, душ о двух кабинках. В отдельном отнорочке выстроились на полках все книги о боевой магии, что Сириус откопал в своей библиотеке. В другом поселились картотечные шкафы, куда Сьюз еще вчера перетащила свою пока еще куцую канцелярию. В медотсеке, помимо расширившегося запаса лекарств, нашлость место и для низкой койки. Самая дальняя комната была еще слишком тесной, с голыми стенами и каменной пылью в воздухе – но широкий стол под собрания туда уже поставили.

Над лестницей же, что вела в винный погреб, теперь было растянуто широкое полотнище, пошитое Винки: на красном поле белая молния, проходящая через белое же кольцо. Над флагом Гарри и Дин думали долго, пока Дин не вспомнил какой-то то ли старый фильм, то ли передачу про тридцатые годы, и не нарисовал по памяти мелькнувшую там эмблему. Цвета подобрали уже вместе: вроде и Гриффиндор, а вроде и не совсем.

Под флагом же стояли двое – Сириус и некая никому не знакомая худощавая дама с острыми чертами лица и увязанными в хвост каштановыми волосами. Н-да, отметил Гарри, Тонкс неплохо поработала над образом.

— Итак, дамы и господа, — обратился Поттер и к приведенным с собой ученикам, и к вошедшим через Лондон чемпионам, — позвольте представить вам наших дополнительных инструкторов. Мистера Блэка вы наверняка узнали.

Сириус отвесил поклон старого стиля.

— Ветеран первой войны с Волдемортом, замечу. Ну и с ним – мисс Уайт. Она работает в Министерстве и… предпочитает хранить анонимность. Цените, люди, человек за вас Оборотку пьет, а на вкус Оборотное – хуже Панси Паркинсон.

— Да ты гурман, — хмыкнул из строя Кевин.

— Я в теории, — отмахнулся Гарри. – Пока что будем заниматься каждую неделю, ориентировочно в субботу. Сейчас – строго боевой магией, так что аккуратно, но потом я найду еще инструкторов, и, надеюсь, хоть кому-то поставлю колдомедицину уже. Оперативная группа без медика не живет.

Гарри, как повелось, задумчиво прошелся под флагом.

— За сегодня мы должны сформировать четыре боевых пятерки для тренировок – так, чтобы прийти более-менее к одному уровню. Старшими тренировочных пятерок назначаемся я, Рон, Виктор и Седрик. У себя я бы хотел видеть Боунс, Энтвистла, Финнигана и Лонгботтома.

Рон задумался.

— Фред, Джордж, и… Джастин? Лора?

— Да, именно, — одобрительно кивнул Гарри, — факультетскую схему тоже будем ломать.

Седрик неплохо помнил народ и так, Виктору помогла Гермиона – разумеется, оказавшаяся в его пятерке. Эрни Макмиллан сам вызвался к Седрику, которого неплохо знал, с ним остались Дин, Луна и Флер – француженке предложили выбор, но она определилась только после того, как взяли Лавгуд. Джинни, Ли и Тони приземлились у Крама.

— Итак, ребята, — откашлялся Поттер, — сегодня мы начинаем учиться военному делу настоящим образом. Не только так, чтобы защищаться, как учатся наши друзья в Общем классе, но так, чтобы побеждать. Близится война. Она будет недолгой, но, скорее всего, кровавой, — Гарри вдруг вспомнилась цитата неведомо откуда, подходящая к ситуации, как боевая перчатка к руке. – И когда рассется пороховой дым над полем боя, открыв последний стоящий на ногах батальон, этим батальоном должны быть мы. Так что… да?

Кевин требовательно поднял руку.

— Поттер, это все относится… не только к Тому-кого-нельзя-называть? Так?

— К Волдеморту.

— Ты меня понял. К Министерству что – тоже?

Гарри обвел взглядом своих бойцов. Плотно сжавшую губы Гермиону, поигрывающего палочкой Рона, ловящую его взгляд Сьюз. Увидел спокойную улыбку на губах Голдстейна и искорку слепящего интереса в глазах Джастина, чистую невозмутимость Луны и боевой пофигизм Шимуса.

Торжествующий оскал Сириуса и расширившиеся глаза Тонкс.

— Не думаю, что до этого дойдет, — начал он. – Но да, в полной мере. Если тот, кто примется за перепись магглорожденных, будет зваться не Темным лордом, а господином Министром – это не повод его не убивать.

— Известно – rоза пахнет rозой, хоть rозой назови ее, хоть нет.

— Спасибо, Флер.

— К дерьму это тоже относится.

— Спасибо, Шимус. В общем, моя мысль вам понятна. А раз так…

Гарри хлопнул в ладони. По лестнице аккуратно, балетным шагом сошел Кричер. В руках его был поднос, уставленный высокими хрустальными бокалами. Двадцать два.

— Это доброе маггловское вино, господа. Английское вино, я подчеркиваю. «Сент-Джеймс», восемьдесят первый год, — вдохновенно указал на бокалы Гарри. – Белое. Я счел, что милым дамам не к лицу предлагать виски.

Он принял с подноса бокал и подождал, пока все – все до одного, даже иронично рассматривающая вино Флер – не последуют его примеру.

— И я поднимаю тост не за выживание в грядущей войне. Не за ФОБ, который мы для этого собрали, — голос его возвысился, гуляя под сводами зала. – Я пью за Магическую Британию. Для всех.